– Иду! Громко сказано. С трудом встаю – нога саднит и жжет, но по крайней мере может принимать вес тела наравне с первой, иначе бы я не смог спуститься, не провалившись еще раз. Поднимаю телефон и вновь высвечиваю себе фонарем ступени, вновь более внимательно осматривая, куда наступаю (хоть это и очень непросто в данных обстоятельствах). С трудом сдерживаюсь, чтобы каждые пять секунд не оборачиваться, дабы посветить назад – такие манипуляции рано или поздно приведут к повторному провалу ноги и на этот раз могут не обойтись лишь парой царапин. Когда я преодолеваю первую лестницу и оказываюсь на площадке, то уже вижу Кенни. Чертовски перепуганный, он стоит у самого изножья, как я и думал, задрав голову наверх. Увидев меня, облегченно выдыхает: – В рот мне ноги, чувак! Какого хера?! – Подожди с ногами – тяжело дыша, все-таки умудряюсь выдавить жалкое подобие ликующей ухмылки – я тебе такое покажу, ты просто сдохнешь. Начинаю осторожно спускаться и на первом этаже Кенни уже помогает мне добраться до дивана. На мое счастье он все-таки не разваливается при давлении, как я подумал вначале. Я все время кошусь наверх, но как только побежал – звуки прекратились. И так и не возобновляются. А возможно я их просто не слышу с первого этажа. Молча протягиваю Кенни телефон. Он озадаченно смотрит на меня. – Галерея – говорю – последняя запись. Я заснял это. – Заснял что? – но он уже оживленно хватает мой мобильник. – Голоса. Они говорили, я даже разбирал некоторые слова.. а потом полилась кровь из-под двери.. не знаю, смог ли телефон это заснять, чертов фонарь погас, потому что они базируются с камерой как разные приложения.. но звуки. Эти чавкающие звуки по крови – они точно остались. – Что за дичь.. – Кенни явно напуган – если ты хотел, чтобы я обосрался, чувак, то я обосрался. Кончай уже. Смеюсь, киваю на телефон: – Врубай давай. Самое последнее. Он садится рядом со мной на диван, чтобы я тоже видел экран и врубает видео. Темнота. Полная. – Черт – злюсь я – так и думал, что не будет видно. Ладно. Сделай громкость на максимум. Друг послушно выполняет, что я говорю. Но как мы не прислушиваемся – ни черта не слышно. И тут сквозь гробовую тишину мы слышим собственные голоса: – Эй, Джейк! – Я здесь – звук громче, потому что я почти бормочу в телефон – все нормально. Вижу, что Кенни косится на меня, но пока ничего не говорит. – Сейчас. Там дальше, сейчас начнется. И вновь тишина. Вот какое-то шебуршание – это я начинаю идти назад. –Вот! – возбужденно тыкаю пальцем в экран – сейчас я наступлю и.. Но никакого «ШЛЕП» не слышно при всей громкости. Только шуршание моих ботинков. И никаких голосов. Никакого бормотания. Мое дыхание – это самый громкий звук в ролике. И тут крик такой громкий, что мы невольно морщимся, вслушивающиеся до этого в полную тишину: – А-А-А-А-А-А! СУКА-СУКА-СУКА! Ролик заканчивается. Глава 10 Кенни Я медленно поворачиваюсь к Джейку и понимающе опускаю глаза. Его это злит еще сильнее, чем если бы я бросил открытое обвинение, потому он выхватывает телефон и цедит: – Это не то, что ты думаешь! Вскакивает с дивана слишком резко, потому тут же морщится от боли, но обратно не садится и отмахивается от моей помощи. – Чувак – хлопаю его по плечу – я ничего такого не думаю.. – Нет, думаешь – фыркает он – по глазам вижу. Я не псих, Кендал! Точнее.. да, у тебя есть основания так думать. Но то, что я видел там.. – он тыкает рукой в потолок – это не галюны! Я молча опускаю глаза в пол и он едва не выплевывает эти слова: – Я пью таблетки! Я привез это дерьмо с собой. Я их пью. Даже здесь. Ясно тебе? – Я тебе верю, дружище – опять смотрю на него – но сам посуди.. на этом ролике.. – Не говорит никто кроме меня, да – раздраженно кивает он, после чего как-то обреченно ухмыляется – ну конечно. Сделай это кто-нибудь другой – Лиз там, Мэри Джо или даже долбанутая Вилма – ты бы воспринял это по-другому. Все бы восприняли по-другому и утреннее заявление, если бы его сделал не я, да? – Джейк.. Наконец, приступ гнева сходит и он устало вздыхает: – Я знаю, чел. Знаю, что вы думаете. Но сейчас я в себе. Я в своем уме, у меня давно не было приступов. С самого детства. Я правда видел то, что видел – и слышал то, что слышал. Ты можешь мне не верить – отмахивается он – но я от своего не откажусь. Я слышал это, черт возьми! Слышал, даже если долбанный айфон со своим ебучим высокочувствительным микрофоном ни хрена этого не записал! – Ладно-ладно – выставляю руки вперед, как то всегда делает он сам, когда старается кого-то урезонить – не кипятись, чувак. И тут он вскидывает брови. Его лицо озаряет такая улыбка, словно он вдруг узрел великую суть всего этого мира: – Ботинки! Пока он опять падает на диван и лихорадочно пытается поднять здоровую ногу подошвой к себе, я хмурюсь: – Что – ботинки? – Кровь – бормочет Джейк, едва ли не завязавшись узлом – я наступил в нее. Она должна была остаться на подошве. Я гляжу в сторону лестницы, пола.. но не хочу оглашать ему то, что он и сам поймет через пару секунд. Нигде нет ни одного кровавого отпечатка. Наступи он реально в кровь – она бы не просто осталась на подошве, но и оставляла за собой отпечатки на всем, чего касается. Наконец, Джейк выворачивается достаточно, чтобы увидеть подошву. Совершенно чистую – не считая земли и грязи самого Ведьминого Села. Но на кровь там и намека нет. Он молча метает в меня взгляд. Я ничего не говорю. Так же молча он теперь просто снимает второй ботинок (что гораздо быстрее, чем выворачиваться) и поднимает подошвой наверх. Так же ничего. Есть некоторые ситуации – в которых лучше ничего не говорить и выдержать паузу, пока человек сам не нарушит молчание первым. Пусть я и не знаток в чуткости, но здесь точно понимаю, что это такая ситуация. Потому молчу все время, пока он надевает ботинок обратно и встает с дивана. Решаю, что он уже ничего не скажет и мы так же молча вернемся к своим, но он оборачивается. В его глазах вижу настоящую борьбу – собственного разума с сомнением. Он будто бы сам не уверен в верном восприятии реальности. Растерянно жмет плечами: – Я знаю, как это выглядит.. особенно теперь, после подошвы.. но я клянусь тебе. Молчание.