Посмотрел в хмурое небо, оглянулся на дружелюбно распахнутый зев землянки, откуда тянуло теплым воздухом. А может ну его нах? Или в крайнем случае — может подождать, пока последствия моих «тренировок» пройдут? Ну в самом деле, я же еле двигаюсь! — Привет Асгейр! Я чуть не подпрыгнул! Ну кто же так подкрадывается? — Привет Хелми. Чего в такую рань? Молодой хольд, одетый помимо льняной рубахи и свободных штанов, еще и в расшитую тунику из тонкого сукна и плотный плащ с меховой опушкой шел, опираясь на короткое копье, у пояса висел тубообразный колчан со стрелами, за спиной — плоская плетеная корзина, и ненатянутый лук. На поясе — уже знакомый украшенный скрамасакс. — Да вот, решил пройтись, может подстрелю кого. Хоть и не сезон, но без дела не сидится. — А к нам, какими судьбами? Хельми скинул свой ивовый «ранец», покопался: — Вот, держи. — он протянул небольшой сверток, — Келда просила передать Я развернул. Нифига себе! Три льняных полотенца. Это ж здорово! Теперь после заплыва я смогу нормально вытереться, а не мерзнуть как цуцик. Сукно конечно ткань хорошая, и греет даже мокрая, но вытереться, прежде чем одеваться — это все же лучше, чем бегать мокрому. — Спасибо ей огромное! И тебе, конечно, — я было дернулся пожать руку, но вовремя вспомнил что у орков это не принято. — Не за что, — отмахнулся тот, — а где Фроди? Почитай два года его не видел. Здоров ли? — Здоров, здоров. Что ему сделается? Пойдем, — махнул парню рукой, — он на выгонах, опять меня не разбудил. Вместе мы пошагали к стаду. По пути я все косился на лук, что не укрылось от спутника. — Стреляешь? — весело подмигнул Хельми Я помотал головой — Но всегда было интересно — Отец не учил? Изобразил неопределенный жест плечами, который можно было трактовать как «нет» и сам спросил: — А ты хорошо стреляешь? — В лиде я стрелок, — добавил хольд с некоторым пафосом в голосе, — нас всего семеро. — Хельми, а научи меня, — неожиданно для самого себя попросил я. А что? Прикинул мысленно, в принципе, умение «дамажить» не суясь в ближний бой не будет лишним и торговцу. Хельми вздохнул — Асгейр, стрелять из лука — непростое занятие. Хотя и прибыльное, — он усмехнулся, пояснил, — у меня доля как у кольчужника, хоть Хаук нас, стрелков в первый ряд и не ставит. — И тут же посерьезнел, — понимаешь, я начал учиться с шести лет, и то мне говорили, что это поздно. В нашем лиде есть такие, кто с четырех осваивал… Напомни, тебе сейчас сколько? — Четырнадцать. — Если в шестнадцать собираешься в поход… — он задумался, покачал головой, — за пару лет, пожалуй, можно научиться выпускать стрелы куда-то в сторону цели, а вот попадать… Тем более с качающейся палубы. И он снова покачал головой. Тем временем мы дошли до скотины — Кого я вижу! Гроза морей и прибрежных поселений! — обрадовался пастух, шагнул навстречу, — Как прошел поход? Не изменила ли удача вашему форингу? — Долгих лет и тебе Фроди, — Хельми прижал кулак к груди и наклонил голову, — сходили хорошо, добычи и рабов взяли много. Удача Хауку не изменяет. Позволь, — он вновь скинул с плеча корзину, запустил в нее руку, — и тебе дар преподнести. Я помню ты любил такое. Достал еще один тряпичный сверток, с поклоном передал старику. Тот принял, предварительно обтерев руки о подол рубахи. Развернул. — Ух ты! — донеслось до меня восторженное, — Вот это работа! Фроди вертел в руках деревянный кубок и такое же глубокое блюдо. Я сначала чуть не хмыкнул — ну чашка и плошка деревянные, пусть даже сплошь покрытые резным растительным орнаментом. Но блеск в глазах пожилого пастуха заставил приглядеться. — Какое тонкое исполнение! — восхищался Фроди. Изделия и в самом деле были очень тонкостенными, даже хрупкими. — Эльфы, — утвердительно кивнул старик, — только они так с деревом работают! Асгейр, посмотри, — подозвал он меня. Я подошел ближе, взял протянутый кубок. Интересно, темно-красное дерево было как будто пропитано лаком! И очень твердое! — Такая посуда не горит и не гниет. Хоть сто лет в земле пролежит — и будет как новая! — Я хотел было чтоб по краю серебром отделали, — заикнулся был Хельми, — но мастер меня отговорил. — И правильно отговорил! — сверкнул глазами старик, — это ж ярра! Благородное дерево! Оно растет только в краях эльфов! Да оно само по себе стоит дороже чем серебро. Да еще с пропиткой! А ты хотел… Мне показалось, что стой Хельми ближе, пастух залепил бы ему подзатыльник, как какому-нибудь нерадивому ученику. — Прости Фроди — Ладно… — успокоил парня ухмыльнувшийся пастух, — ты ж не знал. Небось при дележе спихнули тебе как дешевку? Он иронично подмигнул сконфуженному хольду. — Да это даже в дележке не участвовало. Хаук только покосился, да сказал, что раз я из-за них головой рисковал, первым в башню сунувшись, то пусть так и быть, моими будут. Там на столе еще оловянные кубки и блюда были, вот за них чуть не передрались. Фроди рассмеялся, утирая брызнувшие слезы рукой. — Ох молодежь! Вам бы только чтоб из золота да серебра было. А по-настоящему ценных вещей и не видите. Ладно, — решительно махнул старик рукой, — по такому случаю пойдем, посидим за столом. Пошли Асгейр, — мотнул головой он мне. Я вздохнул, уж очень хотелось посидеть, послушать походника, а не таскаться вверх-вниз по склону, но… — Идите, я здесь закончу. По крайней мере воды натаскаю, — уточнил на всякий случай я. Доить пока не пробовал. — Овцам тоже ведра четыре налей, и пока с них довольно, — не оборачиваясь, как бы промежду прочим кинул старик, приобнял парня, и они вдвоем пошагали к лагерю. Перед тем, как взяться за ведра немного поразминался: наклоны вперед-назад-в стороны, скрутки. Повращал руками, разминая плечи. Ну что, с богом? Секунду подумав, скинул рубаху: ща все равно согреюсь, а вот пропотевшую рубаху потом стирать. Благодаря моей «доброте», или желанию «прокачаться» ходок на сегодня оказалось целых пять. На последней я кажется останавливался каждые десять шагов. Наконец положив ведра несколько минут сидел на краю поилки и тупо смотрел в одну точку, несмотря на лезущие к воде овечьи морды. Встал, глянул в сторону землянки, есть хотелось основательно. Нет, есть еще одно дело, и с протяжным вздохом стал спускаться к воде чтоб ополоснуться. Вернувшись в землянку, Фроди застал уже одного. Старик сидел погруженный мысли, чему-то тихонько улыбаясь. — А, это ты… — поднял на меня взгляд, когда я сбежал по короткой лесенке. — А где Хельми? — уточнил я — Ушел, — вздохнул старик. Помолчал немного, — хороший парень, уважительный. Вина вон мне принес, — показал глазами на стол. Елы-палы! Я уж стал забывать их вид: на столе стояли две темнозеленые, слегка пузатые бутылки, приблизительно по литру каждая. У одной из горлышка наполовину торчала деревянная пробка. — Это стекло, — пояснил старик, — ты такого поди и не видел? Блин, ну что тут скажешь? Давя улыбку, покачал головой. — Будешь? — он кивнул на бутылки, — это называется вино! — пояснил, — Мы мед или солод сбраживаем, а это виноградный сок… Виноград — это ягода такая, растет далеко на юге. Эх, зеленокожий дед, ты ж думаешь, что я кроме меда, пива да кваса ничего и не пробовал? Рассказать, что ль тебе при случае, про другие напитки? Тут я поверь — знаток, уверен, ты и десятой части того, что я пил, даже не пробовал. — Спасибо Фроди, воздержусь до вечера. Но если вечером останется, буду рад попробовать, что за штуку пьют люди. — А мы вот с Хельми пригубили. Пастух напоминал какого-нибудь деда из моей реальности, который тяпнул сутра стопарик, и ушел в воспоминания о былом. — Он говорит, что и тебе подарок от Келды достался? — Ага, — кивнул я, накладывая из общего котелка себе в миску каши, — полотенца подарила. Очень кстати, а то из усадьбы мне не передали — От Йоргена дождешься, держи суму шире, — пробормотал старик, — а Келде ты значит запал… Я удивленно посмотрел на пастуха. Тот пояснил — У них с Гунаром девять лет как ни одного ребеночка. Как дочку родила, так и отрезало. Как ни стараются — никак не выходит. Келда каждый год дисам богатые подношения делает, пару лет назад они с Гунаром даже к вёльве ездили. Все без толку. — старик посмотрел на меня слегка осоловелым взглядом, продолжил со вздохом, — Видно прокляты Ингины дочки за что-то. Аса, бедняжка, та даже понести не смогла, так и сидит в девках.