На этот раз он ошибался. Прошло не более пяти минут, и в центре полукруга показались две человеческие фигуры. Вероятно, им принадлежала первенствующая роль в этом собрании. По крайней мере, дикари приветствовали их нестройным долгим криком, и соблазнявшие Родриго трубки все, как одна, исчезли. Он недоумевающе пожал плечами… Я тоже ничего не понимал. Но вот один из этой пары, судя по росту, еще мальчик, неожиданно бросился на землю и начал извиваться точно в эпилептическом припадке. Другой, широкоплечий рослый парень, отскочил в сторону и, наклонившись, всматривался в конвульсивно трепещущее тельце. Потом он выпрямился, поднял руку, вооруженную копьем, и осторожно стал подходить к своему партнеру. Тот перестал ломаться, сжался и превратился в бесформенный коричневый комок… Противник уже вплотную подошел к нему, как вдруг мальчишка выпрямил широко раздвинутые ноги и прикоснулся ими к своему мнимому врагу. Дикарь завыл, упал на землю и, в свою очередь, забился в корчах… — О, Матерь Божия! — услышал я хриплый шепот Суареса. — Родриго! Что вы?.. — Ах, негодяи!.. Ах, скоты! — Да что такое? Что значит эта пантомима? — Что значит… Помните, при первом нашем разговоре, я мельком упоминал о черных скорпионах? Так вот теперь вы любовались тропическим балетом, изображающим смерть человека, укушенного этой тварью! — Но мы-то здесь при чем? — Нас ожидает та же участь!.. Аннита со стоном откинулась назад. Я похолодел, весь трепеща от ужаса и отвращения. И в это же мгновение решетчатые двери распахнулись. Индейцы потоком хлынули в проход, схватили нас и, дико воя, потащили через площадь к таинственной постройке, которую мы видели сегодня утром… Над общим гамом неслись пронзительные крики Педро, отдельные слова молитв и богохульства… Освобожденная от золотого трона, ниша теперь зияла черной пастью. Наши мучители ввалились в нее скопом, швырнули нас куда-то в темноту, расхохотались, взвыли и исчезли… Х Ночь ужаса и смерти Я отлетел на несколько шагов, наткнулся на круглый, гладкий столб и, уцепившись за него, остановился. Вокруг, в кромешной тьме, барахтались и подымались упавшие на землю люди. — Сеньоры! — послышался взволнованный голос Суареса. — Я назову вас всех по именам. Пусть каждый отзовется… Диас, Хосе, Франсиско, Педро, дон Мигуэль, Аннита?.. Все оказались налицо. — Будьте внимательны, — возможно, что повторить я не успею… Индейцы нас приговорили к смерти, и мы должны погибнуть от жала черных скорпионов. Запомните: достаточно малейшего движения, чтобы привести этих тварей в ярость! Пока мы еще живы, — следовательно, они появятся здесь позже. Их, вероятно, принесут… Стойте, не шевеля ни одним членом, дышать старайтесь тише. Только бы продержаться до рассвета, а там мы всех их перетопчем… Мигуэль, еще раз отзовитесь, — я подойду к вам с сеньоритой… — Сюда… Сюда! Идите на мой голос… — Довольно. Замолчите… Через минуту вытянутая вперед рука Родриго скользнула по моей груди. — Ну вот… Мы снова вместе. Что это, столб?.. Прекрасно! Нам положительно везет… Прислонитесь к нему спиной, Аннита, и становитесь между нами. Так!.. Теперь, querido myo, постараемся сообразить, который час. — Десятый, вероятно, — пробормотал я машинально, почти не сознавая своих слов. — Хвалю, дружище! Вы, кажется, опомнились и взяли себя в руки. Как бы не так… Похоже! А Суарес, удовлетворенный будто бы обнаруженной им у меня отвагой, спокойно продолжал: — Десятый, хорошо! Теперь светает рано. Нам предстоит пять-шесть часов полного оцепенения, не больше. Продержимся, пожалуй… Как вы полагаете, amigo myo? Но я уже не мог ему ответить… Входные двери приоткрылись. В образовавшуюся щель упал свет факелов и на мгновение озарил неподвижные фигуры осужденных. Но как ни короток был этот миг, а все же я заметил, что в воздухе мелькнула какая-то бесформенная тень и что-то шлепнулось на землю… — Скорпионы! — чуть слышно прошептал Родриго. Свет тотчас же исчез… Внутри постройки царила немая тишина. Я ясно слышал, как бьется мое сердце, и сдерживал дыхание, чтоб заглушить его удары. Но напрасно… С каждым мгновением они звучали громче, переходили на виски… В ушах звенело. — Мужайтесь, — почти неуловимо шепнул мне Суарес. — Я слышу шорох… Воображаемые звуки в ту же секунду прекратились. Я напряженно всматривался в темноту и слушал… Сначала ничто не подтверждало слов Родриго. Но вот по земляному полу пронесся легкий шелест, точно шуршание сухой листвы, подхваченной порывом ветра. К нам приближались скорпионы… Аннита вздрогнула, вздохнула и начала клониться к полу. — Берите на руки… Скорее! Я подхватил бесчувственную девушку и судорожно прижал ее к своей груди. А шорох надвигался… Уже у самых моих ног что-то невидимо ползло и копошилось. Не сила воли, а холодный, цепенящий ужас оковывал все наши члены… В смертельном страхе, обливаясь потом, я чувствовал, как скорпион карабкался по тонкой коже сапога, потом спустился… За ним — другой… И наконец зловещий шелест ползущих гадов стал постепенно замирать. Рядом слышалось ровное дыхание Суареса… Прошло две-три минуты, и голова его вплотную приблизилась к моей. — Благодарите Господа, — первая опасность миновала!.. Они теперь забьются по углам и если… Но это «если» уж случилось… Непроницаемую тьму вдруг пронизал отчаянный вопль гибнущего человека, и что-то тяжело упало наземь. — Один, — сурово произнес Родриго. — Позвольте, я возьму Анниту, — вы устали. Но девушка, приведенная в чувство неожиданно прозвучавшим диким криком, уже пришла в себя и обеими руками обвила мою шею. — Потом, мой друг!.. Я сам скажу, когда устану. — Только без ложного стыда, — рассвет еще не скоро… И он умолк. Волосы Анниты смешались с моими волосами. Я чувствовал ее дыхание на своей щеке… И вдруг, теперь, в преддверии ужасной смерти, утратив последнюю надежду на спасение, я тихо-тихо прошептал: — Аннита, я люблю вас! Она затрепетала, но только легкий вздох сорвался с ее губок…