– Поль! – радостно обнял своего двойника мсье Ле-Грант, и на глазах его выступили слёзы. – Ле-Грант! – ответил на объятья гость, снимая свою странную шляпу. – Сколько лет мы не виделись, mon frere (фр. «мой брат» – прим. авт.)? – Никак не меньше тысячи, брат мой! Да что там, все две тысячи! Ты получал мои послания? – Конечно, с каждым новым кораблём! И припасы тоже! Только благодаря тебе мы смогли продержаться так долго. Да и разве был у нас выбор? Уповали только на крепость бесконечно высоких стен! Гетти держался за странной парочкой, ловя обрывки фраз и пытаясь разобраться в необычных обстоятельствах, с которыми пришлось столкнуться. – В последний раз, mon frere, этот яростный капитан почти добрался до нас. Ещё совсем немного – и он сокрушил бы меня! Поистине он великий Капитан, бессмертный дух Сплошного Моря! – И великий почтальон! – добавил мсье Ле-Грант. Они рассмеялись. Мсье Ле-Грант вдруг остановился посреди лестницы, и толпа сопровождающих остановилась вместе с ним. Он выдержал театральную паузу и оглядел всех вокруг. В мерцающем свете электрических ламп его лицо сияло счастьем. – Дамы и господа, прежде чем мы продолжим путь, позвольте представить вам Поля! Короля-императора, неизменного защитника Чёрного Форта и моего старшего брата! Старшего всего на минуту, но какую важную минуту! Все зааплодировали, и Поль сделал глубокий реверанс. – Поль, брат мой, позволь мне представить тебе Гетти – капитана нашего воздушного корабля и великого изобретателя. Мощь оружия, которое он изобрёл, ты уже имел честь испытывать на себе последние сотни лет. – О друг мой! Это большая честь для меня! Позвольте принять от меня этот бикорн, – он протянул Гетти свою чёрную треугольную шляпу, – в знак особого уважения к вашим трудам! Позвольте узнать, куда мы направляемся? Гетти покрутил в руках шляпу и задумался. – В будущее, – наконец произнёс он и пошёл наверх, обгоняя окружающих. Его спина была прямой, а подбородок задран вверх, что делало его фигуру ещё более высокой и стройной. Проходя мимо мсье Ле-Гранта, он приостановился и тихо спросил, глядя прямо перед собой: – Гостиница для заблудших душ, в конце концов, оказалась гостиницей всего для одной заблудшей души? Скорее, даже ищущей, чем заблудшей. Как думаете, мы ещё когда-нибудь увидим Клоса? – Сплошное Море вечно, Капитан Гетти, оттуда никто не возвращается. Кроме Капитана Тромблона, конечно. Что может быть длиннее вечности? Он не знал, что на месте башни медленно закручивается огромный водоворот, превращая Сплошное Море в исполинскую клепсидру. Эпилог. Исток Стоял небывало солнечный осенний день. Мальчик, поразительно похожий на Клоса, шагал по асфальтированному тротуару, шаркая ногами, подбрасывая в воздух жёлтые листья. В руке он сжимал горбушку горячего, необычайно ароматного и мягкого хлеба. Большой редкостью было донести до дома целый батон, но его половину мальчик был решительно настроен доставить сегодня в целости и невредимости. Он дал себе слово. Тучный пекарь, который непонятно каким образом оказывался в булочной, ведь через дверь он не смог бы пролезть, казалось, специально сегодня подсунул мальчику самый вкусный батон. Он явно стремился сделать всё, чтобы мальчик не смог сдержать обещание. Наверное, этот пекарь когда-то давно, будучи обычным человеком, зашёл в пекарню, да так и остался там навсегда: поглаживать свои усики и выпекать похрустывающую на зубах, тоненькую корочку. Пекарь умел разрушать обещания. А мальчик, как ему самому казалось, умел их держать. «Ещё один кусочек. И пойду быстрее – что-то тучи собираются. Чем быстрее буду идти, тем больше шансов, что хотя бы часть уцелеет». Положив в рот ещё один, совсем маленький, кусочек мякиша, мальчик услышал, как позади него что-то громко упало, взметнув в воздух кленовые листья. Это был резиновый сапог болотного цвета. Добротный резиновый сапог. Будь у него пара, мальчик, поразительно похожий на Клоса, с радостью бы его подобрал. Он резко отскочил в сторону, уворачиваясь от второго сапога. «Хм… а вот и пара», – на радостях он отломил ещё кусочек. На дне пакета всё ещё оставалось немного хлеба, поэтому класть туда сапоги, которые мальчик захотел взять с собой, не было никакой возможности. Он вытащил хлеб, почувствовав его тепло, а оба сапога отправились прямиком в пакет. «Здорово же всё совпало! Правда, нести хлеб в руке совсем неудобно. Но я дал себе слово! Да, хлеба теперь значительно меньше половины, но хлеб есть хлеб. Пусть даже его теперь совсем немного». Небо потемнело, начался дождь. Мальчик прибавил шагу, расстраиваясь, что не захватил с собой зонтик. Хлеб начал намокать, и мальчик тремя большими партиями запихнул остатки себе в рот и с удовольствием прожевал. «Ну, не виноват же я в том, что так неожиданно пошёл дождь! Зато сапоги теперь есть!» Он вытащил сапоги из пакета и снял кроссовки. Новые сапоги, как ни странно, пришлись ему прямо впору. Укрыв голову пакетом и сунув кроссовки под мышку, мальчик побежал домой, оставляя на мокром асфальте расходящиеся по воде круги.