Все попытки вывести на разговор оборачивались провалом. Ладно, созреет – сам скажет. Хорошенько подумав, я быстро собралась и отправилась в храм Муэрте-Катрины. Карнавальная кутерьма начнется, когда стемнеет. Пока еще есть немного времени. В храме царил полумрак. Смешались ароматы смолы, перца и жженого сахара. – Помоги, прекрасная, защити, подскажи. Направь свою дочь. Помоги уберечь подаренное твоею рукой. Сохранить новую жизнь для Оутля. И пусть Тиош не был чем-то «новым» для этого мира, если воспринимать его, как прошедшего через Пирамиды Мертвых, то… факт остается фактом. Тиош пришел оттуда же, откуда все подопечные. Муэрте-Катрина никак не показала своего расположения, однако свечи в храме разгорелись куда ярче, чем в тот момент, когда я заходила. Надеюсь, это хороший знак. Домой я вернулась в приподнятом настроении. И каково же было мое удивление, когда за несколько шагов до собственной двери столкнулась с сеньором Муррито. Местным разносчиком посылок. – Доброго дня, сеньорита ди Муэртос. У меня для вас кое-что есть. – Доброго-доброго, – кивнула я, чуть приподняв от удивления бровь. – Мне? Надеюсь, никто из клиенток не надумал вернуть мне купленное платье. Муррито усмехнулся: – Наговариваете. Вы – одна из лучших портних Чилама. Через несколько минут Муррито уже удалялся, насвистывая веселую песенку. А в моих руках находился увесистый сверток, и почему-то при взгляде на него было очень не по себе. *** Мне конкретно было не по себе. Карнавал Мертвых расцветал всеми цветами радуги, кружил голову вином и дымом благовоний. Люди смеялись. – Поцелуй смерти! Кому поцелуй?! – Долгий счет да возляжет на все ваши дни! – Да благословит вас Муэрте-Катрина! Жаркая ночь звенела смехом танцовщиц и струнами гитар на центральной площади Чилама. Глядела вниз драгоценной россыпью звезд, таяла во рту сахарным печеньем с глазурью, пахла травами и перцем. Разноцветные юбки кружились и взлетали, музыканты в сомбреро и нарядных костюмах играли задорную мелодию, привлекая к себе внимание всех местных. Смертные, эс-калавера, вугу… Здесь были все. Ночь обжигала огненными лепестками бархатцев, высаженных у домов, звала за собой. Ночь – время мертвых. Время, когда духи предков покидают подземное царство Санто-Мундо и выходят на поверхность. Яркие цветы помогают им найти дорогу домой. Так это или нет, скажут лишь шаманы или сам Санто-Мундо – отец преисподней, что выходит к людям вслед за духами. Хотя мы, жители Оутля, прекрасно знаем, что не только Максимон появляется на Карнавале. Сюда приходят все. Все, у кого койопы в крови больше, чем у нас. Я нервничала. Горячее вино со специями обжигало пальцы через тонкое стекло стакана. Я поправила рукав, норовивший оголить плечо. Боги! Муэрте-Катрина и ее предсмертные танцы! Мне прислали платье! Да-да-да, мне, Розе ди Муэртос, хозяйке «Сахарного черепа»! И кто? Максимон! Оказалось, его вопрос про наряд был не просто так. И когда я развернула то, что доставил Муррито… Ткань потрясающе мягкая, практически невесомая. Черная как ночь. Плечи и ключицы открыты. Юбка струится до щиколоток. И нефрит. Много зеленого нефрита, нашитого на пояс. Они совершенно не подходили к красным гранатам на шее, поэтому последние пришлось спрятать под одеждой, оставив на виду только тонкую цепочку. Сразу хотелось послать и подарок, и его дарителя. Но интуиция подсказывала, что не стоит так опрометчиво поступать. И руки сами взяли платье и приложили к телу. Село идеально, будто Максимон вчера всю ночь снимал с меня мерки. Кхм. Или все же снимал? С него станется. Поколебавшись, я все же решила, что надену. И пусть среди красок и разноцветья Карнавала буду смотреться мрачно – ничего страшного. Увидев нефриты, я поняла, что будет что-то нехорошее. Поэтому и прихватила камни видения, которые не раз предупреждали об опасности. Мимо проходила симпатичная девчушка. Из ее рук вылетели конфеты. Я быстро присела и подала ей. – Спасибо, сеньорита, – протараторила она и, прижав добычу к груди, пулей понеслась дальше. Голос грудной, низкий. Но… у меня пробежали мурашки по коже: вроде просто хрипотца, а кажется – предсмертный хрип. И от прикосновения к смуглым пальчикам захотелось отдернуть руку. Холод и боль – ни капельки живого тепла. Карие глаза показались пустыми и безжизненными, будто врата в Шибальбу. Проводив ее взглядом, я огляделась по сторонам. Голова пошла кругом. Что происходит? Я оставила стакан с вином на первом попавшемся столике. Сейчас не до алкоголя, состояние и так нервное. Должны были вот-вот подойти Марта и Мария, обещали показать «ах-какое-местечко». Но их не было. Камень видения становился все горячее. Сердце вдруг заколотилось как бешеное. Страх опоздать опутывал липкой паутиной. Что-то произойдет. Меня резко потянуло куда-то прочь от площади. Воздух наполнился сладковатым гнилостным запахом и острой свежестью розмарина. Маленькие высушенные иголочки обычно зашивают руками целители в ладанку и вешают на шею. Откуда этот аромат? Кто-то нацепил на карнавальный костюм целебные травы? Вымощенная камнем дорога поблескивала, словно недавно прошел дождь. Откуда-то справа вынырнула высокая женщина: черное платье до пят, широкополая шляпа, маска – серебристый череп. И цветы. Много красных цветов на шляпе и в руках. А еще такой безумный шлейф силы, что сразу ясно – это не человек. – Эй, красотка! Как насчет поцелуя? – окликнула она меня. – Долго будешь жить! Да, на Карнавале Мертвых поцелуй Муэрте-Катрины – это благословение. Раздался смех, пробирающий до костей. Я не рискнула остановиться. Если это и сама Катрина, то она найдет меня. А если кто-то шутит, то не до этого. К тому же я больше предпочитаю мужчин. Но мне надо дальше, еще дальше. Внутри все сжалось, только бы успеть! И в то же время в мыслях был только один вопрос: что происходит? Ветер донес звонкий смех, но запах гнили стал сильнее. Меня передернуло. Да что ж это такое? «Кажется, не стоило идти на Карнавал», – подсказал внутренний голос. Да уж. Очень своевременно. – В этот день я потребую жертву, – внезапно зазвучал в ушах голос, жуткий и словно обжигающий каждым словом. – Я заберу то, что отметили мои слуги. Да прольется кровь. Я вздрогнула. Попыталась остановиться. Нет, Роза, нет. Стой! Но меня тянуло все дальше. Ноги шли сами, игнорируя приказы мозга. По спине пронеслась волной ужаса. Максимон! Катрина! Алехандро! Мама Замба! Кто-нибудь! Послышался женский крик. Я замерла. А потом метнулась на голос в темную подворотню. Проскочив ее, вылетела на оживленную улицу и тут же воткнулась в спины толпящихся людей. Сумев кое-как пробраться сквозь них, то и дело кого-то бесцеремонно отодвигая, и… замерла. Он стоял прямо в центре улицы. Настолько высокий, что, казалось, горожане едва достигали ему до плеча. Широкие плечи, бугрящиеся под смуглой кожей мышцы, слишком длинные руки. Его бедра обернуты набедренной повязкой, которая когда-то была белой. Но словно после долгих скитаний ткань порвалась и приобрела грязно-серый цвет. Широкий пояс, увешанный камнями и клыками, выточенными из кости. Широкие браслеты из кожи и нефрита плотно обхватывают запястья и щиколотки. Массивный головной убор с перьями и металлом, который казался даже на фоне разнаряженной толпы короной правителя потерянного королевства. Черные, как обсидиан, глаза посмотрели на меня. Вмиг все тело будто окутал лед. Что-то бесконечно древнее и жуткое было в этом взгляде. А еще лицо… Красивое, только… Кожа иссечена бороздками, словно кто-то хотел нанести рисунок ритуальной татуировки, но вместо этого просто схватил нож и изрезал кожу в чудовищном сумасшествии. Каждая бороздка была заполнена чем-то струящимся и тягучим. Красным. «Кровь!» – осознала я и почувствовала, как к горлу подступает дурнота. Кровь не переливается через края разрезов, но от этого лучше не становится. Воцарилась тишина.