Как я уже говорил – Кенни действительно могут вывести из себя лишь две вещи: когда его ловят на лжи и когда на лжи себе ловит кого-то он сам. И Вилме не повезло (хотя сама виновата) попасть во вторую категорию. Когда я на этот счет задаюсь чисто вопросом любопытства – с какой целью она это делает и какую игру затеяла? – то Кенни принимает это чуть ли не на свой счет и сильно раздражается, хоть пока и не демонстрирует этого так уж сильно. – Может, хочет нас попугать – беззаботно жму плечами – знаешь, она ведь вчера напугала Лиззи и была этим крайне довольна. А тут увидела, как перепугался я, и даже услышав тот крик, сказала что такого не слышала. Окажись на моем месте та же Лиз, можешь себе представить какой бы была ее реакция на такой финт? Кенни присвистывает и это самый красноречивый ответ. – Н-да.. думаю ей просто нравится играть. – Но если она тоже слышала звук – неужели не испугалась? – Может, подумала как ты – отвечаю, и, убедившись, что камера выключена, добавляю – может, это и действительно так есть. Просто подростки какие кричали, кто знает? Но надо проверить. – Как ты собрался проверять призраков? – усмехается Кенни. – Проверить мою теорию можно опровержением или доказательством твоей – я хохочу, увидев лицо Кенни – да-да, поиграем в мистера-Роба-не-верю-на-слово. Теперь мы уже оба гогочем. – Серьезно – наконец, отдышавшись, оборачиваюсь к другу, начав идти спиной вперед – если это действительно были какие-то любители экстрима, от них должно было что-то остаться. Банки пива, утиль еды, как минимум следы от шин. И это должно быть где-то здесь, где мы идем, потому что крик был отсюда. Если этого нет – значит, моя теория еще может чутка пожить. – Ага – хмыкает он – на последнем издыхании. Мы идем по поросшей сорняками тут и там земляной дороге, то и дело вертя головой. Кенни время от времени включает телефон на пару секунд и делает какие-то снимки чисто для себя. Я же на это не трачу заряд своего телефона (на который мы и продолжим снимать, когда садят трубка друга). Конечно, у нас всех есть портативные зарядки – но как будем снимать, когда и они разрядятся? А мы ведь здесь не на пять часов, а на пять дней. Я рассеяно блуждаю глазами по земле в поисках свежих окурков, банок или следов шин, то и дело махая руками в воздухе. Мы проходим около двадцати минут, пока не упираемся в пустующую зеленую поляну, далее уходящую в густой дикий лес. – Кажется, мы нашли край света – смеется Кенни. Дурачливо толкаю его локтем в бок. Мы оглядываемся, после чего поворачиваем обратно. – Так, ну значит мы прошли то место, откуда кричали – размышляю я вслух. – Мы шли лишь прямо – резонно замечает друг – может, надо было где повернуть в сторону? Ты же, блин, не слуховой навигатор. Жму плечами. Обидно. Неужели и правда ничего не найдем? Но я же слышал крик. Точно слышал. Точно откуда-то отсюда. Но здесь столько домов.. Столько заброшенных строений, столько поворотов, столько дворов и сараев, что все просмотреть не представляется возможным, даже если убухать в это все пять дней. Придется смириться с тем, что утренний инцидент – по крайней мере пока – останется в листе ожидания нашей экспедиции. – Ладно – киваю другу – погнали обратно. – Что, все? Призраки сказали тебе «оставайтесь на линии»? – Отвали – смеюсь я и мы вновь начинаем дурачиться, хватая друг друга за все, за что придется. – Слушай – говорит Кенни – а ты заметил по пути хоть одну больницу или школу? Или магазин?.. Пока мы шли сегодня, или ехали вчера? Все дома совершенно одинаковые. Один этаж, пара окон, забор и дворик. Ничего другого.. – Ну если они были шаманы какие – жму плечами – может лечили болячки на дому. Как бабки-поведуньи. Мы переглядываемся и вновь хохочем. – А ели что? – не унимается друг – друг друга? – Как вариант! – щелкаю пальцами – это объясняет, почему не были найдены тела. – Они тупо сожрали друг друга! – восторженно восклицает Кенни и мы вновь веселимся. На очередном перекресте я скуки ради смотрю в обе стороны, пытаясь хотя бы приблизительно определить протяженность деревни, когда замечаю в конце другого поворота кое-что интересное. – Эй – окликаю Кенни – иди-ка сюда. – Че? – он тут же достает телефон – звуки какие? – Нет. Вон, смотри. Он подходит ко мне и смотрит туда, куда указываю. В конце улицы, следующей после поворота направо, стоит большой выделяющийся среди прочих дом. Выделяется он тем, что значительно возвышается – в отличии от всех остальных, которые мы здесь видели – этот двухэтажный. – И что это? – с разочарованным вздохом уточняет Кенни. – Не знаю, но точно что-то особенное для деревни – подмигиваю ему – два этажа, когда везде один. Этот дом точно пытались чем-то выделить. Может, там проходили их собрания? Или ритуалы? Может там людей резали при черных свечах, а? У-у-у! Я изображаю приведение и Кенни фыркает. – Да брось, тут всего-то пара ярдов. Погнали быстро глянем и обратно. – Нифига пара ярдов, чувак – он возмущенно щурится вдаль – тут ярдов сто, не меньше. Если не больше. – Мы бы уже треть пошли, пока ты ломаешься – хлопаю его по плечу – давай, кто последний, тот лох. – Я уже не в пятом классе, что бы вестись на это дерьмо, Джейк. Я, обогнавший его уже шагов на десять, добавляю через плечо: – Кто последний, тот кастрат! А в следующую секунду мы уже со всех ног несёмся вперед, не успевая захватывать воздуха в легкие и отталкивая друг друга, словно от этого забега в самом деле зависит судьба наших яиц. Останавливаемся, подняв кучу пыли и оставив такой тормозной путь, словно тут проводились гонки на тачках. Перед тем, как открыть калитку, я закидываю голову и всматриваюсь в окна второго этажа. Такие же черные при свете дня, как и остальные – но при этом в них нет ничего устрашающего. Прикладываю ладонь к глазам в самодельном подобии козырька от кепки для защиты от солнца и пытаюсь вглядеться внутрь. Безрезультатно. Пока снаружи светлее, чем внутри – ни черта не увидеть. Киваю другу на дом: – Погнали. Мы без труда открываем калитку, которая поддается то ли от старости, то ли потому что и не была закрыта. Дверь в дом так же легко распахивается и на мгновение я словно лишаюсь зрения. Совершенная темнота. Так кажется вначале. Кенни начинает закашливаться и я тоже чувствую затхлый запах застоявшегося здания. Видимо, несмотря на выбитые окна, сквозняки не достаточно его проветривали эти семнадцать лет. И лишь спустя пару мгновений, когда глаза немного адаптируются, я понимаю, почему здесь так темно в сравнении с улицей – все шторы задернуты. Все до единого. Сейчас, при небольшом ветре, они колышутся – но не выступают за рамы, потому что длиной достигают пола, словно в каких-то царских апартаментах. – Ну и стремная же лачуга – комментирует друг. – А по-моему то, что надо – улыбаюсь я – ты посмотри какие шторы. Здесь точно жила знать. – Чел, мы говорим о 2005-ом, а не о конце 18-го века. – Ну, местная знать – отмахиваюсь я – богачи или типо того. Должно же было даже в этой секте быть какое-то классовое неравенство. Они же, блин, не комми8. – Думаешь, тут жили типо верховные шаманы? – Ну или те, кто себя за них выдавал. – Не отнимай мою роль – гогочет он – это я скептик, а ты наивный баран. – Ох, прошу прощения, мсье – прикладываю руку к сердцу и повинно опускаю голову – виноват. Мы проходим в первую комнату, которая открывается от входа. Судя по всему, когда-то это была гостиная, но понять сложно. – Черт, надо было фонари взять – бормочет Кенни. – Есть вариант получше – я подхожу и дергаю за одну из штор. Крепление старое, потому этого хватает чтобы с грохотом и, наверное, целой тонной пыли, весь карниз ухнулся к моим ногам. Я еле успеваю отскочить, чтобы эта балка не огрела меня по шее.