— Что?.. — Да. Никто же не узнает! — Ларрэт смеется, как-то болезненно. — Ну, кроме тебя. — А если узнает? Она встает спиной ко мне и смотрит на рисунок дерева на стене кабинета, на надписи на нем — заветы предков. Мир, справедливость, достаток и процветание. Закон, сила, единовластие и преемственность. — Сила и преемственность, — читает она. — Я должна сделать это любой ценой, потому что мне нужен наследник. Я должна сохранить династию и уберечь мир от смуты. Я не уступлю трон Лайсэну, а передам его своим детям. И точка. Как я понял за полтора года службы, госпожу легко переубедить, когда она на чувствах, но невозможно, если она серьезна. Если решила развестись, ничто ее не остановит. *** Днем позже мы вновь обедаем втроем. Айрон сидит на другом конце стола и смотрит куда угодно, только не на жену. Вчера вечером они снова ругались и ночевали в разных половинах Алтаря. Ларрэт говорила, что все их беды из-за выпивки, хотя Айрон давно бросил и никогда не пил слишком много. Я сижу, как и обычно, между ними, но ближе к Ларрэт. Мне довольно часто приходится вмешиваться и разнимать их, когда они ссорятся, но теперь я не знаю, на чью сторону мне встать. Понять королеву можно: годы идут, ей почти восемнадцать, ситуация с водой плачевна, и она как никогда нуждается в наследнике, который укрепит ее власть. Я понимаю и Айрона. В чем он виноват? Он все для нее делает. Так мы сидим, каждый погруженный в свои мысли, как вдруг кто-то ломится в дверь, заходит и кланяется. Случилось что-то важное, если нельзя было дождаться конца обеда. — Госпожа, — говорит. — Господин Цвэн просит Вас… — Да, впусти его. Глава отдела водоснабжения заходит в столовую. Он выглядит неважно и смотрит на госпожу глазами, полными беспокойства и вины. — Госпожа моя… — говорит он подавленным голосом. — Неужели нашли? — Ларрэт встает с места. — На пятой? — На пятой. — Он весь бледный. Мы с Айроном переглядываемся и тоже встаем. — Когда вы об этом узнали? — спрашивает Айрон. — Буквально только что получили весть от рабочих. — А от управляющего? — спрашиваю я. — Нет. Возможно, он не успел сообщить. Рабочие вот-вот вернулись с шахты и, возможно, мы получим официальную весть чуть позже. Однако да, меня это тоже встревожило. От господина Юсвэйна ни слуху ни духу. — Вы говорили, что доверяете ему, — говорит госпожа осуждающе. — Я доверяю и сейчас. Он не мог нас предать. Я могу отправиться к нему и развеять все наши страхи… — Отец, ты в своем уме? Они могли сделать с ним что угодно и тебя не пожалеют! Ты остаешься. — Айрон, я должен! — Айрон прав, — говорит госпожа, — Вы нужны здесь. Отправьте на базу ближайшего, кому доверяете. И позаботьтесь об охране. Вен, скольких стражников может предоставить Орден? — Десяти, если не больше. — Сходи с Цвэном и помоги ему выбрать людей. И сразу же отправьте их на базу узнать, что случилось. *** — Когда Вы в последний раз связывались с Юсвэйном? — спрашиваю я Цвэна по пути обратно, уже снарядив и отправив отряд. — Мы виделись два дня назад. Ты думаешь, его могли убить? — Очень возможно. — Проклятие… А ведь я настоял, чтобы мы искали воду под Адасом! Будь я проклят!.. — Не вините себя, — говорю. — Было бы хуже, если бы Эмаймон лично контролировал пятую базу. — А разница? Мы потратили уйму сил на поиски, а останемся ни с чем. — Рано делать выводы. Не факт, что ни с чем. — Найди мне человека, который не винит во всем меня, — он смеется. — Не я ли так на Цейдан надеялся? Перестарался, и все пошло к чертям. — Далеко не все винят Вас. — Жалеют старика несчастного! Другого бы давно лишили почестей. Эх, был бы у меня преемник, я бы сам ушел… — В его словах чувствуется боль. Цвэн садится за стол, хватается за голову обеими руками и крепко сжимает между пальцами волосы, изрядно поседевшие за последний год. — Вы сделали все, что могли, теперь дело за нами. — Остается только ждать, — говорит он, успокоившись. — Если все пройдет благополучно, отряд вернется меньше чем через сутки. — Что мне передать госпоже? — Скажи только Айрону, что я его жду. Пусть идет сюда немедленно. *** — Ну как? — спрашивает Ларрэт. — Отправили, ждем вестей. Если через сутки они не вернутся, или мы не получим ничего от управляющего, то… Тогда и будем принимать меры. Где Айрон? Цвэн его хочет видеть. — Он пошел к нему сам, вышел только что. — Еще я отправил послов в Адас, чтобы они предупредили стражников корпуса. Они должны быть наготове. — Ты же знаешь, войны не будет. — Тогда мы потеряем источник. — У нас в распоряжении еще четыре базы. Мы продолжим поиски. Я не допущу кровопролития ни в каком случае… Да, я подарю Адасу свободу, и дело с концом. Пусть они подавятся своей водой!.. И давай, скажи мне, что я никудышная королева. Нас можно упрекнуть в том, что мы сами допустили такое стечение обстоятельств. Но, конечно же, мы не раз обсуждали, как поступим в таком случае, и Ларрэт всегда склонялась к тому, что мир превыше всего. Если не удастся договориться, мы уступим. Мы обсуждали, но надеялись на лучшее — и предпринимали для этого конкретные действия. Как говорил Айрон, на пятой базы мы искали вполсилы. Мы понимали, что люди, нашедшие воду случайно, не смогут молчать, и нам придется признать находку. Мы пытались это предотвратить, но предусматривали и такой исход. Но теперь Ларрэт стоит перед реальным выбором: бороться до конца или сдаться. И дело совсем не в том, что ей больно расставаться с абсолютной властью. Она думает о людях, которые умрут от жажды, если мы потеряем воду, о людях, которые умрут от рук адасцев, ведь те будут яростно защищаться от любых нападок. — Это не так, — говорю, подойдя ближе. Напротив, я считаю, что ей, как королевой, во многих моментах можно восхищаться. — И ты снова скажешь, что я все делаю правильно? Как тогда, когда я выходила замуж. Хорошо, что мы здесь одни, и я один свидетель ее слабости. Пока я ищу нужные слова для поддержки, она утыкается носом в мою грудь. Я хочу отстраниться, но в этот момент она начинает громко рыдать, и мне остается только приобнять ее в ответ, прижать к себе, чтобы за стенами кабинета никто не услышал ее. — Что сказали бы мой отец и братья? — спрашивает она сквозь слезы. — Я сдаюсь! Разве так подобает королеве?.. — Вы делаете это ради мира, ради людей. Они не хотят умирать. Все войны — дело рук правителей. — …которые оправдываются всеобщим благом. — Зачастую мнимым благом. — А ведь мы можем потерять источник. Без воды умрет еще больше людей. — Мы можем разделить базу пополам и добывать воду совместно.