– Мне нужно присесть… Можно я… просто посижу минутку… В следующую секунду Нина оказалась на земле. Она еще ни разу в жизни не падала в обморок, у нее даже сильных головокружений не случалось, но понимание того, что с ней происходит, ее ошарашило. Это было настолько невероятно, что не укладывалось в голове. Роза подхватила салфетку, прежде чем Нина успела ее выронить, опускаясь на землю. – Наклони голову между колен, а я положу салфетку тебе на шею. Вот. Так лучше? – Я беременна, – пробормотала Нина. – Не могу поверить… – Как ты не поняла этого раньше? – Раньше со мной такого не случалось. То есть… я хочу сказать… у меня еще не было детей… И что теперь делать? – Ничего особенного. Дети обычно сами знают, как им родиться. – Может, обратиться к доктору Пиветти? Роза презрительно рассмеялась: – К этому шарлатану? Я не доверю ему принять роды и у козы. Нет. Мы позовем Ромильду, когда настанет время. Она в Меццо-Чель у всех роды принимает. К сожалению, когда родился Карло, она помогала другой роженице, иначе моя мать была бы жива. Ромильда сумеет хорошо позаботиться и о тебе, и о твоем ребенке. – У меня будет ребенок… – проговорила Нина, все еще пытаясь это осмыслить. – А ты как думала? – хмыкнула Роза. – Вы двое как голубки, воркуете напропалую. Даже странно, что так поздно ребеночка сделали. – Она встала и помогла Нине тоже подняться на ноги. – Ну, как ты? Готова идти? Нина кивнула, и они направились домой. Красавчик с повозкой плелся позади, а Нина по дороге все подсчитывала и подсчитывала в уме дни, и каждый подсчет приводил ее к одному и тому же результату – она беременна четыре месяца с небольшим. Четыре месяца с небольшим не замечала ни единого признака. Она набрала вес, но думала, что это прибавилась мышечная масса из-за тяжелой работы и хорошего аппетита. Пуговицы на юбке пришлось перешивать уже два раза, но ее это ничуть не насторожило. Как можно быть такой слепой?! Они уже подходили к дому, когда Роза остановилась вдруг и порывисто обняла невестку: – Я знаю, это твое право сообщить новость моему брату, и обещаю, что буду молчать. Но пообещай и ты мне кое-что, пожалуйста. Удостоверься, что Нико сидит, перед тем как скажешь ему об этом. Не хочу, чтобы он грохнулся в обморок. * * * Нико вернулся в ночь на среду, так поздно, что в этот час не спали только Нина и Роза, потому что в тот вечер в деревне не отключили электричество и они решили дошить и доштопать все, что было, раз уж так повезло со светом. Нико совсем вымотался после долгой дороги и работы на полях дядюшки Беппе, так что Нина без слов поняла, о чем он сейчас мечтает – о горячей ванне. Они вдвоем с Розой вытащили бадью, поставили кипятиться большой чайник, а когда вода была готова, Роза, пожелав им доброй ночи, удалилась к себе с многозначительной улыбкой. Нико, хоть и сидел за столом с полуприкрытыми глазами, все равно заметил ее веселость. – Отчего это у моей сестрицы такой довольный вид? – поинтересовался он. Нина собиралась поделиться с ним своей тайной, когда они окажутся наедине в спальне, поэтому с наигранной беззаботностью пожала плечами: – Просто она в хорошем настроении. День у нас прошел чудесно. Вот и всё. – Ну, может, и так, – протянул Нико, вставая, и принялся снимать грязную одежду. Перед уходом Роза погасила верхний свет, оставив только керосиновую лампу гореть на столе. Они были одни, в полумраке, и Нина понимала, что едва ли их кто-то потревожит в столь поздний час, но все же невольно покраснела при виде широкой голой спины и мускулистых рук Нико. Он тихо зарычал от удовольствия, опускаясь в горячую воду. – Спасибо. Это мое лучшее возвращение домой. Я только и думал, что о твоем хорошеньком личике и о горячей ванне. – Хочешь побриться? Могу принести твои принадлежности из спальни. – Нет, не сейчас. Я так устал, что только порежусь. – Он обернулся и улыбнулся ей поверх плеча: – Поскорей бы оказаться в постели с моей прекрасной женой! – Хочешь… э-э… я вымою тебе голову? – спросила Нина, чувствуя, как сердце пускается вскачь. – Да, пожалуйста, – отозвался Нико, и она вздохнула с облегчением – теперь у нее появилась возможность хоть чем-то себя занять, вместо того чтобы пожирать его глазами и краснеть от комплиментов. Нина села на табуретку рядом с бадьей, прихватив с собой кусок самодельного мыла Розы и кувшин с водой для ополаскивания. – Намочи сначала волосы, – попросила она. Нико, покорно наклонив голову, сложил ладони лодочкой, зачерпнул воды и полил сверху себе на затылок. Выпрямившись, он откинул голову назад, на край бадьи, почти на колени жене, и она взбила мыльную пену. Нина завороженно наблюдала, как он расслабляется от ее нежных прикосновений, как разглаживаются тревожные морщинки и исчезают тени от усталости на его лице, – и от этого у нее на сердце становилось все легче. Но вода тем временем остывала, а Нико нужно было хорошенько выспаться, поэтому Нина неохотно взяла кувшин и смыла чистой водой мыльную пену с его волос. А потом вдруг слова сами сорвались с ее губ: – Нико, мне нужно тебе кое-что сказать. Она обещала себе дождаться момента, когда они вдвоем поднимутся на второй этаж и уединятся в своей комнате, но сейчас ее так переполняли эмоции, что от них щемило сердце, и она не могла больше ждать. – Ладно, – полусонно пробормотал он. – Я слушаю. Она молчала. Тогда он открыл глаза, взглянул ей в лицо: – Что-то случилось? Опять Цвергер приходил? – И резко развернулся к ней – от этого движения вода расплескалась из бадьи. На лице Нико отразилась тревога. – Нет, у меня хорошая новость, – поспешила успокоить его Нина. – Просто чудесная! Их взгляды встретились. Глупо было смущаться, Нина это понимала, поэтому призвала себя к порядку, взяла его ладони в свои и положила их на свой пока еще почти плоский живот. – Ты станешь отцом, – прошептала она и увидела, как в его глазах тревога сменяется радостью. – Любимая! Как же я счастлив! – Он наклонился и поцеловал ее руки, переплетенные со своими. – Ты уже знаешь, когда?.. – Осенью. Думаю, в октябре. – А еще кто-нибудь в курсе? – Только Роза. Но она раньше меня догадалась. – Я же говорил – моя сестра одна из самых умных женщин на земле! А отцу Бернарди ты не говорила? – Нет, я ждала твоего возвращения. Как думаешь, что он скажет? – Он захочет убедиться в серьезности моих намерений, это уж точно. И возможно, мне придется выслушать назидательную речь. Отец Бернарди, конечно, священник, но в душе он романтик. – Он нас не одобрит? – Из-за того, что мы официально не женаты? Или из-за того, что ты еврейка? – Из-за того и другого вместе, – вздохнула Нина, чувствуя, как эйфория постепенно проходит. Нико улыбнулся: – Ну, первое, возможно, даст ему повод немного поворчать. А вот из-за второго можешь не беспокоиться – многие не одобрили бы наш брак, но только не Джулио Бернарди, тут у меня нет никаких сомнений. – Нико вылез из бадьи и нахмурился, увидев, сколько воды разлилось вокруг на полу. – Я и твое платье намочил. Надо бы нам вытереться и прибраться здесь. Только поскорее – не могу дождаться, когда уже наконец доберусь до постели и усну в твоих объятиях. * * * На следующее утро они поделились своей новостью со всеми в доме, а после этого Джерарди от мала до велика, вместо того чтобы сразу взяться за дела по хозяйству, отправились в церковь. Был праздник Вознесения, смысл которого Нико пытался объяснить Нине на рассвете, но не слишком в этом преуспел. Служба в тот день, как ей показалось, почти не отличалась от остальных. Вернувшись домой и пообедав, мужчины ушли в поле, детей отправили полоть сорняки в огороде, а Роза с Ниной занялись подготовкой скромного праздничного ужина в честь священного дня и благой вести о прибавлении в семье. – Обычно на Вознесение деревенские устраивают гуляния на пьяцце, но сейчас немцы запретили праздновать, – сказала Роза. – Странно, да? Развести костер на Богоявление разрешили, а теперь говорят – никаких сборищ. В общем, я сразу сказала папе, что нам нужно отпраздновать самим, дома. – А если кто-нибудь придет и увидит? – встревожилась Нина. – Пауло терпеть не может танцы, так что я пообещала отпустить его в субботу с друзьями на рыбалку, если сегодня вечером он постоит в дозоре. К тому же мы не собираемся особенно шуметь – просто поужинаем во дворе и потанцуем под любую музыку, которую будут передавать по радио. Фейерверками пугать народ не станем. Нина никогда раньше не танцевала с Нико. Очень много всего они еще не делали вместе. Но когда-нибудь, после того как закончится война, они вместе сходят в картинную галерею, вместе пообедают в ресторане и часами будут танцевать под звездным небом. Когда-нибудь… Однако сначала надо было помочь Розе приготовить все для скромного торжества. – Значит, стол нужно вынести из дома? – уточнила Нина. – Да, но пусть его мальчики тащат. Может, ты пока вынесешь стулья? А потом замесим тесто для кростоли – Нико их обожает.[40]