— До какого уровня можете дойти? — спросил он. — До любого. — Ну тогда идёмте. Надо избавиться от той воды, что успела натечь через крышу. — Стало быть, просто вытягивать её в зазеркалье вы не собираетесь? — полюбопытствовала я. — Чтобы она снова вытекла наружу через первое попавшее зеркало института? Я ещё не сошёл с ума. В моём уме, судя по тону, маг снова засомневался, и я мысленно усмехнулась. — Эй, там! Один щелчок пальцами — и перед нами снова возник ректорский кабинет. Вода с потолка уже не стекала, разве что падали в образовавшееся на полу озерцо отдельные капли, вокруг которых мгновенно расходились круги. На лицах троих, остававшихся внутри, читалось чувство облегчения. — Выберитесь на карниз или на крышу, — распорядился зеркальщик. — Если на крышу, то отойдите от дыры. Не дожидаясь ответа, он зашагал прочь. До спуска оказалось совсем недалеко. Искать удобную тропинку я не стала: спрыгнуть с метровой высоты труда не составило. Казалось бы, расстояние пройдено смешное, но мир вокруг разительно изменился. Правильнее будет сказать — менялся каждую секунду. Ещё точнее — с каждым моим движением. Кристаллические кустарники, ледяные травы, нити из тончайшего металла, свисающие со сводчатого потолка и изредка издающие мелодичный звон — всё это осталось прежним. Но очертания предметов колебались, сдвигались и трансформировались, стоило сделать шаг. Растения сужались, расширялись и распадались на части. Колонны делились на сталактиты и сталагмиты, соединявшиеся тончайшими перепонками, а затем и вовсе распадались на две отдельные части — чтобы потом, ещё через пару шагов, возвратиться в прежнее состояние. Это был второй уровень глубины. Уровень кривых зеркал. Мир обманных отражений, где ничему нельзя верить — но всё можно просчитать с математической точностью. Начинающие студенты больше всего боялись работы именно с этим, вторым, уровнем. Он казался им самым сложным — из-за своей переменчивости и отличия от реальности. На самом деле, здесь всё было предсказуемо — каждое искажение, каждая смена декораций. Просто следовало прочитать энное количество учебников и зазубрить нужные формулы. Конечно, не каждому это дано, однако студенты, не отсеявшиеся к концу первого учебного года, как правило, справлялись. И к концу своего четвёртого семестра уже понимали: ничего сверхъестественно страшного во втором уровне нет. Главное, чтобы голова не закружилась, если работаешь изнутри. Впрочем, сейчас наш путь лежал дальше. И цифра «два» в данный момент была лишь мостиком между единицей и тройкой. — Незаконченная степень? — поинтересовался профессор, шагавший немного впереди и так ни разу ко мне и не повернувшийся. — Что? — не поняла я. — Затянули с курсовой, или экзамен какой-то завалили? — с интонацией «что тут непонятного?» снизошёл до пояснений маг. — Пришли к ректору уладить вопрос и получить диплом? — Нет, профессор, диплом у меня в порядке, — заверила я. Из фляги с портвейном послышалось сердитое шипение, но меня предположение зеркальщика всего лишь позабавило. — Не кипятись, Хаш, — тихонько посоветовала я. Зеркальщик приподнял голову, прислушиваясь, но шага не замедлил и, так ничего интересного и не обнаружив, продолжил расспросы. — Значит, родственника в институт привели? — предположил он. — Дочку? Впрочем, нет, вы слишком молоды, чтобы иметь взрослого ребёнка. Младшую сестру? — Я пришла не на День открытых дверей. Просто так совпало. — Ну-ну, — проворчал маг. — И то, что вы сразу попали на такую неразбериху, тоже случайно так совпало? Я не ответила. Излишняя проницательность собеседника в данный момент была мне ни к чему. Я ведь даже имени его пока не знала. Зато успела убедиться, что он — первоклассный зеркальный маг, ничем не хуже того же Гилберта или Крона. И вполне мог оказаться хранителем ключа…или Охотником. Очередной спуск, на этот раз пологий — и от непрерывно меняющейся картинки перестало рябить в глазах. Окружающая местность снова выглядела так, как на первом уровне — кристаллы, стекло, сводчатые потолки, тончайшие серебристые струны, на которых беспрерывно играл бы ветер — если бы только бывали ветра на этой стороне реальности. Однако недаром принято говорить, что внешность обманчива. Суть этой глубины была совсем иной. Зеркала не воссоздают мир таким, какой он есть. Сходство бывает значительным, и именно на этом основана магия первой ступени. Порой различия, напротив, бросаются в глаза — как в случае с кривыми зеркалами. Но настоящая опасность таится там, где ложь прячется, маскируясь под правду. Искажения третьего уровня ускользнут от взгляда невнимательного наблюдателя. Потому что полная противоположность бывает порой очень похожа на оригинал. Если вы встанете перед зеркалом и поднимете правую руку, какую руку поднимет ваше отражение? Вы знаете ответ. Если ваше сердце стучит с левой стороны, то сердце вашей копии за стеклом бьётся с правой. Если вы движетесь на восток, то та, другая ваша ипостась шагает на запад. Вспомните об этом — и вы поймёте: в таком похожем мире за гладью в действительности всё наоборот. Слишком мощные ориентиры меняются местами, чтобы оставить реальность прежней. Именно поэтому работа на третьем уровне глубин — самая сложная. Помимо оптики и геометрии здесь понадобится гибкость мышления, находчивость и отличное знание логики — в противном случае ошибки неизбежны. Однако того, кто обладает всеми нужными качествами, ожидает награда: сделать на третьем уровне можно значительно больше, чем на первом. Удостоверившись в том, что вотчина кривых зеркал осталась позади, маг остановился и развернулся. Плавно провёл рукой справа налево — и перед нами возникло прямоугольное изображение ректорского кабинета. Людей внутри видно не было. В остальном картина оставалась столь же плачевной, что и прежде: вода, едва не доходившая до столешницы, плавающие в ней предметы, промокшие плащи на вешалке, рваная дыра в потолке. Профессор хмурил густые брови, склонив голову набок: видимо, обдумывал дальнейшие действия. Я молчала, приняв для себя решение не вмешиваться, если только меня об этом не попросят. — Будем понижать температуру, — решительно произнёс наконец маг. — И менять состояние воды. Я кивнула: его решение казалось логичным. Если здесь вода станет холоднее, в реальности она, наоборот, потеплеет. Если здесь сменит своё состояние с жидкого на твёрдое, то там превратится в пар. Хорошо, что профессор велел всем выбраться из помещения. Иначе они бы закипели вместе с водой. Зеркальщик без лишних разговоров приступил к работе. Я решила немного помочь, так что «озеро» заледенело совсем быстро. Поскольку работали мы с отражением, я приоткрыла небольшое окошко, позволявшее видеть настоящий кабинет. На лёд там, конечно же, не было и намёка. Но и спешить в это помещение тоже не хотелось. Из болотца кабинет превратился в баню, да такую, в какой и завсегдатаю-любителю пришлось бы нелегко. Из-за обилия пара всё труднее было что-либо разглядеть. Правда, пар потихоньку вытягивался через дыру в потолке, но недостаточно быстро. — Подгоним его, — заявил профессор, наблюдавший ту же картину, что и я. — Видите эти льдины? — Он кивнул в сторону тех предметов, в которые превратилась видоизменённая вода в зазеркалье. — Сейчас мы с вами будем сбрасывать их вот сюда. Только теперь я поняла, что маг не случайно выбрал место для работы. Его устраивала не любая точка третьего уровня, а та, рядом с которой имелось естественное ущелье. Именно туда он теперь собирался, не без моей помощи, отправить призванную ректором воду, от которой — в одном состоянии или в другом — всё ещё следовало избавиться. Здесь льдины сбрасывались вниз. Там, в реальном мире, пар уходил вверх. Мы занимались уборкой территории, совмещая магические действия с физическими, и перекидывали лёд в ущелье. В это самое время пар стремительно покидал кабинет ректора, поднимаясь к окнам и дыре в потолке. Минут через десять от недавнего потопа и здесь, и там остались лишь воспоминания. Ну, и, конечно же, некоторый разгром, но по сравнению с недавним положением вещей это были, можно сказать, мелочи. Профессор утомлённо вздохнул, затем лицо его приняло прежнее недовольное выражение. — Всё. Когда вернётесь в кабинет, сообщите своим приятелям, что можно спускаться. Или не сообщайте. Рано или поздно сами сообразят. Провожать вас, как я понимаю, не нужно? — А вы туда разве не зайдёте? — ответила я вопросом на вопрос. — Я к себе, — категорично заявил он. — День открытых дверей, между прочим, ещё не закончен. Я покосилась на мага. Ну да, ему бесспорно следовало заняться своим внешним видом, прежде чем возвращаться в общество абитуриентов. Костюм был изрядно потрёпан, на лбу блестели капельки пота. Я, несомненно, выглядела ещё хуже, учитывая, что успела, помимо всего прочего, «искупаться» в кабинете. — А дыру в крыше заделать не собираетесь? — тем не менее полюбопытствовала я. И получила возмущённый ответ: — Разумеется, нет. Я что, по-вашему, похож на плотника? Срочную проблему я устранил, а со всем прочим пусть разбираются сами. Больше мы не разговаривали. До первого уровня добрались вместе, просто потому, что другого пути из зазеркалья не существовало. А дальше профессор, ни слова не говоря, свернул куда-то в сторону и вскоре выбрался во внешний мир через весьма крупное окно. Понятное дело, люди нашей профессии специально вешают у себя большие, зачастую даже огромные, зеркала, через которые удобно ходить туда и обратно. Другое дело, что мы же умеем ограждать себя от чужого вторжения, блокируя эти зеркала или маскируя их с обратной, внутренней, стороны. Глава 6. Показательное выступление Я возвратилась прежним путём. Соскочила на пол, местами по-прежнему влажный, но во всяком случае совсем не похожий теперь на водоём скромных размеров. Обнаружила стол на новом месте, непосредственно под дырой в потолке. На столе возвышалась конструкция из других предметов мебели, позволившая троим беженцам добраться до крыши. Получив от меня отмашку, все с радостью спустились в кабинет. Правда, ректор и секретарь немного погрустнели, оценив масштаб последствий, к которым привёл недавний потоп. Тем не менее, надо отдать им должное: о законах гостеприимства они не забыли. Дэлла быстро рассадила нас троих по стульям и, совсем немного поколдовав, высушила одежду и обувь. Не скрою, это было чрезвычайно приятно. Над собой девушка проделала такую же процедуру. Определённо, у неё был дар к стихийной магии, причём по разным её направлениям, включавшим, по меньшей мере, землю и огонь, а может быть, и воду тоже. Навыки магистра носили бытовой характер, что было вполне естественно для её профессии, зато владела она ими в совершенстве. Ректор, вне всяких сомнений, очень ценил её за эти качества. Затем эти двое о чём-то коротко переговорили, и Крофт обратился к нам с принцем: — Ваше высочество, магистр Блэр, я, право, очень сожалею о случившемся. Готов компенсировать неудобство любыми доступными мне способами. Для начала мы с госпожой Торренс незамедлительно займёмся составлением списка, только раздобудем, — он неловко кашлянул, — сухую бумагу. Предлагаю вам пройти в преподавательскую, там вам будет удобно, а мы в самое ближайшее время принесём документы. Если у вас есть ещё какие-нибудь просьбы или вопросы… Он умышленно сделал паузу, давая нам возможность высказаться, и Орвин не преминул этим воспользоваться. — Мне и в самом деле нужно переговорить с вами по другому вопросу. Это касается бюджета на следующий учебный год. Но, думаю, госпоже Блэр это не будет интересно. — Да-да, конечно. Ректор выглядел немного расстроенным. Не из-за моего ухода, разумеется. Просто обсуждение важных финансовых вопросов наверняка было ему в тягость, как минимум в сложившихся обстоятельствах. Но делать было нечего. — Магистр Блэр… — Просто Йоланда, — напомнила я. — Да-да, Йоланда, — на губах ректора расцвела улыбка, — преподавательская здесь совсем рядом. Идёте прямо по коридору, в сторону лестницы. Ваша дверь — вторая по правой стороне. Там будет написано «Только для преподавателей». — Но я не преподаватель. Что ответить, если кто-нибудь станет возражать? — поинтересовалась я. Войти мне, конечно, труда не составит, но стоит ли затевать грандиозную битву ради мелкой песчинки? Такая у нас бытует пословица. — Да там, скорее всего, никого не будет, — объяснил Крофт. — День открытых дверей, все преподаватели заняты, каждый рассказывает о своём предмете. Но даже если вы кого-то случайно застанете, просто скажите, что я попросил вас подождать. Никто и не подумает спорить. Но будет ещё лучше, — в его глазах появилась хитринка и блеск, который я уже приметила ранее, — если вы действительно станете нашим преподавателем. Тогда наша комната отдыха будет в вашем распоряжении на совершенно законных основаниях. — Благодарю вас за предложение, — рассмеялась я, — но, признаться, у меня не было таких планов. — А вы подумайте! Всякое бывает. На этой оптимистической ноте я вышла в коридор, который, как назло, как раз сейчас наполнился людьми. Все куда-то спешили, видимо, торопились успеть к началу очередной лекции, или встречи, или как всё это называется в такие дни? Толпа вынудила меня немного задержаться, но это был бы сущий пустяк, если бы чей-то тонкий голос вдруг не запищал на весь коридор: — Не может быть! Вы — Йоланда Блэр? Кругом не так чтобы наступила мёртвая тишина, но фоновой болтовни определённо поубавилось. — Почему вы так решили? — осведомилась я, сложив руки на груди. — Я видела вас несколько лет назад при дворе! — выпалила девчушка с длинными золотистыми кудрями. Сперва мне показалось, что восклицание принадлежит совсем ещё ребёнку, но, видимо, возбуждение и восторг просто исказили голос. — Меня привёл туда отец. А вы были придворным магом! — продолжала рассказывать она в ажиотаже. — Я держала в руках соломинку, а вы превратили её в красивый цветок. Мне оставалось лишь пожать плечами. Наверняка так оно и было, но я, хоть убейте, не помнила ни этого конкретного случая, ни стоявшую передо мной девушку. Мало ли раз я прибегала к такому мелкому колдовству, особенно когда поблизости бывали дети?