– У нас здесь красивая природа: лес, залив… – начала Пенелопа, но Оливия не дала ей договорить. – Да, но природа красива не только здесь. С подобным ему финансовым состоянием и явными амбициями в бизнесе разве не странно, что этот человек вдруг остановил свой выбор на Роаре? Согласись, он вполне мог позволить себе обосноваться в самом центре Нью-Йорка, а если бы ему хотелось действительно красивых природных видов, он мог бы выбрать что-нибудь более лицеприятное в Нью-Джерси. – А что у него с семьёй? – продолжала поддерживать тему Пенелопа. – Он женат? Дети есть? Сколько ему вообще лет? Я видела его только раз со стороны и мне показалось, что ему около тридцати. – Ему тридцать два и, похоже, он уже занят. Он часто появляется в городе в компании красивой брюнетки. Откровенно говоря, он очень хорош собой. Ну, знаете, как Супермен, только красивее. – И богаче, – мгновенно подметила Пенелопа. – Супермен с богатством Бэтмена, – сдвинула брови Оливия. – Ну нет! – неожиданно для себя не выдержала я, решив выразить протест, который со стороны наверняка выглядел необоснованным. – Он ни капли не похож на Супермена! Тоже черноволосый и не обделён скулами, но на этом все сходства заканчиваются. Да и Бэтмен явно побогаче него будет. Не стоит приукрашать чей-то образ только потому, что он чуть-чуть красив и чуть-чуть богат. – А мне кажется, что кто-то наоборот преуменьшает очевидные факты, – проницательно прищурилась Пенелопа. В этот момент на втором этаже послышались крики балующихся детей и шумный детский топот. Берек, Питер, Блу и Летисия сейчас были наверху, пока мы здесь распивали бутылку слабого вина на троих. – Ладно, раз ты не желаешь рассказывать нам про отца своего ребёнка, а Байрона Крайтона воспринимаешь в штыки, тогда, может быть, поговорим про Джея? – А что с Джеем? – незаметно начала напрягаться я. – Вообще-то все уже заметили, – заговорческим взглядом окинула меня Оливия. – Заметили что? – Недвусмысленные попытки нашего Джея ухаживать за тобой, – слово “попытки” блондинка намеренно выделила. – Пока что нет… – отвела взгляд в сторону я. – Почему нет?! – не смогла скрыть своё разочарование Пенелопа. – Джей хороший и, плюс ко всем его достоинствам, он отлично ладит с детьми. У него есть старший брат, у которого имеются два сына семи и четырёх лет, с которыми Джей регулярно остаётся один на один, пока их родители ходят по ресторанам. Джей говорит, что обожает этих мальчишек, и ещё он как-то раз обмолвился, что сам хотел бы минимум двоих мальчиков, а у тебя как раз уже есть один… – И потом, если бы вы стали встречаться, мы бы организовали отличный семейный клуб, – встряла Оливия. – Я и Брэд, Пенелопа и Одрик, и ты с Джеем. – Плюс ко всему береговые спасатели в Роаре неплохо зарабатывают: летом они на пляже тусуются, зимой зависают в аквапарке… – Постоянно лицезрят красоток в бикини, – перебила подругу я, приклеив к её высказыванию альтернативную концовку. – И что с того? – с заметно нарастающим напором вступала в игру Оливия. – Джей не из ветряных парней. Да и ты себя видела? Ты настолько красива, что даже мне тяжело с тобой тягаться по внешним характеристикам. – Ну это ты преувеличиваешь, – искренне заметила я. – У тебя ноги длиннее, грудь больше, все твои мышцы подчеркнуты до мельчайших подробностей. – Я просто каждый день занимаюсь в тренажерном зале: в конце концов, это моя работа. Если бы ты была каким-нибудь фитнес-тренером, мне было бы за тобой не угнаться. – Ну спасибо, – хмыкнула я в свой бокал. Я и без слов Оливии знала о том, что достаточно красива, но всё же моя красота не была откровенно сахарной, каковой она была у этой блондинки. И от этого осознания мне было даже хорошо. Мне всегда больше нравилась натуральная и в какой-то степени классическая красота, нежели приторная слащавость, приукрашенная увеличенными при помощи косметических средств губ, глаз и скул. Мои пропорционально и чётко очерченные черты лица не нуждались в излишней косметике – достаточно было пары карандашей для губ и глаз, – а моя фигура не нуждалась в чрезмерном сосредоточении на спорте – мне всегда хватало домашних занятий с личным весом и упором на растяжку. – Так почему ты забраковала Джея? – вопросительно заглянула в мои глаза Пенелопа. – Я не забраковала его… Я просто пока ещё сомневаюсь… – отставив опустевший бокал на край журнального столика, я откинулась на спинку кресла и, слегка запрокинув голову, запустила пальцы правой руки в корни своих волос. От вызванной этим движением легкой щекотки по коже внезапно пробежали мурашки. – Об отце Берека ты не хочешь говорить, о Джее тоже, тогда, может быть, расскажешь нам о других мужчинах в своей жизни? У тебя ведь были мужчины помимо отца Берека? – Ладно, – поджала губы я, решив, что, пожалуй, я сама не прочь рассказать немного о себе, так как до сих пор я могла казаться своим новым подругам достаточно замкнутой на фоне их раскрепощённости и откровенности в общении со мной. – У меня было трое мужчин. – Всего лишь? – округлила глаза Пенелопа. – Мало? – ухмыльнулась я. – Ну, тебе двадцать семь, ты одинока… – А значит развязна в сексуальных связях? – продолжала ухмыляться я. – Я совсем не это имела ввиду! – Да ладно, я просто издеваюсь над вами. Всегда смешно, как со стороны люди видят матерей-одиночек: вольные пташки, способные позволить себе любого красавца на уикенд. Но на самом деле всё не так. По крайней мере всё не так у меня. Берека я родила от своего первого парня. – От первого же? – на сей раз округлила глаза Оливия. – Это… – она поджала губы. – Красиво. – Ты хотела сказать, что залететь от первого же парня – это фиаско, – криво ухмыльнулась я. – Не то чтобы фиаско, но что-то около того, – вздохнула Оливия, обречённо сдавшись перед моей проницательностью. – Ну да. После отца Берека у меня было ещё двое мужчин. Первый из них был старше меня на три года, красивый и очень высокий парень, с широкими плечами и умением играть на гитаре. Мы начали встречаться, когда Береку было два года, и провстречались восемь месяцев, после чего он уехал в Эфиопию в качестве волонтёра, о чём мечтал ещё до встречи со мной. Мы расстались на дружеской ноте, а после расставания ни разу не виделись и вообще никак не пересекались. Скорее всего он до сих пор где-то в Эфиопии, нашел себе в пару какую-нибудь подобную себе энтузиастку, вместе с которой он сможет защищать дикую природу Африки, – я мечтательно вздохнула, словив себя на мысли о том, что вправду желаю этому парню добра и одновременно не желаю его когда-либо увидеть. – Спустя год после этого парня у меня появился ещё один поклонник. Вернее, поклонников в тот момент у меня было несколько, но этот был крайне настойчив, чем и привлёк моё внимание. Пауль был старше меня на двадцать лет, но физически он не просто хорошо сохранился, а даже превосходил некоторых молодых парней. – В общем, ты отдала предпочтение сексуальному старичку, – заигрывающе повела бровью Оливия. – Он не был старичком! – запротестовала я. – Ему было всего сорок шесть, у него была белоснежная улыбка и у него прослеживались кубики пресса! – я сама не заметила, как от своего возмущения заухмылялась. – Ладно, сыграем в игру, – вошла в азарт блондинка. – Кто в постели был лучше: эфиопский волонтёр или этот Пауль? – Нууу… – я задумалась. – Волонтёр был более страстным, а Пауль был откровенно старательным. – Старательным, – довольно заулыбалась Пенелопа, явно желая подробностей. – Волонтёр был молод, так что не задумывался о таких вещах, как понравиться мне в постели, хотя секс с ним и был неплох. А Пауль, в отличие от своего молодого предшественника, осознавал серьёзную разницу в возрасте, поэтому, думаю, для того, чтобы привязать меня к себе, в постели он действительно очень сильно старался. Вообще они оба были ничего. Секс есть секс. Мне он нравился с обоими. – Хорошо, тогда так: кто в постели, по-твоему мнению, был лучшим: отец Берека, волонтёр или Пауль? От неожиданности вопроса, но ещё более от неожиданности осознания того, что я знаю правильный на него ответ, я до боли прикусила нижнюю губу. – Ладно, лучшим в постели был отец Берека, – хлопнув ладонью по подлокотнику своего кресла, выдавила я, сдавшись исключительно из-за своей патологической нелюбви ко лжи. – Ничего себе, – сложила губы бантиком Оливия. – Даже интересно, что же тот красавчик вытворял в постели. – Почему сразу “красавчик”? – мгновенно вспыхнула я, не сумев скрыть в своём тоне лёгкую нотку негодования. – Может быть он был уродом? – Ты видела своего сына? – гулко выдохнула Пенелопа. – Его отец явно был красавчиком. – А почему ты рассталась с Паулем? – вдруг перебила тему Оливия. – Что?.. – Ты сказала, что с одним парнем рассталась из-за его отъезда в Эфиопию, но ты не сказала, почему ты рассталась с Паулем. – Давайте как-нибудь в следующий раз поговорим об этом. Сегодня я не хочу вспоминать своё прошлое, – уклончиво отрезала я, отведя взгляд в сторону. Благо мои новые подруги были понятливыми, так что на протяжении всего оставшегося вечера они больше не затрагивали тему моей личной жизни. Явно понимали, что я из разряда скрытных личностей, так что уже были довольны только тем, что я рассказала им хоть что-то, ведь с момента нашего знакомства прошло уже три недели, в течение которых я невольно узнала об их семьях и о них самих больше информации, нежели они обо мне. Выходит, они не только понимающие, но и терпеливые… Хорошие качества, как для потенциальных подруг. И хотя о моём прошлом мы больше не говорили, в течение вечера мы несколько раз возвращались к теме моего проекта с Крайтоном, что, по сути, было прямо пропорционально моей личной жизни. На протяжении всего дня я могла думать лишь о том, что нахожусь в серьёзном денежном долгу перед Астрид и Гриром одновременно, пока с другой стороны на меня давят Алан с Филиппой, отчего этот проект я не могу бросить, пусть даже заранее предвижу его крах. В итоге пролетав в своих мыслях половину вечера, я проводила Пенелопу с детьми и Оливию в начале десятого часа, при этом получив от Пенелопы греющую фразу: “Звони в любое время дня и ночи”. Подобные слова, кажется, дорогого стоят. Позже я ещё полчаса разбирала завалы игрушек, оставленные детьми на моей кровати, и, найдя среди прочих любимую игрушку Берека, небольшого медвежонка, оторванного от его плюшевой матери, выигранной Байроном в тире и впоследствии уничтоженной мной в припадке гнева, я замерла. Я никому не рассказывала о том, кто является отцом моего ребёнка. Просто какой-то парень, с которым я познакомилась учась в большом городе. Но почему сегодня я не захотела рассказывать о Пауле? Он не повлиял на мою жизнь так, как на неё повлиял Крайтон, не оставил отчётливой боли, разве что сожаление об этой связи, но всё равно я не захотела рассказывать о нём. Неужели я опасалась спровоцировать его новое появление в моей жизни всего лишь вслух произнесёнными словами о нём?.. И когда я успела стать столь суеверной?.. Глава 23. Пейтон Пайк. 03 октября – 22:20. – Так значит, Тереза Холт твоя сестра? – бросив испытывающий взгляд на собеседницу, занятую счётом денег в своих руках, я резко перешла к интересующей меня теме, но Астрид не шевельнула ни единым мускулом на своём выражающем сосредоточенность лице. – Об этом было бы трудно догадаться, ведь вы носите разные фамилии. – Неудивительно, – она едва уловимо поджала губы. – Моя фамилия Бардшо, потому как выходя замуж за Маршалла я взяла его фамилию, но даже если бы я осталась при своей фамилии, она всё равно бы не совпала с фамилией Тессы. – Оторвав взгляд от денег в своих руках и встретившись с моим заинтересованным взглядом (я даже не пыталась скрыть свою заинтересованность, зная о проницательности своей собеседницы), Астрид решила не провоцировать меня на дополнительный вопрос и пояснила. – У нас разные отцы. Я росла при отчиме. Терезу мать родила от Говарда Холта, который и заменил мне отца. – И какова же твоя девичья фамилия? – Уэнрайт. – Уэнрайт – Уэнрайт… – в задумчивости дважды повторила я, пытаясь вспомнить, где уже слышала эту фамилию. – Кажется я знаю одного Уэнрайта, – наконец в моей памяти мелькнул смутный образ я. – Некий Гай Уэнрайт живёт в доме на колёсах у пляжа.