– У меня там один знакомый учился. Правда, тогда этот институт вроде бы немного иначе назывался. Но неважно, он у нас в городе один такой. – Согласна. Так что? Поехали? – Куда? – Ну, в этот институт, – удивилась Леся. – Найдем там этого Барклаева. Поговорим с ним. А что? И только тут до Киры дошло, что имел в виду старик, когда говорил, что он и так сказал ей больше чем достаточно. Действительно, зная название вуза, а также фамилию студента, нетрудно будет найти его самого. Ну а студенческий билет пусть полежит, пока суд да дело, у упрямого старика. Возможно, этот Барклаев совсем и не виноват в случившейся трагедии. Тогда он спокойно может вернуться в тот двор и забрать свой документ у приметного старика. Военный институт физической культуры когда-то давно, еще при царской власти, занимал всего один скромный по нынешним меркам учебный корпус. Но с годами учебное заведение крепчало и кадрами, и финансами, и своими именитыми выпускниками. И теперь институт занимал большую территорию с собственным бассейном, баскетбольными площадками и прочими спортивными сооружениями и учебными корпусами. Найти и проникнуть в учебную часть подругам не составило особого труда. Но вот добиться взаимности от сухопарой тетки, которая ведала списками учащихся, не получилось. – Зачем вам координаты Барклаева? – поджав губы, осведомилась она у подруг. – У вас есть официальная бумага на сей счет? Запрос? Ах нету! Ну, так и нечего тут прохлаждаться, людей от работы отвлекать. – Понимаете, у нас к Барклаеву личное дело. – Какое? – Он… – Леся на мгновение заколебалась, а потом выпалила: – Он отец моего будущего ребенка! – Да-да! – поддержала ее быстро пришедшая в себя Кира. – Подруга забеременела от вашего Барклаева, а он к ней и носа не кажет! Разве это по-человечески? Но если подруги надеялись, что секретарь встанет на их сторону, хотя бы из элементарной женской солидарности, то они здорово просчитались. Все женское в этой грымзе давно завяло и высохло. Она лишь еще больше поджала свои тонкие губы и жестко отчеканила: – По-человечески сначала идти с мужчиной в ЗАГС, а потом уже прыгать с ним в койку! – Так-то оно так, кто же спорит. Только много ли вы назовете примеров, когда молодые люди поступают именно таким образом? То-то и оно, что нет. Но грымзу это нисколько не вразумило. – Сама допрыгалась, милочка, сама и расхлебывай! – произнесла она. – Если наш студент не желает тебя видеть, значит, сама виновата! И, указав рукой на дверь, грымза заявила: – Освободите помещение! Не мешайте работать! – Да мы… Да вы… Сердца у вас нет, вот что! Мы к декану пойдем. – Хоть к самому господу богу, – отрезала грымза. – Когда получите письменное распоряжение, тогда и поговорим. Но я уверена, что все поддержат мою позицию. Девицам легкого поведения, которые хотят захомутать наших замечательных мальчиков, нету места в этих стенах! Подруги вышли из ее кабинета, словно оплеванные. Хотя они и в мыслях не держали соблазнять студента Барклаева, но почему-то чувствовали себя, словно последние проститутки. – Кошмар, – произнесла Леся. – Вот стерва! – А представляешь, если бы я действительно забеременела от одного из студентов. – Тьфу-тьфу. Не приведи бог! – Ну, не скажи, – как-то очень задумчиво произнесла Леся, следя глазами за проходящими мимо них молодыми людьми. – Зачем ты так безапелляционно? Красивые тут ребята. И сильные! И здоровые! И вообще… – Эй! Ты только не сильно засматривайся. И не забывай, что мы тут ради твоего жениха. – Что? – очнулась Леся. – Какого жениха? – Сереги. – Но мы с ним… – Он обещал на тебе жениться, если ты выпутаешь его из этой истории. Разве не ради этого мы с тобой стараемся? – Нет, – испугалась Леся, которую словно ледяной водой из ведра окатили. – Ты что? – Но он сказал… – Не пойду за него ни в жизнь! Леся так испугалась, словно ее уже силком отдавали замуж за садовника. – Я не согласна! Я не хочу за него замуж! Последние слова она произнесла слишком громко. И несколько ребят, проходящих мимо, оглянулись на девушек и заржали. – Чего ржете, придурки? – внезапно услышали они за собой молодой девичий голос. – Своих дел нету? Обернувшись, подруги увидели высокую черноволосую и черноглазую девушку, в которой явственно чувствовалась горячая южная кровь. – Привет, – произнесла девушка, ничуть не смущаясь тем, что вступает в беседу первой. – Я случайно услышала, как Барракуда на вас набросилась. – Барракуда? – А что? Неправильное мы ей дали прозвище? – захихикала девушка. – Впрочем, это не мы ей его дали. Это до нас еще. Барракуда тут с восьмидесятых годов властвует. Совсем молоденькая пришла на работу. Но говорят, за эти годы она ничуть не изменилась. Во всяком случае, когда наши выпускники ее видят, они всегда восторгаются, как она прекрасно сохранилась и как совсем не изменилась! И, тут же посерьезнев, девушка спросила: – А насчет Барклаева – это вы серьезно? – Очень! – Вот негодяй! – воскликнула девушка, и на ее щеках заиграл румянец. – В наших краях за такой поступок кровь проливают! И не только самого джигита, но и всей его родни! – А ты откуда родом? – Из Дербента. Это Дагестан. А зовут меня Гульнара. Можно по-вашему – Гуля. Ну да, правильно определили подруги. Дагестан хотя и входит в состав Российской Федерации, но нравы в стране царят самые что ни на есть патриархально-кавказские. И, конечно, соблазненная девушка да еще забеременевшая вне брака – это позор. Несмываемый и ужасный. – Бедная ты! – неожиданно ласково обняла Лесю черноглазая красотка. – Сколько же тебе пришлось пережить! Но ничего! Я этого дела так просто не оставлю! Вижу, ты девушка хорошая. Не какая-нибудь там легкомысленная путанка. Значит, Алек тебя просто обманул! – Алек? – Александр. Сашка Барклаев. Ты что, не знаешь, как зовут твоего возлюбленного? – А-а-а… Ну, я просто не сообразила сразу. Ты как назвала его сначала? – Алек? Сокращенно от Александра. Его все так называют. Разве ты не знала? – А я называла его Шуриком, – капризно протянула Леся, надеясь, что Гульнара простит беременной женщине ее тон. Так оно и оказалось. – Да оно и неважно, кто и кого как называет. Главное, как Сашка с тобой поступил. Подло! Честно говоря, от него я такого поступка не ожидала! Лесе даже стало неловко. Что они, в самом деле, с Кирой за глупую историю придумали с этой беременностью. Они-то уйдут, а неведомому им пока Сашке Барклаеву придется отдуваться. Ведь ни Барракуда ему не забудет брошенной беременной невесты, ни тем более эта Гульнара. Ишь, как у нее глаза горят. Того и гляди, сама за кинжал схватится и пойдет отвоевывать назад Лесину честь. Видимо, и Кира тоже смекнула, что от такой помощницы может быть больше вреда, чем пользы, потому что выдвинулась вперед, поближе к Гуле, и сказала: – Ты это… Ты нам только скажи, где нам Сашу найти, а дальше мы уж сами. – Да вы что! – искренне возмутилась девушка. – Как это сами? Такое дело… Мы всей общественностью должны его решить! Общественностью! Вот уж попали подруги так попали! И повезло же им из всего огромного учебного заведения нарваться на ярую активистку, которую хлебом не корми, а дай кого-нибудь на собрании пропесочить. – Мы с Сашкой земляки. Он должен понимать, что натворил! – Гуля, Гуля, постой! – взмолилась Леся. – Не надо общественности! – Почему? – Мне… мне стыдно! Уже разогнавшаяся Гуля внезапно притормозила и хлопнула себя по лбу. – Ах, какая же я дура! – самокритично воскликнула она. – Как же я сразу не сообразила! Действительно, это же позор! Прости, прости меня, дорогая!