— Ну и что? — спросил я, в то время как он по-прежнему беззвучно листал бумаги. — Вы не узнаете свои собственные письма? — Нет, — ответил он, глубоко вздохнул и снова отвернулся от меня. Его до этого бледные щеки залились ярким румянцем. На лице был написан неподдельный испуг. Видно было, что он страшно волновался. — Однако взгляните на конверты! Письма отправлены из вашей конторы, это доказывает штемпель. — Да. — И, таким образом, получается, что именно вы их написали! — Нет, не я! — Не вы? Эти письма написаны одной рукой, видимо, рукой вашего клерка и заверены вашей подписью. — Относительно почерка вы правы, но во всем остальном ошибаетесь. — Но ведь кто-то из ваших клерков написал текст письма? — Да, это рука Хадсона. Я более чем уверен, что именно он его написал. — Вы подтверждаете подлинность вашей подписи? — Подпись фальшивая. Точнейшая подделка! Даже я с трудом распознал ее. Боже мой! Я принимал ваши слова и вопросы за полнейшую чушь, но сейчас перед моими глазами подделка моей собственной подписи. Должно быть, в вашем распоряжении есть какие-то факты, которые и дают вам право предполагать все эти немыслимые вещи! — Вы правы. Они действительно есть. Суть дела вы только что слышали. Настоящий Малыш Хантер убит. А вы передали его наследство не просто мошеннику, а его убийце. — Его… убийце… — повторил Мерфи растерянно. — Да, убийце, хотя это слово и нельзя понимать буквально. Сам он не убивал Хантера, но участвовал в заговоре. Вина его при этом так же тяжела, как если бы он совершил злодеяние собственными руками. — Простите, сэр, мне кажется, что я сплю и вижу сон — страшный, ужасный сон. — У вас есть время, чтобы выслушать довольно длинную историю? — Время?! О чем вы говорите! У меня в руках фальшивая бумага, которая означает, что в мой офис проник мошенник! Я найду время, даже если ваш рассказ займет неделю. Садитесь, пожалуйста, и позвольте мне покинуть вас на одну минуту. Я скажу служащим, чтобы нас не беспокоили ни под каким предлогом. Итак, мне снова — в который раз за сегодняшний день! — пришлось сесть и терпеливо ждать. Я, как и Мерфи, сильно разволновался. Я был совершенно уверен, что мои письма доходили до адресата, а только что выяснилось обратное. Негодяи сделали свое дело! Все усилия, весь риск оказались напрасными! Отдав все необходимые распоряжения, адвокат опустился в кресло напротив меня и, сделав знак рукой, попросил меня начать. Лицо Фреда было по-прежнему бледным! Я видел, что его губы дрожали. Видимо, ему с большим трудом удавалось сохранять спокойствие. Мне было очень жаль этого человека. Его честь была поставлена на карту! Я был уверен, что совесть Мерфи была абсолютно чиста; но репутация его конторы пошатнулась. Адвокат оказался жертвой афериста. Речь шла об очень крупном мошенничестве. Если дело раскроется, карьеру Мерфи можно будет считать законченной. Я был убежден, что Томас и Джонатан Мелтоны действовали отнюдь не в одиночку и уж наверняка воспользовались помощью Гарри Мелтона. Поэтому мой рассказ коснулся и его персоны. Таким образом, я рассказал Фреду все, что знал об этих мошенниках, и обо всем, что я предпринимал против них. Мой рассказ действительно длился очень долго, однако адвокат ни единым возгласом не прервал его. Когда я закончил, он еще некоторое время сидел молча, уставившись в угол. Затем он поднялся, несколько раз туда-сюда прошелся по комнате, неожиданно резко остановился передо мной и спросил: — Сэр, все, что я только что услышал, действительно чистая правда? — Да. — Простите, ради Бога, мой вопрос. Я понимаю, да я должен понять, что он неуместен. Но дело в том, что для меня все это гораздо серьезнее, чем вы, наверное, предполагаете. — Уверяю вас, я понимаю, что речь идет о вашей репутации, вашем будущем, возможно, даже о вашем состоянии. — Разумеется, и об этом тоже. Если дело обстоит так, как вы говорите, и вы не ошибаетесь, то я сам (никто не может принудить меня) должен буду заступиться за обиженных людей, являющихся законными владельцами наследства, и сделать для них все, что в моих силах. Безусловно, очень жаль, что безвозвратно утеряно все, что я передал мошеннику. — Мне кажется, что мы еще не можем делать окончательных выводов. Негодяев еще можно поймать. — Вряд ли это возможно. Мелтон сейчас в открытом море, прячется на каком-нибудь судне. Мошенник знает, что на море он в безопасности. — Отнюдь! На воде спрятаться гораздо труднее, чем на суше. Я думаю, во всяком случае, у моря нет преимуществ перед континентом. Трудности, естественно, в том, что трое мерзавцев скорее всего разъедутся в разные стороны. Если мы и поймаем одного, то потеряем двух других. — Полагаю, Гарри Мелтон тоже замешан в этом деле. — Убежден в этом. — Чем он может быть нам полезен? — Хм! Как зовут клерка, написавшего мне два письма и подделавшего вашу подпись? — Хадсон. — Давно он работает у вас? — Полтора года. — Подозреваю, что он больше не появится в вашей конторе. — Я тоже не надеюсь, что он вернется. Он телеграфировал мне и сообщил о смерти брата, испросив двухнедельный отпуск, чтобы отдать последнюю дань памяти умершему и провести некоторое время с родственниками покойного. — Где жил его брат? — Местечко Дробен в штате Луизиана. — Значит, мы можем с большой долей вероятности предположить, что он не появится даже там. — А как вы с ним познакомились? — По письменным рекомендациям, которые он представил. Сначала я назначил его обычным клерком, хотя он был значительно старше служащих, занимающих подобные должности. Очень скоро он зарекомендовал себя таким исполнительным и аккуратным работником, что я стал доверять ему все больше и больше. Он приходил всегда в строго определенное время, был очень прилежным и обязательным. Мне казалось, что он занимался работой даже в часы досуга, поскольку я с удовлетворением замечал, что его знания умножаются. Некоторых моих клиентов я знакомил с Хадсоном, перепоручая ему ведение дела, и был убежден, что он обслужит их так же хорошо, как если бы делом занимался я сам. — А как складывались его отношения с другими служащими? — Доверительных или дружеских отношений у него не было ни с кем. В его поведении было что-то такое, что делало его неприступным, хотя он ни в коей мере не производил отталкивающего впечатления. Постепенно его положение все более и более укреплялось, и наконец я сделал его членом правления. После этого назначения он еще больше обособился. — Чьей обязанностью было получать письма и важные телеграммы? — Хадсона. Все, что можно было уладить без меня, делал он сам. Самую важную информацию он должен был передавать мне. — И, значит, он получил оба моих письма, вскрыл, прочитал и написал ответ, в котором нет ни единого вашего слова. Как вы думаете, сколько лет ему было? — Где-то за пятьдесят. — Как он выглядел? — Худощавый, ширококостный, темноволосый. — В каком состоянии рот? — Все зубы на месте в хорошем состоянии. — Опишите его лицо. — Хадсон очень красив. Однако, если долго присматриваться к его лицу, появляется чувство неприязни к этому человеку. — Отлично, сэр. Теперь мне все ясно. Сопредседателем вашего дела был сам Гарри Мелтон. — Боже правый! Вы уверены в этом? — Абсолютно. Он не мог себе позволить быть на виду. Он должен был вернуться и жить под чужим именем. Разве полиция станет искать опаснейшего преступника в офисе известного адвоката? — Да, вы правы. Должно быть, еще до поступления ко мне на службу он уже был осведомлен о плане Мелтонов, который они с таким успехом осуществили? — Вполне возможно. — Но ведь в то время ни одна живая душа не могла даже предположить, что меня назначат доверенным лицом по делам наследства! — В этом не было необходимости. Хантер-старший был в таком преклонном возрасте, что мог умереть в любой момент. Мелтон-младший выглядел очень похожим на наследника. Одно время он был очень дружен с последним, исходя из чего он мог предположить, что после смерти отца Хантер по всем юридическим вопросам обратится к вам. — Мне до сих пор не верится, что я стал жертвой так долго готовящихся планов. Но вы меня убедили. Я признаю, что вы абсолютно правы. — А я убежден также, что пресловутый сопредседатель вашей компании переписывается не только со своим братом из Туниса, но также время от времени получает письма от своего племянника, чтобы быть в курсе всего происходящего. — Какая бездна зла и подлости кроется в этом человеке! И какое счастье, что вы не послали требуемых документов! Они бы уничтожили все документы, так что у нас не было бы ни малейших доказательств против них. — Мы бы сделали запрос в Тунис и нашли нужные сведения, потеряв, правда, массу времени. Без сомнения, большая удача, что я оставил документы при себе. Итак, что вы думаете предпринять в связи с этим делом, сэр? — Юридическая сторона дела — моя первейшая обязанность. Я должен незамедлительно написать судье. Для этого потребуются ваши документы. Вы доверите их мне? — Конечно! Они у меня с собой. Вы можете также воспользоваться бумагами, изъятыми мной у Гарри Мелтона и его племянника. Вот пакет, где все они собраны вместе.