Мэтр торжествовал: — От вас потребуются рассказ и прогулка на место преступления. Я даже не спрошу, чем вас так запугал капитан полиции. Великан неопределенно улыбнулся: — Если бы я вам сказал, вы тоже испугались бы. Так и быть, я согласен с вами пройтись, но только ненадолго: у меня с утра много дел. — Тогда поспешим, а по дороге вы нам расскажете эту историю. Сказано — сделано. Лишь выходя из хибары обжигальщика, я смог определить, что свисало с потолка: большие куски развешанного для вяления мяса. — Первые стоны я услышал вчера вечером, перед тем как в Сан-Пьетро ин Винколи прозвонили десять часов. Примерно в это время я и вышел, потому что позабыл на Эсквилине 4 свои инструменты и боялся, как бы их не засыпало снегом. Сперва я предположил, что воет от холода какое-то животное, и не придал этому большого значения. Возвращался через Форум и обратил внимание, что стоны продолжались, хотя звучали потише. Но и тут я не смог бы сказать, какому животному они принадлежали. Обжигальщик издал горловой скрежет — смех? — от которого у меня похолодела кровь. — А ведь можете мне поверить, я-то разбираюсь в криках животных… Ни у Леонардо, ни у меня не возникло желания поинтересоваться, откуда у него такие познания. — И только дойдя до церкви Сан-Лоренцо, вон там… она построена в бывшем храме… я заметил лестницу, приставленную к колонне, и пошел посмотреть… На ней был тот бедный старик, голый, как новорожденный. Он тихо стонал, готовый отдать Богу душу. Я побежал к лестнице, чтобы снять его, но только я поставил ногу на первую перекладину, как он издал последний вздох. Он умер, я ничего не смог для него сделать. — Значит, старик… И… и он ничего не произнес вразумительного — ни одной фразы, ни слова, которые могли бы нам помочь? — Думаю, разум его умер уже давно, продолжала корчиться и хрипеть его плоть… — Может, вы заметили, что послужило причиной смерти? — Причин хватало! На морозе, под снегом, голышом, с руками, связанными за спиной… В его возрасте… — Понятно. Но не было ли на теле ран, признаков насилия и прочего?.. — Мне так не показалось. До этого я держался в сторонке, но меня заинтересовал один вопрос: — Могли бы вы по крайней мере описать лицо этого несчастного? — Не уверен. Лицо было засыпано снегом, да я и не всматривался. Я лишь заметил, что старик был худ и что было ему на первый взгляд лет шестьдесят-семьдесят. Ничего общего с тем парнем, которому отрезали башку в прошлый раз. Мы стояли у колонны, послужившей местом казни, и Леонардо повернулся лицом к собеседнику: — Вы, стало быть, полагаете, что есть какая-то связь между двумя преступлениями? Тот же скрежет-смех вырвался из горла великана. — Любой на моем месте подумал бы то же самое. Достаточно было видеть волнение Капедиферро и то, как он беспокоился, боясь, что все это получит огласку. К тому же эта странная манера убивать людей… В этот момент я почувствовал: великан знает больше, чем говорит. У Леонардо, должно быть, возникло такое же чувство, потому что я увидел, как мэтр вздернул брови. — И вы не мешкая отправились в Дом полиции? — Не совсем. Точнее, я сперва отнес домой инструменты, потом… Не забывайте, было холодно, а я немного простудился. Мне нужно было пропустить пару стаканчиков, прежде чем… — Иначе говоря, вы побоялись туда идти. — Честно сказать, я никогда не ходил туда по своей воле. — Допустим. В котором часу капитан полиции прибыл к Форуму? — Поздно. После полуночи, это точно. Его люди долго мне не верили. Ну а Капедиферро приехал немногим позже. — После полуночи… — задумчиво повторил мэтр. — Соответствует вполне. А… вам, конечно, неизвестно, куда отвезли тело и опознали ли его? — Зачем бы им говорить мне? Но… Мужчина сделал шаг назад и потер руки. — Ну вот, я вам рассказал, что знаю. Свои условия я выполнил. Теперь ваша очередь. Леонардо уклончиво ответил: — Еще один вопрос. Известно, что обжигальщики лучше, чем кто бы то ни было, разбираются в античных памятниках. К вам это применимо? — Обжигальщики — тоже люди, — согласился великан. — Они часто любят то, что разрушают. А что до вашего вопроса: семья моя занимается обжигом два столетия. Естественно, о камнях мы знаем больше, чем эрудиты из Ватикана. — Прекрасно, — обрадовался Леонардо. — Могли бы вы в нескольких словах рассказать об окружающих нас руинах? — На этом закончим?.. Он поискал глазами, с чего бы начать. — Взять хотя бы вот этот… О нем я могу говорить с уверенностью… Вот там стоит большая арка Септима Севера, высота ее, говорят, семьдесят футов, но большая часть ушла под землю. Подальше, слева, вы видите верхушку древнего храма Мира и четыре колонны, оставшиеся от храма Сатурна. Перед вами, если смотреть в сторону Палатина, стоят три колонны от какого-то огромного здания — забыл, как оно называлось. Обжигальщикам уже давно запрещено работать на Форуме, поэтому мои знания о здешних камнях ограниченны. А там, слева, находится церковь Сан-Лоренцо в Миранде, о которой я уже упоминал. Она построена шестьсот-семьсот лет назад на том, что осталось от колоннады Антонина и Фаустины. Все остальные сооружения — относительно недавние и, как вы понимаете, не имеют отношения к античности. Мэтр, явно довольный, согласился. — А колонна, к которой убийца приставил лестницу? Обжигальщик приблизился к ней, немного очистил от снега. — Взгляните на этот изгиб. Эта колонна не такая, как другие. Я хочу сказать, она не являлась подпоркой для храма. Впрочем, если вы придете сюда еще через несколько дней, когда растает снег, то увидите, что она уцелела, верхушка сохранилась и окружена красивыми листьями. Основание углубилось в землю, возможно, футов на двадцать или даже тридцать. — Но не являясь частью здания, для чего она предназначалась? — Она поставлена в честь императора. Византийского, я полагаю. Звали его Фока. — Колонна Фоки, — пробормотал Леонардо, будто его осенило. — Колонна-монумент! Вот вам и связь! Мы непонимающе уставились на него. Мэтра охватило странное возбуждение. — Вот вам и связь! — повторил он. Затем, обратившись к обжигальщику, сказал: — Благодарю, дорогой друг! Вы мне очень помогли. Можете рассчитывать на мое молчание. Тот подозрительно покосился на меня: — Хорошо. А на молчание молодого человека? — Положитесь на него, как на меня. Я ручаюсь. — Тем лучше. В таком случае… — ремесленник с облегчением вновь потер руки, — я возвращаюсь к своим делам. Он повернулся и пошел, но через несколько шагов обернулся и напоследок предостерег нас: — Если нарушите свое слово, то мне терять нечего… Когда он удалился на приличное расстояние, достаточное, чтобы не слышать нас, я наклонился к Леонардо: — Убежден, что этот человек сказал нам не все. — Не все… но он открыл нам глаза на главное. — На главное? — Да, Гвидо, колонна! Колонна Фоки! Я дотронулся до нее так, будто внутри скрывалось сказочное сокровище. — Колонна Фоки… — Вдумайся! Колонна Марка Аврелия, колонна Фоки… Понемногу до меня доходило. — Вы считаете… что убийца приносил жертвы на колоннах великих императоров? — Бесспорно. Иначе почему он предпочел именно эту, тогда как рядом есть колонны повыше, к которым удобнее приставить лестницу? — Но какая зависимость между колонной, будь она даже императорской, лестницей и голым мужчиной со связанными за спиной руками? — Пока не вижу никакой. Возможно, ответ мы найдем в библиотеке Ватикана.