— Ты-то как? — Нормально, пап. — Спасибо, Максим. Мне было очень неловко. Я спросил: — Мама давно из дома не выходила? Отец кивнул. — Может вам как-нибудь прогуляться? Я такси закажу. До парка и обратно. Или в ресторан. Такой маршрут придумаю, что она ничего странного не увидит. — Думаешь, кольцо вместо Луны не заметит? — спросил отец устало. Честно говоря, я думал, что не заметит. Или убедит себя, что не заметила. Но я не стал спорить. — Ладно. Я ещё подумаю. Вы это… держитесь. Отец кивнул, и я вышел. Торопливо, как выходят из больницы, где очень долго умирает близкий человек. Ну, оно ведь так и было. Спустившись на пару этажей, я открыл дверь своей квартиры. Поставил пиво в холодильник. Спать было рано. Раньше, во времена интернета, можно было найти любое развлечение в сети. Потрепаться в чатах, поиграть в сетевуху, посмотреть кино. Сейчас с этим труднее. Хотя компьютер у меня есть, куча старых игр и видео на дисках тоже. Если уж совсем по олдовому — можно бумажную книгу почитать. Я себе натаскал из родительской квартиры, да и от прежних хозяев много чего осталось. Ещё можно выпить пива, помимо сегодняшней банки у меня была заначена ещё одна. В итоге я пошёл в кабинет бывшего хозяина квартиры, где я держал одежду, кое-какие припасы, а ещё поставил турник, гири, параллетсы. Разделся до трусов и принялся качать пресс. Так, из упрямства, чтобы не заниматься фигнёй. Тренироваться совсем не хотелось, и когда в дверь позвонили — я это занятие радостно прекратил. Набросил халат и пошёл к дверям. В домофон не звонили, значит, это папа. Может, всё-таки решил выпить пива? Я подумал, что с удовольствием выпью с ним по банке. Хотя, конечно, его сразу развезёт, и он начнёт вспоминать чудесные прежние годы… Наверное, после визита к родителям у меня в голове что-то перемкнуло. Я даже в глазок не глянул. Сразу поднял засов и открыл. Передо мной стояли жница Дарина и куколка Наська. Я остолбенел. Во-первых, от того, что консьерж меня не предупредил. Во-вторых, потому, что на дворе уже ночь, а ночью ни жницы, ни куколки не выходят. В-третьих, потому, что жители Гнезда вообще не ходят к людям в гости, ни днём, ни ночью. Ну и, в довершение всего, они выглядели странно. У Дарины был порван рукав на левом плече — от локтя и до самой шеи. Кое-где чешуйки уже срослись, но в прореху виднелась розовая незагорелая кожа, и это казалось очень неуместно. Контейнер с мутагенами Дарина поставила под дверь, наверное, даже жнице тяжело его таскать. Лицо было неподвижное, будто маска. А Наська была вся, с головы до пят, перепачкана чем-то чёрным. Кровь или грязь? Или и то, и другое? Одного крокса не хватало, она стояла перекособоченная и тихо, беззвучно плакала. — Ты сказал «заходи, если что», — произнесла Дарина. — Если что. Я зашла. Она посмотрела на Наську и поправилась: — Мы зашли. Я отступил от двери, соображая, что же происходит. Спросил: — А консьерж… — Он уснул, — сказала жница. — Не волнуйся. С ним всё будет в порядке. Дарина вошла, толкая куколку перед собой, потом втянула контейнер. Закрыла дверь, даже с засовом сама справилась. Снова посмотрела на меня. — Мне надо идти. Можно, чтобы Наська побыла у тебя? — Что случилось? — спросил я наконец. Наська начала всхлипывать громче. — Гнездо убито, — сказала Дарина. — Я пойду. Надо понять, что произошло. Можно оставить девочку у тебя, в безопасности? Я ошарашенно потряс головой. Что? Гнездо убито? В центре Москвы убили две сотни изменённых? — Максим, можно… — Да замолчи! — прикрикнул я, соображая, что делать. — Так… сейчас… стойте здесь! Я метнулся в свой «спортивный кабинет». Торопливо натянул свежие джинсы, рубашку. Открыл сейф и достал «Макаров». Разрешения на ношение оружия у меня не было, но я не идиот, выходить ночью без ствола. Лучше пусть оштрафуют. Застёгивая кобуру под мышкой, я вернулся к двери. Набросил ветровку. Сказал: — Наську мы оставим, но не у меня. Я пойду с тобой. — Ты со мной не пойдёшь, — покачала головой Дарина. — А спорим, пойду? — спросил я. — Спорим, ты на это и надеялась, когда сюда шла? Иначе придумала бы, где куколку оставить. Дарина сдалась сразу. Конечно же, она на это надеялась. Глава 3 Со жницей идти по ночной Москве было не страшно. Не подумайте, я и так бы не испугался, доводилось и в компаниях гулять, и в одиночку шастать. Но жница — это жница. Надо быть совсем отмороженным, чтобы на неё полезть. Хотя жница без Гнезда — это что-то непонятное. — Рассказывай, что случилось, — сказал я на ходу. Мы быстро шли по Тверскому бульвару, тут идти-то всего ничего. Выходя, я подумал на миг, не заглянуть ли в кафе, не позвать ли кого-нибудь из ребят. Но решил, что Дарина вряд ли одобрит. — Мы пришли к Гнезду, — сказала Дарина. — Когда приближались, я почувствовала… — она замялась. — Точнее, наоборот — не почувствовала. Мы ощущаем Гнездо. Это как… — она взмахнула рукой, смешно подёргала пальцами, будто человек, которого попросили объяснить слово «зыбь». — Как вибрация. Её не было. Я не стал уточнять. Про Изменённых говорили всякое, ходили слухи даже про телепатию. Но они ничего не рассказывали. Люди тоже ощущали Гнездо, только нас оно отталкивало. — Я напряглась, — продолжала Дарина. — Пошла вперёд, велела Наське быть потише. Ещё там не горели фонари, совсем, это странно. И метрах в пятидесяти от Гнезда, на задах театра, увидела лежащую стражу. В боевой трансформации… Её звали Зи… Она замолчала на миг. — Её перерубили почти напополам. Бил левша — левая рука отсечена выше локтя, тело перерублено в районе груди, и позвоночник тоже. Она ещё была в сознании, но ничего сказать не смогла. Я попытался представить себе стражу, которой разрубили позвоночник, лёгкие, сердце, но она «ещё была в сознании». Б-р-р… — А почему «левша»? — спросил я. — Чтобы разрубить костюм и саму стражу — нужен сильный замах, — ответила Дарина. — Значит, оружие было в левой руке. — Или враг был спереди. — Спереди никто не сумел бы ударить стражу, — убеждённо сказала Дарина. — А твоя… рана? Дарина мельком глянула на руку. Костюм уже почти сросся. — Это Зи, случайно. Она правой рукой пыталась меня к себе наклонить, хотела что-то сказать. Зацепила когтем.