— Ничего нового. С годами стабильность даже радует. — Скучать Вам не приходится. На Вас и Орден, и Совет, и наследник… Пожили бы Вы для себя наконец. Все еще не планируете жениться? — Иногда думаю, можно бы. — Что Вы цените в женщинах: положение в обществе, ум, талант, невинность? В наше время трудно найти приличную невесту. Я могу помочь с поисками, если захотите. От неловкого разговора меня спасает забежавший на балкон стражник. — Господин Венемерт, — кланяется он смущенно, застав меня в обществе дамы. — Мы получили весть из Адаса. — Хорошую или плохую? — встревает Заэлла, кажется, огорченная тем, что нас прервали. — И хорошую, и плохую одновременно, — отвечает парень растерянно, почесывая затылок. — Старший наследник Эмаймона… — Он сверг отца?.. — Она хватается на грудь. — Нет, он умер этим утром. Причину пока не знаем. Повисает молчание, мы с ней переглядываемся. — Королеве уже сообщили? — спрашиваю. — Нет, господин. Мне отправиться во Дворец? — Я сделаю это сам. — Вот досада! — вздыхает Заэлла, когда стражник уходит. — Бедная Тэта. Врагу не пожелаешь похоронить четверых детей. Это слишком жестокая расплата за измену королеве… А Вы что же, оставите нас? Неужели уйдете? А ведь все только начиналось… — Боюсь, что дело серьезное. Кому, как не королеве, выгодно ослабить адасский трон? — Вы хотите сказать, что наша госпожа… — Она достает платок и подтирает лоб. — Да нет же. Но так подумает Эмаймон. — Мальчик-то был здоровенький, и умер так внезапно, в двенадцать лет! Вот беда!.. Что делать? — Я бы готовился к худшему. *** В пути меня терзают сомнения. Вдруг Эмаймон готовит захват источника и приказал тому стражнику соврать, чтобы я оставил базу без присмотра? Но все-таки объект охраняют больше пятидесяти воинов под руководством человека, которому я доверяю, а с высоты пограничных маяков круглые сутки не сводят глаз с пустыни. А если нападение готовят на меня? Интересно, много ли людей желают моей смерти. Наверное, за два десятка лет я успел нажить немало врагов и завистников, о существовании которых даже не догадываюсь. Пока я шел, небо почернело, и ночная пелена окутала город. Я прибываю во Дворец и сразу же направляюсь к Ларрэт в Алтарь. — Вен, что такое? — спрашивает она взволнованно. Я, уставший с дороги, сажусь на тахту, открываю флягу с водой, делаю пару глотков и говорю: — Мне кое-что доложили. Я решил, что ты захочешь узнать об этом как можно раньше. И от меня. — Ты вернулся один? — Она садится рядом и кладет руку на мое плечо. — Да, Айрон остался. — И что случилось? Что-то с источником? — Эмаймон потерял еще одного наследника. Этим утром. — Что?.. — Нейман мертв. — Ты уверен, что это правда? — Скоро узнаем. — Какое несчастье — потерять первенца. Боюсь представить, каково сейчас Тэте. — Меня волнует кое-что другое. — Что? — Как Харэн? Он уже заснул? — Я хотел сказать о своих опасениях оказаться в этой истории виноватыми, но вылетает другое. — Да. Как подумаю, что с ним может что-то случиться, с ума схожу, — говорит она тихо, уткнувшись в мое плечо. — Помнишь, каким он был слабеньким, когда родился?.. — Он вырос и окреп. Он сам себя защитит, если нужно. — Это все моя вина. — Это неправда. — Я глажу ее по спине. Сколько раз я уже это слышал. Ларрэт чувствует себя виноватой за то, что скрывала беременность и чуть не потеряла ребенка; за то, что родила его раньше срока и после трудных родов больше не может иметь детей. — Помнишь, ты хотел дочку? — спрашивает. — Похожую на меня. — О, как ты радовался, когда впервые взял Харэна на руки! Ты был просто счастлив. — Ларрэт улыбается уголками рта. — Я все-таки хочу, чтобы он узнал правду. — Нет, это исключено. — Но он тебя обожает. — Сколько раз мы это обсуждали. — Ты ведь сам мучаешься. Я вижу. — Вообще-то мы хотели поговорить о другом. — О чем? Что может быть важнее? — Ничего. Но давай о другом. — Ладно. Ну и как прошел вечер? Заэлла к тебе не приставала? Мне кажется, ты ей нравишься. — Не волнуйся, — говорю, — я не стану ее пятой жертвой. Ларрэт с годами не стала ревнивее. Она никогда не упрекнет меня в излишней любезности с другими, но ей важно, чтобы я ничего не скрывал. Она поймет меня, если я женюсь, сама иногда предлагает, поэтому моя верность моей госпоже во всех смыслах — мой выбор, а не ее прихоть. *** Я встаю с рассветом и поднимаюсь на первый этаж узнать, нет ли новостей. С лестницы на меня летит Харэн. — Вен!.. — кричит он радостно, чуть ли не падает с последней ступени мне под ноги и хватается за поручень в попытке удержать равновесие. — Доброе утро, Харэн. Что такое? — Я думал, ты вернешься только вечером. Пойдем, я кое-что покажу! — Он хватает меня за руку и пытается затащить на лестницу. В каждом его движении, в каждом выражении лица есть нечто такое естественное, свойственное только детям. Как и многие его сверстники, он мечтает поскорее повзрослеть, но, где ни проведи грань совершеннолетия, он ребенок. Наивный, беззаботный — такой, каким должен быть. Внешне Харэн — точная копия матери: тот же нос, те же большие зеленые глаза и слегка волнистые волосы цвета мокрого песка. Он не похож ни на меня, ни на Айрона. Только на Ларрэт. — Харэн, погоди. — С тех пор, как мы начали тренироваться, он попросил меня обращаться к нему на ты. — Давай позже? Я вернулся по одному важному делу. Это срочно. — Нет! Не иди в Орден. Не надо. — Он сжимает мою ладонь покрепче. — Что-то случилось? — Ничего.