А между тем златокудрая девица всё не унималась. — Так это правда вы? — Это правда я, — невыразительно, чтобы хоть как-то отделаться, дала я ответ — в сущности, ничего не значивший. Любой человек может сказать про себя то же самое. — А как вы сбежали из тюрьмы? — с жадным интересом спросило это юное трепетное чудо. — Это государственная тайна, — соврала я, целеустремлённо продвигаясь к нужной двери. Но шёпоток «Йоланда Блэр! Это Йоланда Блэр!» быстро распространялся по коридору. — Вы — настоящая Йоланда Блэр? — спросило очередное молодое дарование, на сей раз мужского пола. — А можно попросить у вас автограф? — Нельзя, — отрезала я, отмахиваясь от сразу нескольких листков бумаги, протянутых ко мне с разных сторон. — А это правда, что вы сумели сбежать из камеры, которая магически охранялась? А каким образом? — Хотите повторить успех? Не советую. С этими словами я всё-таки дотянулась до ручки нужной двери, потянула её на себя и просочилась внутрь. Закрывшись, некоторое время ждала продолжения, готовая к тому, что люди начнут ломиться и сюда. Но, вероятно, строгая надпись с наружной стороны возымела нужный эффект, а, может быть, просто подошло время очередной лекции. В любом случае, ворваться в преподавательскую следом за мной никто не попытался. Я облегчённо выдохнула и огляделась. В целом здесь было вполне мило. Единый стиль отсутствовал, как будто разные люди попросту привозили из своих домов ненужные вещи, и так постепенно сформировалась обстановка. Но это не мешало ощущению уюта. Разноцветные двухместные диванчики, одно обычное кресло и одно кресло-качалка, два низких квадратных столика, на стене — часы и зеркало (куда же без него!) в громоздкой металлической раме. В углу — миниатюрная жаровня, какие стихийники приспособили для кипячения воды и разогрева пищи. — Здравствуйте. Я резко повернула голову, ища взглядом источник звука. Мужчина так органично вписывался в обстановку, что я поначалу его не заметила. Интересный внешне, презентабельно одетый, с аккуратно подстриженными светло-русыми волосами и гладко выбритым лицом. Наверняка тщательно готовился к сегодняшнему дню. От уголков глаз тянулись тонкие морщинки, не старя, а, напротив, придавая шарма. На вид незнакомцу можно было дать лет тридцать пять, но я не исключала, что в действительности он старше. Мне был известен этот тип внешности: его обладатели моложавы и мало меняются с годами. — Садитесь, — предложил он, а сам, напротив, поднялся мне навстречу. — Вы, наверное… — Да, Йоланда Блэр, — раздражённо оборвала я. — Настоящая. Была придворным магом, сбежала из тюрьмы, как именно, не скажу: государственная тайна. Другие вопросы есть? Мужчина растерянно пошевелил губами, потом виновато улыбнулся. Озадаченно приподнял и опустил плечи. Это движение вышло неуклюжим, но милым. — Вообще-то я собирался спросить, не хотите ли вы кофе, — объяснил он извиняющимся тоном, будто это не я ни с того ни с сего на него накричала, а наоборот. Я постояла, оценивая ситуацию, потом рассмеялась и плюхнулась на предложенный диванчик. — Простите. Просто ваши студенты меня слегка… — я запнулась, подбирая приличное слово, — …завалили вопросами. В его глазах наконец отразилось понимание. — Они могут. Я улыбнулась и выразительно пошевелила бровями. — Так будете кофе? — напомнил он. — У нас тут отличные специи. — Давайте. Я с наслаждением откинула голову на диванную подушку, вытянула ноги и прикрыла глаза. За всю нервотрёпку, которую мне доставил сегодня этот институт, такую компенсацию, как чашка горячего напитка, я точно заслужила. К тому же времени всего ничего, а меня уже клонит в сон. Я покосилась на часы: они показывали половину второго. Насыщенный день, ничего не скажешь. — А вас как зовут? — лениво спросила я, с трудом разлепив веки. Сама я, как ни крути, только что представилась, хоть и весьма своеобразным способом. — Кейл Грант. Он на секунду оторвал взгляд от магической жаровни, с которой возился. — Вы здесь преподаёте? — Да… — Ответ прозвучал несколько неуверенно, и я бы решила, что мужчина врёт, если бы он спустя мгновение не уточнил: — На самом деле, я декан. — Вот как? Случайно не факультета зеркальных глубин? — полюбопытствовала я, припомнив одно из предложений Эдбальда. Может быть, в стремлении меня купить король собирался оставить моего собеседника без работы? — Нет, — улыбнулся Кейл. — В магии отражений я, в отличие от вас, мало смыслю. Я — стихийник, специализируюсь на огне. — Занятно, — хмыкнула я, припомнив наши недавние приключения. — Похоже, стихии у вас в институте представлены особенно хорошо. — Ну, не только они. — Новый знакомый поставил передо мной чашечку ароматного кофе, после чего расположился в том самом кресле, где я недавно его не заметила. — На факультете зеркальных глубин, например, свой декан, очень сильный специалист в вашей области. Профессор Джейкоб, вы с ним знакомы? Я неопределённо повела плечом. Наверняка речь шла о том самом зеркальщике, с которым мы так ударно осушали сегодня ректорский кабинет, но точно я этого не знала. — Все сферы представлены, — продолжил Кейл. — Просто профессор Крофт — а с ним вы наверняка знакомы — как и я, стихийник. Но его предшественник, к примеру, был зеркальщиком. — Вы его знали? Я распахнула глаза и, наконец-то, отодвинулась от спинки дивана, дабы потянуться к чашке кофе. Признаться, я потеряла к собеседнику интерес, едва узнала, что он специализируется на огне и, следовательно, не имеет непосредственного отношения к моему расследованию. Но упоминание о бывшем ректоре заставило меня снова навострить уши. — Профессора Дэггарта? Немного. Я успел поработать под его началом. Но, сами понимаете, я был тогда простым преподавателем, а на этой должности редко пересекаются с ректором. Но кое-чему я всё же успел у него научиться, — неожиданно оживлённо продолжил он. — Например, профессор вырастил в зазеркальном мире дракона, весьма кровожадного, с тремя рядами зубов. Специально для того, чтобы наказывать студентов за особо тяжёлые провинности. Он рассказал мне, как призвать это чудовище. В моей фляжке булькнуло. Я и сама собиралась высказать Кейлу всё, что думала о редкостном антинаучном бреде, который он нёс. Но не успела. Поднявшись якобы для того, чтобы слегка размять ноги, декан осторожно, бочком, приблизился к зеркалу и внезапно рявкнул: — Корниш, а ну-ка, вылезайте оттуда немедленно! И даже не думайте сбежать. Учтите: я вас видел. Кроме того, если вы достаточно давно подслушиваете, то знаете: моя собеседница вполне может последовать за вами. Ждать пришлось недолго. Сперва в зеркале появился, выглядывая из-за рамы, молодой человек лет семнадцати-восемнадцати, с очень светлой кожей, на которой отчётливо проступали красные пятна стыда. Затем он просунул голову в нашу реальность, после чего наконец выбрался наружу целиком, в когда-то белой рубашке с закатанными рукавами и потёртых штанах. Кейл мгновенно схватил его за ухо и подвёл к квадратному столику. — И как это называется? — поинтересовался он, отпуская вышеозначенный орган. Парень шмыгнул носом и склонил голову так низко, что, казалось, ещё чуть-чуть — и коснётся пола. — Я жду объяснений, — поторопил декан. — Ну, это… Ребята сказали, что тут Йоланда Блэр. Я взялся сходить посмотреть… А про дракона я с самого начала не поверил! — выпалил он, прежде чем снова сжаться. — Неужели? — насмешливо полюбопытствовал Кейл. — Бичевский! — рявкнул он так громко, что даже я чуть не подпрыгнула — не от страха, от неожиданности. — Ну-ка прекратите висеть за окном на воздушном потоке! Сколько раз вам говорили, что вертикальный поток нарушает стихийный баланс, и создавать его можно лишь в исключительных случаях? Окно не заперто, извольте пройти внутрь! Полминуты спустя возле нас стояли, понурившись, двое студиозов. — Надеюсь, в жаровне никто не прячется? — лениво поинтересовалась я. — К счастью, она для этого слишком мала, — ответил Кейл, не отрывая сердитого взгляда от провинившихся. — К тому же огненники ко мне сунуться не рискнут. А эти решили, что я их не вычислю. Совсем совесть потеряли! Он изобразил свирепый взгляд, который лично мне не показался достаточно убедительным. Студентам, по-моему, тоже, ибо впечатление запуганных они не производили. Испытывали, конечно, чувство неловкости из-за того, что их поймали на горячем, но кому, хотела бы я знать, такое понравится? — Мы это…больше не будем, — неуверенно протянул Корниш. Его актёрские качества меня тоже не впечатлили. — Не будут они, — фыркнул декан. — Учтите, отпускаю вас без наказания по одной причине: сегодня День открытых дверей, и всем не до того, чтобы с вами возиться. Попадётесь ещё раз — пеняйте на себя! Студенты обрадованно заторопились прочь, по дороге всевозможными жестами давая понять, что, дескать, больше они никогда и ни за что, и вообще закончат учёбу с отличием. — Строго говоря, как их наказывать, непонятно, — извиняющимся тоном обратился ко мне Кейл, когда за юношами закрылась дверь. — Дисциплинарные взыскания у нас предусмотрены очень строгие, не за такую ерунду, как подслушивание. Мы же не школа, воспитанием учеников не занимаемся. Вот если плагиат или сорванная лекция, тогда дело другое. Он явно чувствовал себя передо мной неловко, и это было так забавно и мило одновременно, что я, не выдержав, рассмеялась. — Ну хотя бы реферат какой-нибудь захудалый написать вы могли их заставить! Кейл поморщился и на сей раз взглянул на меня с укоризной. — Отчего-то в такой ситуации все думают о студентах и никто — о преподавателях. А вы хотя бы учитываете, что какому-то, ни в чём, заметьте, не повинному лектору придётся потом этот реферат проверять! — Сдаюсь, — усмехнулась я. — Но коль скоро система наказаний у вас не разработана, почему бы для начала не оградить преподавательскую от прослушиваний? Уж для этого-то у вас точно достаточно специалистов, причём во всех возможных сферах. — Мы и оградили, — довольно сообщил Кейл. — Кабинет ректора, например. А что касается этой комнаты… Видите ли, особенно важные разговоры здесь не ведутся, финансовые темы не обсуждаются. А студентам, в конце-то концов, нужен стимул, чтобы развивать свои способности. Для некоторых это сопряжено с соперничеством и, в силу возраста, с нарушением правил. Третьекурсник с факультета стихий пытается перещеголять второгодников-теневиков, и так далее… — А говорите, что воспитанием не занимаетесь, — хмыкнула я. Тут дверь отворилась, и в преподавательскую вошли принц с ректором. Последний держал в руке всего один лист, сложенный так, чтобы никто посторонний не смог мимоходом прочитать текст. О том, что на бумаге вообще что-то написано, можно было догадаться лишь по неровностям, которые перо оставило на оборотной стороне. — Вот список, — сказал Крофт, вручая мне документ. — Как вы можете догадаться, он не слишком длинный.