Чуть изменив маршрут, Степан повел аэрокатер на северо-запад. По залитой водой болотистой равнине мы двигались чуть больше часа, а затем, снизив скорость, вошли в местный мангровый лес. Выглядел он как декорация к страшной сказке. Нижние ветви деревьев не имели листвы, которая чувствовала себя хорошо лишь на верхушке крон. Зато внизу все густо поросло целыми занавесями мха и плетущихся цветущих лиан. Наверняка тут много полезных и дорогих растений, но ведун явился сюда явно не за ними. Дальше начался нудный поиск пути к неведомой мне цели. Круги по затопленному лесу нарезали больше трех часов. У меня уже возникла мысль завести речь об остановке на перекус, но тут Зорян резко оживился. Я глянул за борт и увидел, что слой чуть мутноватой воды стал тоньше. Раньше глубина варьировалась от полутора до трех метров, а сейчас и полуметра не было. Потом стало еще мельче, и вода напрочь утратила прозрачность, превратившись в серо-коричневую жижу. Вся поверхность этого наполовину болота густо поросла какими-то водными растениями с мелкими листьями и колючками вместо цветов. Пропеллер аэрокатера взвыл сильнее, но скорость при этом серьезно упала. Сейчас мы преодолевали не больше четырех-пяти метров в секунду. Радостное возбуждение Зоряна сменилось собранностью и деловитым напряжением. Ведун постоянно сверялся с какой-то штукой у себя в руках. Его указания зазвучали резче. Степан даже оглянулся на меня, но в ответ получил лишь успокаивающий кивок. Чижу хватило одного взгляда, чтобы приготовить трехствольный дробовик к бою. Я тоже переложил на колени рычажный карабин. Пахом и Аса и без напоминаний сторожко наблюдали за окрестностями. Минут через двадцать вихляния между деревьев мы внезапно словно спрыгнули с практически сплошного растительного ковра на чистую воду. Похоже, приехали. И место здесь однозначно непростое. Больше всего это было похоже на кратер, в котором образовалось небольшое, до полукилометра в диаметре, озеро. Мангровые деревья обступали это странное место словно по вычерченному циркулем кругу. Прозрачность воды поражала, особенно если учесть замутненность окружавшего озеро мангрового болота. Скорее всего, со дна бил какой-то источник, который и питал водой окрестное заболоченное пространство. Кто бы сомневался, что Зорян направит катер именно к центру озера. – Мы прибыли, – все еще сохраняя деловитый вид, сказал мне ведун, но в его глазах плескалось какое-то нездоровое предвкушение. – Готовимся. Я начал раздеваться. Не сказать, что здесь было зябко, но без верхней одежды все равно оказалось неуютно. Что уж говорить о температуре воды, в которую нам предстоит погрузиться. Правда, в прошлый раз, когда я договаривался с русалками, было намного хуже. Хоть та встреча и проходила летом, но нырял я без всякого снаряжения. Сейчас в моем распоряжении имелся вполне нормальный гидрокостюм. Пусть раздельный, и вода под него все равно попадет, но тепло он сохранит и не даст замерзнуть. Усевшись на диванчике, чтобы надеть капюшон, носки и перчатки, я краем глаза наблюдал за снаряжением Зоряна. В отличие от меня он оставил на теле толстую рубаху, шаровары и вязаные носки. А еще нацепил кольчугу, чем вызвал у меня приступ раздражения от собственной недальновидности. Такого понятия, как лелеемое самолюбие, для меня уже давно не существовало, так что, не особо боясь насмешливого взгляда ведуна, я стянул верх гидрокостюма и надел кольчугу на голое тело. Было не очень удобно возвращать резиновую рубаху обратно, но с помощью Чижа справился. Гидрокостюм у меня самодельный и толстый, так что сверху кольчуга скрытого ношения точно не налезла бы. В это время Пахом тоже помогал отцу в буквальном смысле заползать в комбинезон «трехболтовки». Зрелище, скажу я вам, прелюбопытнейшее. Впрочем, Белецкие явно знали, что делали, и управились быстро. Даже стало интересно: где же они так наловчились и куда настолько часто ныряли? Через десять минут мы были готовы. Скрепив тремя болтами медный нагрудник и шлем, Пахом повесил отцу на спину первый баллон и соединил его трубкой со шлемом. Затем покрутил вентиль. Похоже, они использовали простейшую модель с самым примитивным редуктором – воздух подавался постоянным потоком. В процессе снаряжения ведуна я понял, что его «трехболтовка» отличается от той, которую я видел в интернете родной реальности. Прозрачен только передний, самый большой лючок, а боковые затянуты какой-то черной субстанцией. Ситуация немного прояснилась, когда ведун заговорил: – Ну что, готов, Ловец? Шлем совершенно не мешал ему разговаривать. Мало того, казалось, что работают какие-то громкоговорители, и, скорей всего, дело в субстанции, которой залеплены боковые лючки. – Наверное, – пожал я плечами, постепенно теряя уверенность в правильности принятого несколько дней назад решения. Все-таки нужно было подробнее обсудить цель нашего похода, но слишком уж хотелось покрепче привязать к себе очень полезного человека. – Добро, – прогудел медный шлем и после небольшой паузы забормотал: – Перуне, вми призывающим тя… Языческую молитву из уст Зоряна я уже слышал, но сейчас она вызвала во мне неожиданные чувства. Даже захотелось перекреститься, но я посчитал это проявлением слабости и сдержал порыв. Возможно, напрасно. Закончив молиться, ведун подошел к открытому Степаном люку в полу салона размером метр двадцать на метр двадцать – как раз по ширине просвета между корпусами катамарана. Пахом зацепил крюк лебедки прямо за скобу на шлеме. Сжимая в толстых варежках связку непонятных ремней и веревок, Зорян решительно шагнул в люк. Трос не дал ему уйти в полынью подобно гире. Под мерное жужжание лебедки Зорян плавно и торжественно начал свое погружение. К этому времени я уже нацепил ласты и, переваливаясь подобно утке, подошел к люку. – С богом, – тихо прошептал Осип, перекрестив меня. И я был ему за это благодарен. В воду я ушел солдатиком, чуть придерживаясь за натянутый трос. После погружения развернулся головой вниз и покрепче ухватился за тросик. Утяжеленный снаряжением Зорян неумолимо увлекал меня ко дну. Так было проще, чем работать ластами. Подводный мир встретил нас, как обычно, потрясающим контрастом – кажется, будто ты за секунду перенесся в совсем другую реальность с иными законами, включая физические. А здесь разница миров буквально ошеломляла. Вода цвета коньяка пропускала ко дну солнечные лучи, окрашивая их в янтарный цвет. Поднимающиеся со дна плети изумрудных водорослей скрадывали перспективу и тем самым добавляли таинственности. Это оказался совсем не кратер. Больше всего обширная, но неглубокая чаша напоминала амфитеатр, в центре которого из ила кольцом торчали какие-то каменные чурки. Глубина не особо впечатляла – метров восемь-девять. Так что тяжелый водолаз вскоре уткнулся железными калошами в дно, подняв завихрения донных отложений. При этом видимость не ухудшилась. Ил почему-то очень быстро начал оседать, словно именно здесь он был особо тяжелым. Открывшаяся картинка так впечатлила меня, что даже заставила забыть о времени. Но необходимость вдохнуть свежий воздух все же оказалась сильнее удивления. До поверхности было не так уж далеко, и, сместившись чуть наискось, я подобно дельфину по касательной прошелся у поверхности. Сделав два быстрых выдоха-вдоха через трубку, снова вернулся к наблюдениям. Казалось бы, меня не было всего несколько секунд, а обстановка уже изменилась. Откуда-то от краев чаши подплывали мои старые подружки. Пока это были свободные энергенты, и заметить их удалось только благодаря завихрениям воды. Их товарок, вселившихся в тела утопленниц, рассмотреть было бы намного легче, но лучше бы их не видеть вообще. Не люблю я этот подвид. Если верить теории энергетиков, формировались русалки на основе человеческих фантазий, так что выглядели полупрозрачные тела очень привлекательно. Водные энергенты тут же устремились к медленно бредущему по дну Зоряну, так что я сразу активировал крылья Семаргла. Вода превратилась в кисель, сковывая мои движения. Русалки тоже сильно замедлились. Через пять тягучих ударов сердца они снова ускорились, но резко изменили направление движения и дружно поплыли ко мне. Меня захлестнул вал направленного внимания, в котором чувствовалось любопытство и симпатия. И этот факт как раз играл на пользу теории родноверов. Я опять не мог прийти к единому мнению, но приплыл сюда не за этим и просто выкинул ненужные мысли из головы. Мои попытки донести до водных духов посыл о том, что мы с Зоряном не враги и ничего плохого не делаем, как ни странно, дали положительный результат. Русалки успокоились и закружились в широком хороводе, не мешая ведуну делать свое дело. А он уже приступил. Когда, еще раз глотнув воздуха, я возвратился на глубину, то даже через резиновый капюшон услышал глубокий голос, читающий какие-то заклинания. Зорян стоял у одного из истуканов и творил волшбу. Причем вполне действенную. Сквозь налет ила на камне засветились руны. Затем очистившееся грубое изваяние антропоморфного существа завибрировало и начало подниматься вверх. Раньше казалось, что истукан чуть выше человеческого роста, но в землю уходило солидное сужение, и в итоге монумент оказался около трех метров в длину. Даже не представляю, как мы его затащим на катер. Через секунду стало понятно, что проблемы посерьезнее. Русалки сильно заволновались, но пока не мешали Зоряну опутывать истукана ремнями. Непонятно как, но Пахом очень оперативно догадался об окончании приготовлений. Прикрепленный к макушке шлема трос натянулся, и водолаза потащило вверх. Следом за ним змеился шнур, конец которого крепился к сбруе, опутывавшей истукана. Каменное изваяние все еще лежало на иле. Я тут же начал всплытие, но только для того, чтобы обновить воздух в легких. Нужно было проверить еще кое-что. Мои дурные предчувствия оказались верными. Как только железные калоши скафандра исчезли в люке катера, прикрепленный к истукану шнур натянулся и оторвал его от дна. А вот после этого русалки забеспокоились всерьез. Они начали излучать уже не любопытство и симпатию, а беспокойство и зарождающуюся враждебность. Мало того, откуда-то сбоку приблизилась темная фигура, в которой я без малейшего удовольствия узнал русалку-умертвие. Нет, на зомби она не была похожа, но и от былой красоты женского тела осталось мало. Умертвие двигалось несколько медленнее вольных подруг, но все равно заставляло меня нервничать. Как и всегда при встрече с этими дамами, я предпочел срочно ретироваться. Мало того что они выглядели куда неприятнее вольных духов, так еще и злобы в них было больше, чем других эмоций, вместе взятых. А еще за спиной первой русалки показались две такие же зловещие твари. Так что под водой мне точно больше делать нечего. Интересно, откуда они приплыли так быстро, учитывая заболоченность окрестностей озера? Может, где-то здесь имеется глубокая протока? Но это вопрос для разбора в уютном кресле, перед камином и с бокалом коньяка в руках, а не под водой с такими вот дамочками на хвосте. Сделав правильные выводы, я усиленно заработал ластами и быстро поднялся к двойному днищу катера. С легкостью обогнал поднимающегося истукана и, ухватившись за натянутый шнур, через пару секунд оказался на воздухе. Нужный навык в подобных делах уже имелся, так что без проблем перевалился по палубе, а затем пересел на диванчик. Только после этого осмотрелся и увидел Зоряна. Ведун уже избавился от шлема, наверняка с помощью Пахома. Мало того, сын и сейчас помогал отцу, потому что в толстой варежке комбинезона держать склянку с каким-то зельем было неудобно. Зорян выглядел сильно уставшим, и это вряд ли от физических нагрузок под водой. Так-то на нем пахать можно. Скорее всего, ведуна вымотала именно волшба. Зелье помогло, и Зорян повеселел, а когда в люке появилась голова истукана, так вообще счастливо заулыбался. Под усилившийся стрекот лебедки верхушка изваяния почти достигла поддерживающей лебедку рамы, и Степан тут же отключил электропривод. Все присутствующие озадаченно уставились на люк. В воде осталась еще как минимум треть груза – все клиновидное основание. Зорян, из-за снаряжения потерявший мобильность, в дальнейших действиях участия не принимал, но мы справились и вчетвером. На удивление, эта штука оказалась не такой уж тяжелой. Я не сразу понял, что мы имеем дело не с камнем, а с почти окаменевшим деревом. Но помучиться все равно пришлось, что даже отразилось на целостности катера. Казалось, что Степан скрипел зубами громче, чем проминаемый из-за перекоса настил пола салона. А вот я больше прислушивался к окружающему миру в ожидании того, что вслед за истуканом в катер полезут мертвые русалки. Не полезли, но это еще не фат, что нам стоит расслабляться. Уже хотел дать команду Степану задраить люк, но тут подал голос Зорян. – Лепота, – радостно выдохнул он, глядя на растянувшегося от люка почти до рубки идола. – Сегодня достанем еще одного, и можно домой. – Зорян Аристархович, – переборов приступ злости, максимально миролюбиво начал я, – домой мы отправимся прямо сейчас. Уверен, вам для опытов хватит и этого истукана. – Каких опытов, Игнат?! – Все благодушие слетело с Зоряна, и он даже позеленел от бешенства. – Мне нужны все. Все до единого! В таком состоянии я его еще не видел. Похоже, тут дело намного серьезнее, чем научный интерес. – Мне очень жаль, – вздохнув, с насквозь фальшивым сожалением развел я руками, – но вряд ли русалки позволят вам достать еще хоть что-то. – Позволят, – не унимался находящийся явно не в себе ведун. – Ты – жрец Семаргла, и они обязаны подчиниться. – Да какой, к лешему, жрец?! – Баранье упрямство Белецкого начало меня бесить. – Вы не забыли, что я христианин? – Тогда пошто принял руны? – Потому и принял, что не верю ни в какого Семаргла, а вот магическим умениям волхвов очень даже доверяю. Эти руны не раз и не два спасали мне жизнь. В общем, Зорян Аристархович, сожалею, но на этом наш поход заканчивается. Раз уж русалки на борт не лезут, этого истукана они нам, можно сказать дарят, но вряд ли позволят взять еще. Поверьте, я видел, как сильно не понравилась им ваша затея. И еще, вы со мной не были полностью откровенны. Нехорошо ведь получилось. Мне пришлось поручиться за вас, пустить в чужой дом, как оказалось, с дурными намерениями. Это ли не урон чести? – Плевать я хотел на твою честь и недовольство этих дур! Вот сейчас он меня начал пугать. Судя по фанатичному блеску в глазах, ярый последователь Перуна сошел с рельсов и становится действительно опасным в своей непредсказуемости. Ну и что делать? В воду я не полезу, да и его туда пускать не стоит. – Не хочешь помогать – не надо, – словно прочитав мои мысли, припечатал ведун. – Сам разберусь. Пока эти лягушки не забыли твой приказ, заберу все, что смогу. Потом вернусь и залью эту лужу раствором серебра. А сейчас, видок, не путайся под ногами, не доводи меня до смертоубийства. О как! Речь уже зашла о крайних мерах. Я так давно тренируюсь с Чижом, что, кажется, научился чувствовать его движения, даже не видя их. Парень явно готовился к схватке. Моим оппонентам было проще, потому что они к моему воспитаннику стояли лицом. – Уйми мальца, – угрюмо сказал Зорян. – Вам с нами не совладать. «Крылья» ты уже использовал, а без них вы оба Асе не соперники. В подтверждение этих слов спутник ведуна начал трансформацию. Кожа на лице и руках перса позеленела, и ее расчертили квадраты змеиной чешуи. Верхняя губа утолщалась, сравнявшись с носом, который превратился в две щели. В приоткрытой пасти замелькал раздвоенный язык. Зрачки оборотня стали вертикальными. Вдобавок он опустил чешуйчатую лапу с истончившимися пальцами на плеть, которая тут же замерцала синеватым светом. Зная, какие ядреные игрушки лепит в своей мастерской Зорян, я отнесся к данному жесту предельно серьезно. Особенно потому, что понятия не имел, каких каверз можно ждать от этого странного подвида разномастного семейства оборотней. Да что уж там, мне даже неизвестно, как он называется. Так что рисковать не будем, как не станем и пытаться защитить закусившего удела ведуна от гнева русалок. Ну и леший с ним! Главное, чтобы раззадоренные им дамы не полезли в катер. – Чиж, брось ствол, – не оборачиваясь, приказал я Осипу, а сам развел руки в стороны, хотя из оружия на мне был только нож на голени. Мог разве что ластами похлопать. – Ведун, делай что хочешь. Я тебя предупредил. Мешать не стану, но теперь твоя жизнь уже не моя проблема. – Без сопливых справимся, – проворчал Зорян, чем вызвал судорогу на лице Пахома. Сын ведуна все это время стоял неподвижно, уставившись на палубу катера. Против отца он пойти не мог, как и смотреть мне в глаза. Вообще-то к парню у меня претензий нет и, в отличие от его папаши, вносить его в черный список не собираюсь. Впрочем, чтобы иметь возможность лелеять в себе в гнев и дополнять разные списки, сейчас нужно попросту выжить, а с нездоровым энтузиазмом ведуна не факт, что это у нас получится.