Наконец у подножия винтовой лестницы мальчик остановился: – Это вход в мои покои. До сих пор ни один простолюдин не входил сюда. Кроме слуг, разумеется. Так что вы будете первыми. «Точно чокнутый», – подумала Имоджен. Чем выше они поднимались, тем ýже становилась лестница. – Не отставайте! – крикнул мальчик, уже успев скрыться наверху. Вскоре ступеньки привели их в какую-то круглую комнату. – Впервые в жизни вижу столько свечей, – поразилась Имоджен. – Это всё твоё? – Да, – кивнул мальчик. – Откуда это у тебя? – Огромный глаз Мари уставился на него сквозь толстое увеличительное стекло. – Это лупа моего отца. – А это? – Она растянулась на косматой шкуре. – Не помню. – Ну а это? – спросила Имоджен, сдувая пыль с циферблата старинных часов. – Не трогай! – резко крикнул мальчик. – Эти часы единственные в своём роде! Имоджен наклонилась – ей хотелось получше рассмотреть то, что нельзя потрогать. Часы были из дерева. На циферблате застыли в неподвижности пять стрелок и целая россыпь звёзд из драгоценных камней. Имоджен так и не поняла, на чём держатся эти звёзды. Они казались парящими в воздухе, но сколько Имоджен ни вглядывалась, она так и не заметила никаких креплений. Серебряная луна робко выглядывала из-за самой длинной стрелки, словно стеснялась показаться целиком. – А что за ней? – спросила Имоджен, отступая назад и показывая на крошечную дверцу в верхней части часов. Размером она была как раз для хомяка. – Не помню, – ответил мальчик. – Часы остановились много лет назад. – Почему? – спросила Мари. Мальчик покрутил кольца на своих пальцах. – Мне кажется, вы задаёте слишком много вопросов. Мари бросила мечтательный взгляд на огромную кровать под балдахином с горой пышных подушек и пуховым одеялом. Она посмотрела на Имоджен, и та кивнула. В следующее мгновение Мари сбросила кроссовки и юркнула под одеяло. Имоджен перевела взгляд на мальчика: – Только один вопрос… – Да? – Почему ты нам помогаешь? – Я же сказал, – ответил мальчик. – Если вы останетесь снаружи, вас сожрут живьём. – Но где все остальные люди? – В своих домах, где же ещё. Вокруг замка. Просто я единственный, кто поддерживает огонь свечей. Имоджен подошла к окну и посмотрела на спящий город, окутанный тьмой. Вот, значит, что это за свет, который они увидели из леса… – Наверное, мы находимся в самой высокой башне замка, – предположила она. – Не совсем так, – поправил её мальчик. – Эта башня вторая по высоте. Имоджен сняла ботинки и, забравшись в кровать, улеглась рядом с Мари. – Надо погасить свечи, – сказала она, зевая. – С какой стати? – удивился мальчик. – Из-за пожароопасности, – ответила Имоджен, в точности копируя маму. Мама постоянно предупреждала их об этом. – Пожаро… чего? Но Имоджен не ответила – она уже крепко спала. Она спала, а толпы чудовищ рыскали в царящей внизу тьме. Их силуэты, как в жутком театре теней, плясали на закрытых оконных ставнях. Они запрудили улицы и перекликались через опустевшие площади. Если бы вы жили в одном из огромных домов около собора и набрались бы храбрости выглянуть наружу, то смогли бы увидеть фигуру, скорчившуюся на вершине колокольни. Издалека её можно было принять за ребёнка. Или за очень дряхлого старика. Но если бы вы осмелились присмотреться получше, то наверняка разглядели бы слишком мускулистые плечи, очень длинные руки и чрезвычайно острые зубы… Чудовища перебегали с крыши на крышу, на цыпочках крались по водостокам, прятались под карнизами. Уцепившись когтями, висели за окнами спален. По ночам город безраздельно принадлежал им. Глава 13 Не открывая глаз, Имоджен почувствовала, как за окном светит яркое солнце. Зазвенели колокола. Как странно! Около её дома нет ни одной церкви. Закричал петух. Нет, это определённо очень странно. Кроме того, она почему-то не слышала знакомых звуков своего дома: маминого радио, мяуканья кота, требующего завтрака. Где запах жарящейся яичницы? Имоджен приоткрыла один глаз. Где её апельсиновый сок? Она открыла второй глаз. Где вообще всё?! И тут она вспомнила. Приподнявшись на локтях, Имоджен огляделась по сторонам, выдёргивая сны из реальности прошлой ночи. Лес был реальностью. Город, украшенный костями, был реальностью. И мальчик, который их спас, тоже реален. Кстати, он не спал и с интересом разглядывал её, сидя на стуле возле камина. «Хм, – задумалась Имоджен. – Что нужно ему сказать? Просто «Доброе утро» или «Как вам спалось?». Именно это мама обычно говорила гостям по утрам. Но сейчас гостьей была сама Имоджен, поэтому она решила сразу перейти к делу: – Ты должен проводить нас обратно в чайную! Нам нельзя здесь находиться! – Разве ты не должна сказать что-нибудь вроде «Спасибо, что спас нам жизнь»? Имоджен выскочила из кровати: – Который час? – Утро, – ответил мальчик. – Это я вижу, я спросила: сколько времени? – Имоджен натянула ботинки и бросилась будить Мари. – Какая разница? – пожал плечами мальчик. – Спешить всё равно некуда. – Ещё как есть куда! Наша мама с ума сойдёт от беспокойства! Или от ярости. Или от того и другого. – Ты ничего не помнишь? – спросил он, раскачиваясь на стуле. – Мои часы сломаны. Я не знаю, сколько времени. Колокола звонят на рассвете и на закате. Всё, что между колокольным звоном, – это день. Кстати, зачем нужно спешить на встречу с сердитыми взрослыми? – Я не хочу в школу, – захныкала Мари, не открывая глаз. Мальчик встал со стула и сказал с плохо скрытым раздражением: – Я думал, вы могли бы остаться хотя бы на ужин. – Ты с какой планеты? – огрызнулась Имоджен. – Нас всю ночь не было дома! Мама давным-давно вернулась, а бабушка наверняка уже сообщила в полицию! Они сейчас в саду, ищут нас с собаками! – Да ладно! Простолюдины постоянно пропадают: одним больше, одним меньше. Кто будет их искать? Тем более с собаками. – Я тебе в последний раз повторяю: мы не простолюдины! Мари уже проснулась и удивлённо озиралась по сторонам. – Вставай, Мари, – приказала Имоджен. – Мы уходим. Мальчик бросился к двери. – Никуда вы не уходите! – воскликнул он, загораживая выход. – Я вам не разрешаю!