Вид у него был дружелюбный, что меня немного успокоило, однако он казался каким-то нервным. – Хорошо, а у вас? Как же вам не повезло в прошлое воскресенье… Щебень на спуске, какая жалость! Счастливчик Люк пожал плечами. – Всё хочу тебя кое о чём спросить. – Да? – Скажи, кто написал «Трех мушкетеров»: Дюма-сын или отец? Он скрестил руки на груди и смотрел на меня таким взглядом, будто сейчас перед ним откроются тайны Вселенной. – Конечно же, Александр Дюма-отец. Сын писал всякие истории о цветах, которые не отличались крепким здоровьем. – Надо же… странная семейка. – Почему вы спрашиваете? – Потому что чтение требует… гм… длинных этапов. Я вспомнил о символичной манере выражаться моего египтянина, которого тоже сложно понять с первого раза, и подумал, не заразно ли это. – То есть у вас тоже всё туманно с языком? – спросил я Счастливчика Люка. – Бла-бла-бла… Я же себя понимаю. Кстати, нельзя слоняться по коридорам. И я быстренько сбежал, потому что не хотел, чтобы всё полетело в тартарары. Встречи с представителями власти не всегда проходят удачно. Едва оказавшись на улице, я посмотрел по сторонам, разыскивая Мари-Жозе. Ее силуэт виднелся уже далеко. Она шла одна, а это редкость, и, если я хотел воспользоваться случаем, следовало поторопиться. Я перешел на шаг метрах в двадцати от нее, но девчонка всё равно обернулась, потому что я пыхтел, как выбросившийся на берег кит. Ее кудри рассыпались по лицу из-за внезапного порыва ветра. Казалось, именно такой ветер нагоняет на землю ночь. – Ты тоже живешь в деревне? – спросила она. – На выезде, прямо за гаражом. Ты редко ходишь без подружек. Кажется, вы отлично ладите. – Я вижусь с ними только в коллеже, а после… Мне кажется, они такие… – Тощие воображалы? Я тут же прижал ладонь к губам, поскольку понял, что сморозил что-то неподобающее. Я покраснел, что меня удивило, и захотел бежать со всех ног, но уже выдохся и не мог сдвинуться с места. Мари-Жозе всё-таки улыбнулась, но едва-едва. Казалось, она думает над ответом. – Я бы вряд ли так выразилась, но, в общем, я понимаю, о чём ты. Мы молча дошли до огромных домов на въезде в деревню. Внезапно я ляпнул: – Кстати, спасибо за решения с этим треугольником, ровно… равно… – …бедренным? – Да, бедренным. – Тебе не за что меня благодарить, я здесь совершенно ни при чём. Я даже понятия не имела, что ты списал… Так как мы шли мимо церкви, а я не знал, как выкрутиться, я просто сказал: – Тогда не вижу других объяснений: это чудо. А когда случается чудо, надо благодарить Бога. Я так обычно не делаю, но ладно. Я стрелой помчался в церковь и опустился на колени на специальную… молельную штуковину. Я произнес молитву собственного сочинения в честь бога всех геометров и треугольников, равнобедренных и не только. Силуэт Мари-Жозе виднелся в дверном проеме, как в театре теней, словно какой-то древний призрак, а мои слова разносились по церкви со звуком хлюпающей в раковине воды. Оказавшись на улице, я попытался принять вид, достойный торжественного момента. – А ты забавнее, чем я предполагала, – задумчиво произнесла она. Несмотря на сумерки, я разглядел на ее лице странную улыбку – непонятно, правда, смеялась ли Мари-Жозе надо мной или же ей было грустно, а может, и то и другое одновременно. Вдруг она остановилась и показала на ворота. – Вот, мы пришли. – Знаешь, забавно… – Что же тут забавного?.. – Ну, ты говорила, твой отец… врач, а тут нет таблички… – Во-первых, не все врачи вешают таблички у входа; например, те, кто работает в больнице… А во-вторых, мой отец не врач. – Зачем же ты соврала месье Дюбуа? – А разве я спрашиваю, зачем ты сразу после обеда украл бумагу из женского туалета и спрятал ее под умывальником? А у нас весь день болел живот! Я пожал плечами. – То есть ты уверена, что не давала мне ответов к контрольной? – Конечно уверена. Зачем мне это делать, можешь объяснить? Мари-Жозе открыла ворота большим ключом, и я успел разглядеть за ними огромный сад – настоящий парк. Она уже собиралась исчезнуть, как вдруг обернулась и сказала: – Если хочешь, можешь зайти как-нибудь ко мне позаниматься. Я был польщен, но слово «позаниматься» всё равно меня немного раздражало. * * * Тем же вечером я оставил папу в компании «Объявлений для профессионалов и любителей». Он немного удивился, потому что обычно в пятницу вечером я охотно помогал ему делать пометки в журнале по поводу возможных заказов и доставок. Я сказал, что мне необходимо подвести итоги. А он такие вещи уважал и даже поощрял. Мы договорились встретиться следующим утром, чтобы покопаться в «панаре». Я начал с того, что открыл словарь: Чудо (лат. miraculum, «чудо, диво», от mirari[16], «дивиться, удивляться»). Необыкновенный факт, который обычно принимают за божественное благое вмешательство и наделяют духовной значимостью. Я подумал, что они там, в словаре, немного преувеличивают значение слова «чудо», но в целом согласился. В любом случае у меня маловато знаний обо всяких там божественных штучках. Я вытащил из письменного стола все книги, даже прошлогодние – вреда от них не будет. И тут наткнулся на малюсенький учебник, который мне дала одна дама – отец пару раз водил меня к ней из-за проблем с учебой. Однако наши занятия как-то быстро прекратились, поскольку через месяц после нашей первой встречи она переехала и больше мы ее не видели. Папа сказал, что я тут ни при чём и она еще до нашей встречи решила так сделать, но всё же. В начале этой книжки авторы, специалисты по чужим проблемам, предлагали пройти небольшой опрос, чтобы школьники вроде меня оценили положение дел, – очень мило с их стороны и внушает доверие. Я провел половину вечера, отвечая на вопросы, которые показались мне какой-то игрой. Затем, в зависимости от полученных баллов, надо было найти свое место в одной из предложенных категорий: 15/20 – 20/20: ты хорошо усвоил материал. Браво! Можешь приступать к упражнениям. 8/20 – 14/20: у тебя есть трудности. Поищи ошибки и поработай над материалом, который ты не понял на занятиях, с помощью упражнений с комментариями. 0/20 – 7/20: у тебя большие трудности. Подробно изучи тему и сделай все упражнения с комментариями. Короче, у меня большие трудности. Мне необходимо подробно изучить тему и сделать все упражнения. Такие результаты быстро вгоняют в тоску, стоит признать. Я пролистал содержание этого учебника: там было всякое про косинусы, плоскости, параллели, конусы, пропорции и много еще всего – я таких названий даже не выговорю. Я отшвырнул книжку в сторону, и она приземлилась, как блин, на электрогитару. «С чего же начать, чтобы наверстать?» – спросил я себя. Мне казалось, что я в лодке, которая протекает одновременно со всех сторон, а у меня не хватает пальцев, чтобы заткнуть эти дыры. Да я даже не смог найти ответ на вопрос про Париж – Берлин в 1901 году! Я вспомнил о Решевском. Хайсам рассказывал, что тот был потрясающим игроком, потому что вырос без тренера и без методики обучения и всего добился благодаря таланту. У меня тоже не было ни методики, ни тренера; правда, и таланта, чтобы всего добиться, кажется, тоже не наблюдалось. А сам я далеко не «маэстро лазеек»! Только чудо могло спасти ситуацию. Я спрашивал себя: что делать с приглашением Мари-Жозе прийти к ней позаниматься? С Хайсамом же всё иначе. Я столько раз вел себя при нем как придурок, но он не обращал внимания: у уважаемого египтянина душа принца, он никогда не осудит и всегда готов поддержать. С тех пор как я сказал, что учительница математики носит в правой ноге своего мертвого ребенка и что именно из-за его веса она хромает, Хайсам относится ко мне серьезно. Но вот понимает ли Мари-Жозе людей так же хорошо, как мой благородный египтянин? * * * – По правде говоря, я не на высоте, – заявил я отцу, который дергал рычаг переключения передач «панара». Рано утром мы отправились по магистрали на юг. Мы давно выехали из деревни и теперь ехали вдоль густого леса. Деревья простирали к пустому небу свои огромные голые руки-ветки, что выглядело необыкновенно в это тихое и спокойное утро. Я захватил с собой справочник Кребса и блокнот для записей о «панаре». – На высоте чего? – поинтересовался папа. – Ну, в целом не на высоте. Так говорят эти, из учебника, который мне дала мадам Пик в прошлом году. Помнишь, та милая дама, что переехала сразу после встречи со мной! Она еще сказала, чтобы я прошел тесты. Короче, теперь всё ясно: я совсем не на уровне. Они, конечно, очень милы в этой книге, пытаются не сбить с верного пути, не задеть гордость и достоинство таких, как я. Но всё равно кажется, что они нас за полных тупиц держат с этой добротой… а в конце концов я должен приготовиться к тому, что никогда из этой ситуации не выберусь. Остается надеяться на чудо… – На что?