Я осторожно подхожу ближе, между тем заметив, что огонек свечки перестал дрожать.. Когда между столиком со свечей и мной остается не больше пары дюймов, я различаю, что за рисунок обрамляет подсвечник. Это пентаграмма. И свеча горит в ее центре. Я внимательно смотрю на нее. Она почти целая, воска совсем не накапало – значит, кто-то зажег ее совсем недавно. Буквально только что.. Это логично, ведь я бы заметил горящую свечку, когда вошел в комнату. И не успеваю я все это сложить в голове воедино – как маленький язычок пламени, что находится на расстоянии вытянутой руки от меня, резко гаснет. Глава 18 Мгновение – от того, как гаснет свеча, до того, как мой рот широко разверзается, исторгая нечленораздельные крики – тянется для меня, точно вечность. Я судорожно высвечиваю фонарем пространство перед собой (нет, он не померк и даже не начал мигать), но будто бы ничего не вижу. Свет, темнота – я не вижу даже очертаний комнаты, словно лишь сейчас о себе дала знать куриная слепота11. – СЮДА! – ору – СЮДА, ТВОЮ МАТЬ! СЮДА! Сам дергаюсь в разные стороны, стараясь охватить бесполезным фонарем все пространство вокруг, но это невозможно. Тогда начинаю двигаться, но спотыкаюсь о ближайшее же кресло. Фонарик падает у меня из рук, я сам с трудом удерживаю равновесие. – СЮДА! Я продолжаю орать, хоть уже и слышу чьи-то спешно приближающиеся шаги. Догадываюсь, что это Кенни – ведь он был ближе всего – и не прогадываю. Уже в следующую секунду в комнату вносится высокая массивная фигура, высвечивая фонарем рядом со мной (видимо, ориентируясь на вопли): – Джейк? Джейк! – Здесь! – машу рукой, точно нас разделяет не пара ярдов, а несколько сотен миль – здесь, не сюда.. Так же быстро, как и споткнулся, я обретаю контроль над телом и подхватываю с пола фонарик, направляя его туда, где погасла свеча лишь парой секунд назад: – Там! – Что там? – друг уже сам от испуга едва не переходит на визг. – Там.. – но я не успеваю договорить. Теперь, не дрожащим, нормально управляемым фонарем Кенни – высвечивается то место у стены. Тот самый журнальный столик. Только на нем ничего нет. Ни свечи. Ни плавленого воска, говорящего о том, что она когда-то там стояла. Ни нарисованной на поверхности пентаграммы. По большому счету, если принюхаться – то не чувствуется даже приглушенного запаха гари. Ничего. Мое сердце все еще бешено бьется, когда я поднимаю голову и встречаюсь глазами с Кенни. Ужас было на его лице уже успевает смениться недоверием и напряженностью. Он вновь светит на столик, после чего на меня: – Что там было, Джейк? И его тон как бы дает прочесть между строк: «что там, по-твоему, было, Джейк?». Это меня злит. Страх уступает место нарастающей раздраженности, что Ведьмино Село вновь смогло меня провести и выставить психом в глазах лучшего друга. – Там была свеча – медленно, словно объясняя что-то очень сложное, говорю я – черная толстая свеча. Она горела. Совершенно новая. А под ней, прямо на столе, была нарисована пентаграмма. – На этом столе? – уточняет друг, вновь высветив совершенно чистый от рисунка журнальный столик. – Не знаю! – психую – может оно переставило их.. И пока я начинаю лихорадочно освещать оставшиеся два столика в комнате, Кенни уточняет: – Кто «оно»? Я лишь отмахиваюсь, не найдя рисунка ни на одном, и прикладываю ладонь к первому журнальному столику. Если там горела свеча – поверхность должна была хотя бы немного нагреться. Но стоит моей коже соприкоснуться со стеклом – как я чувствую лишь холод. И даже немного песка или какой-то фигни, которой покрыто все в этом доме и остальных. Названия этой фигни – запустение. Длительная заброшенность здания. И едва я уже собираюсь открыть рот, чтобы по новой, точно вчера, начать убеждать друга в том, что это чертова постанова и я действительно видел то, что видел – из глубины дома доносится визг. Резкий, громкий женский визг. Кенни хмыкает: – Вилма. Лиззи до нее, наконец, добралась. Однако, я хмурюсь: – Нет, у Вилмы голос ниже. А когда крик повторяется, различаю обладателя и тут же дергаюсь с места, крикнув на ходу: – Это Мэри Джо! Стоило догадаться сразу – крик был слишком близко. Вилма, ушедшая в другой конец дома, как не кричала – не смогла бы добиться такой громкости в этой части дома. Я бегу, слыша, как за мной, точно стадо слонов, спешит Кенни. Это хорошо, пусть увидит своими глазами то, что наверняка сейчас увидела Мэри Джо, и поймет – что я не рехнулся. Ведьмино Село просто играет с нами. Но когда я вбегаю в комнату, куда свернула всего лишь парой минут ранее (а кажется, прошло не меньше часа) Мэри Джо, то вижу лишь ее и другой, сжавшийся силуэт. Однако, последняя надежда пропадает, когда, посветив на силуэт фонарем, я различаю всего лишь Роба: – Что здесь происходит? – хмурюсь. – Какого хера? – выражается более точно Кенни, ввалившийся в комнату лишь парой секунд позже меня. – Ты следил за мной! – визжит Мэри, светя своим фонарем прямо в лицо Роба. Тот раздраженно прикрывает глаза ладонью: – Я просто осматривал дом! – А какого черта ты осматривал его здесь?! Вы с Вилмой и Лиззи ушли в другой его конец! – Потому что.. – Роб старается незаметно вытереть чрезмерно вспотевшие ладони о фонарь, но добивается лишь того, что тот выскальзывает и с грохотом падает на пол. Роб быстро нагибается, чтобы поднять его: – Потому что там я уже все посмотрел. Теперь уже скептично щурюсь я: – Все посмотрел за пару минут? И направляю уже свой фонарь ему в лицо. Теперь в глаза Роберту светит целых три фонаря. Думаю, так чувствуют себя муравьи, на которых жестокие дети направляют солнечные лучи через стекло. – Че он делал? – спрашивает Кенни, угрожающе надвигаясь на Роба. – Я.. – Мэри Джо, надо отдать должное, достаточно быстро берет себя в руки, не заикаясь и не пускаясь в истерику, как то точно сделала бы Лиз в этой ситуации – я осматривала комнату.. Потом услышала твой крик, обернулась.. и увидела, как тень скользнула за угол шкафа. Очень перепугалась и сама закричала, тогда он быстро выскользнул.. и я чуть не обделалась, закричала еще громче.. – Я просто хотел тебя успокоить – бурчит Роб – чтобы ты поняла, что это я, и не кричала.