— Мне плевать! — взвопила я, пытаясь высвободиться из ловушки, которую он создал. Здравый рассудок, казалось, решил вернуться ко мне. Я хотела убежать от него побыстрее, пока оставшаяся часть мозга не превратилась в сахарную вату. Но Габриель не давал мне возможности пошевелиться, припав своим телом к моему. Я впала в ужас, понимая, что не уйду отсюда по собственному желанию. Вот же… — Я знаю, что ты ни разу не целовалась. — Он прильнул ближе (но, казалось бы, куда еще ближе?). Видимо, этот псих сутками напролет наблюдал за мной, как какой-то маньяк. Ему что, нечем было заняться? Я затряслась от злости. Желание ударить его возникло сразу же, а потом моментально пропало, когда вспомнилось обо всех нечеловеческих возможностях Габриеля. — Будем исправлять это, — решил он, плутовски улыбаясь. Прежде, чем я бы успела совершить какое-либо действие или послать падшего, его губы обрушились на мои. От нехватки воздуха, я громко вдохнула через нос, и часть меня, бившуюся в истерики, чтобы это прекратилось, словно вырубили. Я позволила Габриелю целовать меня, когда почувствовала невероятное тепло его губ, порождающее во мне неистовый огонь. Неосознанно я запустила пальцы в его шелковистые темные волосы, поддавшись навстречу. Теперь наши тела соприкасались полностью. Я ощущала твердость его пресса, как он далеко не нежно опустил руки ниже моей пятой точки, и я, поняв намек, подпрыгнула, обвивая его бедра ногами. Я совершенно не соображала, что делала. И мне бы могло стать стыдно, но… желание уступало место этому чувству. Да. Именно оно. Габриель крутанулся вокруг себя, и вроде бы слегка споткнулся — хорошо, что успел удержать равновесие. Зато мне не повезло. За спиной я почувствовала холод, а потом…что-то мокрое. Какой-то предмет упал, а затем по моей пояснице потекла какая-то жидкость, от низкой температуры которой я взвизгнул, отрываясь от его губ. Габриель принял это, как за возглас удовольствия и издал животный рык, отчего бы меня пробрало на смех, если бы я не была в такой позорной ситуации. На меня пролилось молоко — это я заметила только сейчас, отведя взгляд в сторону. Замечательно, Габриель забыл закрыть дверцу холодильника. Он не заметил этого конфуза, и его губы вернулись к моим. Я чувствовала себя хреновее, чем раньше, но зато трезвое состояние вернулось ко мне — спасибо упаковке молока! Когда Габриель усадил меня на кухонную тумбу, я уперлась ладошками в его грудь, нехотя отталкивая. — Отвали от меня! — запищала я, хотя мое тело требовало продолжения. Не хотеть этого было сложно, но я все же заставила себя не думать о мягких губах Габриеля, о его прикосновениях к моему телу, вспомнив, что, на самом-то деле, он мне не нравится. В какой-то степени я ненавижу этого парня, пусть он постоянно оберегал меня от демонов и оберегает сейчас. Он ведет себя как придурок. Козел. Кретин. Причем недавно накинулся с кулаками на моего выпившего достаточное количество спиртного друга-человека, который, между прочим, уступал ему не только в силе, но и во многих других «талантах». Тем более, он поцеловал меня! Сам! А я того не хотела… ну, ладно, возможно немного хотела. И это был мой первый поцелуй. Поцелуй с парнем, к которому питаю неприязнь. — Я думал, ты продержишься дольше, — шепнул Габриель мне на ухо, отстраняясь и натягивая на лицо одну из тех улыбок, из-за которых его хотелось убить еще больше. Его взгляд упал на коробку, откуда стремительно вытекали остатки молока, и уголки губ поднялись выше. Я спрыгнула с тумбы, переваривая смысл его слов и рассматривая варианты, почему должна оставить его в живых после всего случившегося. — Не поняла? — Я подцепила пальцами край футболки и потянула — мокрая ткань неприятно отлепилась от спины, принудив вздрогнуть. Мне немедленно захотелось принять душ, когда я ощутила, как струйки молока, прокатившиеся по пояснице, угодили в одно место… — Все-таки, ты меня хочешь, — просиял Габриель, складывая руки на груди. Меня обдало волной жара, и, надеюсь, он не заметил, как я покраснела. — Нисколечко, — прошипела я, стараясь выглядеть убедительно — ну и хреново у меня это получалось. — И вообще, зачем ты меня поцеловал? И зачем приперся сюда?! Я тебя даже не приглашала! — А мне не нужно приглашение, — беспечно отозвался падший, направляясь в гостиную. Его наглости можно было только позавидовать. Меня бесило, что он не ответил ни на один из моих вопросов. Оставалось только гадать, какого черта он забыл тут. Я засеменила за Габриелем на ватных ногах. Мятный вкус его губ еще присутствовал во рту. Я не могла поверить, что он поцеловал меня. Ведь я думала, что первый мой поцелуй будет особенным, с тем парнем, который мне нравится и которой не будет прижимать меня к холодильнику, чтобы потом я потерпела молочный конфуз. Совершенно на секунду мне показалось, будто Габриель специально намочил мою футболку, и это вышло совершенно не случайно. Наверняка он видел, куда нес меня. Вот же гад! Я остановила Габриеля за плечо и повернулась спиной, показывая огромное молочное пятно на футболке. Его глаза заблестели. — Ты специально, да? Он прикусил пухлую губу, продолжая улыбаться. — Ну, что ты. Нет, естественно. Врун! Я сжала зубы от злости, повернувшись к нему лицом. — Ты… ты придурок! Я ведь вся грязная теперь! — казалось, что помимо пятна молока, на бедной пижаме скоро окажется и слюна, вылетающая с каждым моим сквозившим яростью словом. — Грязная, — протянул Габриель, вкладывая в это слово что-то пошлое. Я брезгливо поморщилась, жалея, что вообще не оттолкнула его раньше, когда он присосался к моему рту, как пиявка — да этот парень думает только о сексе! В его голове нет ни одной нормальной мысли, в чем не сомневаюсь. — Прекрати вести себя, словно горилла в брачный период! — посоветовала я, направляясь к лестнице, ведущее на второй этаж. Мне нужно немедленно смыть с себя кислый запах молока — да, оно испортилось — и переодеться. Габриель ухмыльнулся. — Оу, а разве ты не устроишь шоу, какое обычно устраивают девицы на конкурсе мокрых маек? Не оборачиваясь, я показала ему средний палец. Наверное, я была первой девушкой, которая так обращалась с ним. Низкий смех заставил меня закатить глаза. Я серьезно задумалась над тем, какую бы пакость совершить, чтобы стереть с его лица довольную улыбочку раз и навсегда. — Ладно, — он иронично вздохнул, показывая, что расстроен, — так уж и быть. Разденешься передо мной как-нибудь в другой раз, а сейчас… смени одежду и желательно постой под душем подольше, мы идем на прогулку. Я замерла, впившись ногтями в ладони, чтобы болью отвлечься от всепоглощающей злости. — Что? На прогулку? Я круто развернулась и уставилась на него, в недовольстве выгнув брови. Он, значит, приперся — ну ладно — телепортировался сюда без согласия, обслюнявил мое лицо, пролил на мою любимую пижаму молоко, и теперь говорит, что мы собираемся на прогулку? Черт. Да как понимать этого парня?! Он не мог спокойно сказать это по телефону, не портя моих вещей и не создавая повода, чтобы я вновь впала в шок?! — Хочу тебе кое-что показать. Опять. Это предложение. Всего четыре слова, а сколько страха… Учитывая то, что вчера Габриель показывал мне былой портал в Ад, стоит волноваться. — Что именно? — потребовала в нетерпении. О подобных сюрпризах, вроде вчерашних, мне стоит знать заранее. Он подмигнул, открывая парадную дверь. — Скоро узнаешь. *** Габриель ждал меня на улице. Когда я вышла, приведя себя в порядок, он оценил мой внешний вид, одобрительно кивнув. Я надела обычные джинсы, а наверх — черную футболку с надписью «Не подходи ближе!» — как подходяще (между прочим, она была единственной вещью, которая отпугивала людей — на ней еще был изображен ужасно злой череп). Как-то раз мне подарила ее Карен. Пришлось переворотить весь шкаф, чтобы найти эту футболку. Я свято надеялась, что она отпугивает не только людей, но и падших похотливых ангелочков вроде Габриеля Эйнсфорда. — Эй, — я выставила руки перед собой, когда парень начал сокращать расстояние между нами, — ты слепой? Я специально надела эту футболку для тебя, чтобы ты не забывал держаться от меня подальше. Меньше всего мне хотелось повторения того случая в кухне. Хотя… возможно, какая-то сумасшедшая часть меня этого страстно желала, но другая, оставшаяся в здравом рассудке, сторонилась. Габриель ухмыльнулся. — Теперь ты боишься меня? Я фыркнула. — Еще чего. Просто не хочу, чтобы ты вновь слюнявил мое лицо. Заперев дом, я прошла мимо него и закрыла глаза солнцезащитными очками. Теперь я действительно походила на неформала — к тому же мои длинные темные волосы были рассыпаны по спине, и некоторые непослушные пряди лезли в лицо, почти полностью скрывая его. Да, я прислушалась к вчерашним словам Габриеля, и вошла в режим инкогнито, чтобы некоторые твари не смогли узнать меня. Быть убитой каким-нибудь уродливым демоном в темном грязном переулке, где бездомные кошки опорожнили каждый угол, не очень-то хотелось. Тем более, мне нельзя отправляться на тот свет, пока не выполню свое… предназначение, о котором практически ничего не знаю. Но в моем прикиде есть еще один плюс — в нем друзья на вряд ли узнают меня (даже Карен). И дело не в том, что я не хочу их видеть по какой-то причине, нет. Просто в тех непрочитанных мною сообщениях, парни приглашали меня на вечеринку к Джошу Малеку — их давнему приятелю, а я отказалась, сославшись на то, что заболела. Они, конечно же, расстроились, но пожелали мне скорейшего выздоровления. Было бы неловко, если бы они столкнулись со мной где-нибудь и за слоями мрачного одеяния узнали меня. Брэндон писал в своем сообщении, что еще хочет со мной поговорить. Да-да, опять. Я не понимала, как он сейчас относится ко мне и все такое, поэтому, в какой-то степени я отказалась от предложения пойти с ребятами на тусовку, лишь бы избежать разговора о нас с ним. Габриель нагнал меня, лукаво улыбаясь. — Да ну? — протянул он. — Признайся, Скайлер Грейс, что тебе понравился поцелуй. — Хах, серьезно? — я приубавила в темпе и посмотрела на Габриеля, выгнув брови домиком. — Ты чуть ли не откусил половину моего лица! У тебя такой громадный рот. Я хотела продолжить, но с мысли меня сбил сладкий, как мед, смех. В лучах солнца его кожа приобрела теплый оттенок, а глаза, в которых плавали смешинки, стали на тон светлее. Габриель, натянув на лицо темные очки, выуженные из заднего кармана джинс, пригнулся ко мне, заставив мое сердце затрепетать в груди — оно в последнее время вело себя, как дикое, когда замечало приближение этого поразительно-красивого, но несносного паренька. — Кто бы говорил. Но в твоем случае — это хорошо, — он подмигнул, засовывая руки в карманы. Я старалась не обращать внимания на подтекст и просто шагала за ним, стараясь предугадать, куда именно он ведет меня и что хочет показать. Похоже, моя угрожающая футболка не производила на него должного эффекта — он плелся со мной так рядом, что наши запястья нередко соприкасались, вызывая по телу волну приятной дрожи, освобождающей внутри необъяснимое ощущение, которое я всегда старалась ни в коем случае не выпускать. Я могла бы отойти от Габриеля или проще — оттолкнуть его, чтобы не находился настолько близко, но что-то не давало мне это сделать, особенно когда я чувствовала тепло кожи парня, согревающее лучше палящего солнца. Я мысленно умоляла, чтобы он не придавал нашим мимолетным прикосновениям никакого смысла. Погода стояла жаркая. Асфальт почти плавился под ногами от такой высокой температуры, деревья, обрамлявшие дорогу, лениво покачивались от легкого дуновения ветра. Воздух стоял тяжелый. И когда мне стало достаточно душно, я резко отстранила свою руку от кисти Габриеля. Пот стекал по моей спине ручейком, и я была рада, что не надела сегодня цветную футболку, где бы виднелись «водопады». Разглядывая высокие дома, откуда исходил запах чего-то жаренного, магазины и суетливых людей, проходящих мимо нас и утопающих в испарине, я мечтала поскорее принять душ и выпить хотя бы холодной воды. — Я так и не спросила, куда мы направляемся, — заметила я, тыльной стороной ладони смахивая со лба пот.