Он не давал мне даже шанса: – Который ты получила в обход меня! – Вы были в отъезде… – Я твой непосредственный начальник – у меня ты должна брать разрешения на подобные действия! Я ошиблась. Он не был зол. Он не на шутку рассвирепел, чего прежде ни я, ни, я уверена в этом, кто-либо ещё не видел в нашем участке никогда. – Дело было срочным. Вы были недоступны. Мне необходимо было действовать. – Ложь! Я был доступен в течение дня, так что ты в любой момент могла набрать мой номер и дозвониться до меня! – И всё равно бы я не получила ни ордер на задержание Ламберта, ни ордер на обыск его дома до тех пор, пока бы Вы лично не подписали их, поэтому я приняла решение обратиться за необходимыми для проведения операции разрешениями к… – Вот именно! Я бы не подписал ни одного из этих дурацких разрешений! Но ты знала, кто подпишет, и воспользовалась моим отсутствием! Девчонка, ты переловила половину Роара в своей охоте за призраком! Сначала Дэвис, потом Трэшер, теперь Ламберт! Стэнли Ламберт тебе не безработный герой-любовник и не бездарный фотограф-затворник! Он уважаемый на весь город доктор! Более чем за три десятилетия своей работы он принял роды у половины живущих в Роаре женщин! Да он принимал роды даже у моей жены! Немедленно прекратить этот беспредел! Ты, Пайк, словно слетевшая с катушек носишься по городу с ордерами на обыск и арест, выписываемыми чуть ли ни каждый день! Раз ты не можешь взять себя в руки и начать контролировать процесс, я сам разрублю этот гордиев узел! Всё, я отстраняю тебя от этого дела, Пайк! Чтобы на пушечный выстрел к нему больше не приближалась! Все дела передаёшь Риду и немедленно отпускаешь из-под стражи Ламберта! Этого многоуважаемого человека дома ждут жена и четыре дочери, которых ты лично сегодня подвергла несправедливому втаптыванию в грязь! Выпалив мне в лицо эти слова, Рот, ни разу так и не посмотрев на Арнольда, удалился из кабинета походкой рассвирепевшего пса. Пока он выходил, я думала о Рене и её дочерях… Это конец. Из-за этого дела у меня нет нормальной личной жизни, я уже потеряла двух своих единственных подруг, а сейчас ещё и мои погоны надорвались. Это дело меня убивает. Ощущение, будто пуля Стрелка, выпущенная целую жизнь – мою жизнь! – назад, начинает по-чуть-чуть впиваться своим остриём в мою плоть, с целью прогрызть себе путь до души. Неужели мне стоит лечиться? Неужели это дело – убивающая меня зависимость? Я посмотрела на стоящего напротив меня Арнольда, чтобы не смотреть на ошарашенные лица своих коллег, находящихся в противоположном конце кабинета. Мне не хотелось плакать и моё лицо определённо точно не выражало тех эмоций, которые могли бы воззвать сторонних лиц к жалости по отношению к моей персоне, но в глазах моего напарника пульсировала в своей неприкрытой красоте именно жалость. – Это несправедливо… – казалось, Риду хотелось меня обнять, но ему мешал стоящий между нами стол и сосредоточенные на нас взгляды очевидцев. Он говорил приглушённо, чтобы его слова могла слышать только я. – Мне жаль. Он не имеет права так поступать с тобой. Давай я сам отпущу Ламберта, может быть мне он что-то скажет по пути к выходу… Я резко и с шумом поставила на стол свою полную кружку с ещё не успевшим остыть кофе, уже зная, что допивать его не буду, и, развернувшись, сдёрнула свою форменную куртку со спинки рабочего кресла. Сжав её в одной руке, а вторую руку сжав в кулак, я, не обращая ни на кого внимания, смотря себе под ноги направилась к выходу, начиная развивать мысль о том, что Кадмус Рот бесхребетный, неспособный видеть суть и оттого пассивный, а значит не подходящий на роль начальника уголовного отделения человек, как вдруг, оказавшись посреди кабинета, чуть не врезалась в Дженсона-младшего… Я даже не заметила, как он вошёл в кабинет спустя несколько секунд после ухода Рота. Из-за раздражённости я, сильно хмурясь, едва не выругалась, желая сказать парню, чтобы не мешался под ногами и получше смотрел куда идёт, как вдруг он протянул в мою сторону странную, заметно потрёпанную и вылинявшую от времени папку из коричневого картона. – Что это? – не скрывая своего раздражения, сжато процедила сквозь зубы я, но папку в руки взяла и сразу же раскрыла её. – Думаю, это стоит увидеть тебе… – приглушённым полушёпотом, чтобы его слова не услышал никто кроме меня, начал тараторить Джексон-младший. – Плевать, что Рот тебя отстранил, я ведь при этом не присутствовал, а значит ничего не слышал. Во время обыска парни нашли это в двойном дне одной из полок рабочего стола Ламберта. Здесь есть что почитать. – Спасибо, – напряжённым взглядом впившись в представшие передо мной документы, отблагодарила собеседника я, даже не посмотрев на него. – Да не за что, – по-дружески хлопнув меня по плечу, хотя друзьями мы никогда не считались, просто коллегами, Джексон-младший поспешно вышел из кабинета, оставив папку в моих руках. – Что там? – остановившись рядом со мной, заглядывая через моё плечо, Арнольд начал вместе со мной читать бланки. Спустя несколько секунд мы вместе переместились за мой стол и, впритык друг к другу, начали с округлившимися от напряжения глазами впитывать информацию. В папке было всего шесть документов. Они были оформлены на листах формата А4 и составлены Стэнли Ламбертом вручную – за сутки изучения его материалов я хорошо изучила его почерк и теперь без какой-либо почерковедческой экспертизы могла сказать наверняка, что эти документы составлял именно он. Среди этих документов не нашлось ни единого доказательства тому, что Ламберт может быть как-то причастен к делу Больничного Стрелка, по подозрению в чём мы сейчас пытались его пропустить. Ничего, что могло бы хоть как-то связать личность Ламберта со Стрелком. Абсолютный ноль, но не сокрушительный… Содержимое попавшей в наши руки папки указывало на серию совершенных Ламбертом иного рода преступлений. Страшных преступлений… Если эти документы не врали, значит этот человек, даже не являясь Больничным Стрелком, определённо точно не был лучшим человеком, чем тот, за которым я гналась всю свою осознанную жизнь… Стэнли Ламберт был чудовищем. Только не тем, которого я надеялась выманить из конуры. Ощущение было таким, словно я отправилась на охоту на дракона, а по пути наткнулась на его собрата виверну. Глава 49. Пейтон Пайк. 09 октября – 22:15. Время отсутствия Терезы Холт: 14 часов. Хотя Кадмус Рот ещё не успел официально отстранить меня от всех дел прямо или косвенно связанных с Больничным Стрелком, неофициально я уже не значилась главным следователем по текущему процессу и потому мы с Ридом решили, что повторно допрашивать Ламберта будет он. Из-за проволочек, связанных с ожиданием адвоката Моралиса, без присутствия которого мы не имели права работать с его клиентом, допрос начался только в половину девятого и закончился уже спустя пять минут. Ламберт не собирался развязывать язык, хотя по выражению его лица, красноречиво побогравевшего при виде зловещей папки в руках Арнольда, всем и всё стало понятно без слов: в погоне за преступником мы в итоге поймали преступника, но не того, за которым гнались. Допрос завершился немым взятием образца слюны многоуважаемого в Роаре доктора. Стэнли Ламберт не выйдет из-за решётки завтра в полдень. Ему предъявлено официальное обвинение. Более реальное и весомое чем то, которое к нему приклеивалось изначально, но не менее серьёзное. Сидя за своим рабочим столом, упираясь губами в сцепленные между собой и поставленные на локти руки, я не находила себе места. Если бы Стэнли Ламберт оказался всего лишь подельником Больничного Стрелка, это было бы не так страшно… Тот факт, что он является его подельником, всё ещё не доказан и в принципе подобное будет сложно доказать за неимением улик, но то, что мы обнаружили, будет до смешного легко проверить. Я не сомневалась в том, что обвинения подтвердятся. Закрыв глаза, я представила четверых дочерей Рене, фото которых ещё сутки назад, празднуя мой день рождения в баре Астрид, миссис Ламберт демонстрировала мне, хвастаясь красотой своих детей… Перед глазами зарябило воспоминание: семнадцатилетняя блондинка Аделла Ламберт; тринадцатилетняя рыжеволосая Лекси Ламберт; десятилетняя брюнетка Каприс Ламберт; пятилетняя шатенка Сибил Ламберт. Пройдёт максимум двое суток, когда общественность Роара (это в лучшем случае – в худшем варианте это рискует разрастись и до размеров штата, и даже до размеров целой страны) захлестнёт волна ужаса, за которым обязательно последует цунами “праведного” гнева. Как подобное можно пережить?.. Это не развод с неверным мужем и даже не потеря родителей в глубоком детстве. Многие люди разводятся, все люди рано или поздно теряют своих родителей. То же, что случилось, и то, что ещё только должно будет произойти с Рене Ламберт – это безжалостно и это убийственно. Она свихнётся. Я бы свихнулась. Вообще существует ли на планете Земля такой человек, который смог бы вынести подобное и остаться в здравом уме?.. Если такой человек действительно есть, тогда пусть этим человеком окажется Рене. – Нам пора… – тронул меня за плечо незаметно подошедший к моему столу Арнольд. – Меня отстранили, – открыв глаза, произвела едва уловимый выдох я. – Принимая решение допустить меня к игре, ты рискуешь тоже получить красную карточку. – Игра стоит свеч. Уверен, Кадмус Рот к завтрашнему утру проспится и всё поймёт. А если не поймёт… – Тогда что? – решила уточнить недосказанный отрывок фразы я. – Тогда сдадим свои значки и свалим из этого города куда подальше. – Куда? – я говорила, чтобы говорить, а не потому, что придавала словам значение. – В Кентукки. – Ты забыл, что четыре года назад именно так и поступил, отчего оказался здесь, оставив Кентукки позади. – Отличный повод вернуться. Поработаем там четыре года, потом снова на четыре года вернёмся в Роар, и так по кругу… – он начал едва уловимо улыбаться и, чтобы стряхнуть с лица улыбку, закрыл папку в своих руках. – У меня нет знакомых в Кентукки. – А как же я? – Ты здесь. – Когда я приехал сюда, у меня вообще никого не было, а у тебя уже как минимум буду я. Ты счастливица. – Да уж, повезло мне, – задумчиво сдвинув брови, совсем не придавая внимания и тем более значения этому диалогу, вздохнула я и начала подниматься со своего рабочего кресла. – Ну что, поехали? – В Кентукки? – К миссис Ламберт, – попыталась в ответ улыбнуться я, но улыбка получилась не просто вымученной, но даже горькой. 21:30 Астрид звонила мне семь раз в течение дня, хотя прежде мы созванивались не больше пары раз в неделю, но я ни разу не сняла трубку. Когда же мой телефон оповестил меня о восьмом входящем звонке с её стороны – это произошло менее чем через пять минут после окончания второго безрезультатного допроса Ламберта и взятия его биологического материала – я решила сдаться. Её сестра пропала, есть вероятность того, что Тереза может быть уже мертва… Ещё час назад я была следователем, стоящим во главе этого расследования, а значит по моей вине, из-за моей непроницательности, недостаточной настойчивости в общении с начальником, моей неспособности разорваться на несколько частей, чтобы успеть покрыть несколько фронтов одновременно, или по любой другой причине, неизбежно связанной именно со мной, младшая сестра Астрид осталась без должного присмотра. Этот дамоклов меч уже сорвался вниз и перерубил нашу с Астрид дружбу, так зачем сопротивляться и отрицать факт свершившегося? Зайдя в женский туалет, я подняла трубку и начала проверять кабинки на наличие в них людей – везде было пусто. – Слушаю, – уверенно и даже немного холодно отозвалась я, хотя на самом деле не хотела слушать этого собеседника и даже немного страшилась услышать его слова. – Пейтон! Наконец-то! Ты что, издеваешься надо мной?! Почему ты не берёшь трубку?! – Прости, я виновата… – остановившись напротив последней пустой кабинки, начала я, но она меня перебила. – Ладно, все забывают свои телефоны в неположенных местах или выключают звук… – Я не об этом, – я тяжело выдохнула и призакрыла глаза. – Тереза пропала. Я виновата. – А конкретно ты здесь причём? Она это серьёзно?.. Я приоткрыла глаза. – Я вела расследование убийства Ванды Фокскасл. Мы подозревали, что Стрелок на самом деле метил в Терезу, но перепутал её с Вандой… Полиция должна была приставить к дому Терезы наблюдение. – Ты не вся полиция, Пейтон. – Но именно я тот следователь… – Остановись немедленно! Я понимаю, что ты пытаешься сейчас сделать: желаешь растерять всех своих друзей! Со мной это не прокатит, дорогуша, ясно тебе?! Была бы ты сейчас рядом, я бы тебе наваляла по твоим стальным яйцам так, что ты бы забыла о своей тяге к одиночеству на веки вечные! – Ты что… Не обвиняешь меня?.. – я не могла поверить в такое развитие событий. – Послушайте только: Пейтон Пайк – вся полиция Роара! Знаешь что? Засунь своё раздутое эго в задницу – ты всего лишь следователь, а не центр полицейской вселенной всего штата Мэн! Если я кого-то и буду винить, тогда пусть первым в очереди встанет твой босс, этот бесхребетный Рот, а вслед за ним пусть выстроится всё правление, стоящее над ним! В нашем городе орудует серийный убийца, людей стреляют, как собак, похищают среди белого дня молодых матерей и младенцев! КУДА СМОТРИТ ТВОЁ НАЧАЛЬСТВО?! Почему со всем этим дерьмом разгребаешься только ты одна?! – Не я одна… Ещё есть Арнольд… – я совершенно неосознанно начала всерьёз оправдываться и переводить стрелки, словно нашкодившая школьница. – И ещё пара человек на подхвате… А ещё… Меня отстранили.