– Где вы сможете принять слушателей? – В Ахтубинске и в Моздоке, товарищ Сталин. – Хорошо. Местом дислокации 13-й ГСАД пока является Ростов-на-Дону, запрашивайте командующего направлением маршала Буденного и уточняйте. Что касается комплектации частей воздушных армий, то Ставкой переданы типовые штатные расписания в распоряжение командующего ВВС товарища Новикова. Особое внимание обратить на средства связи и обнаружения, командирам и начальникам связи полков и соединений пройти курсы повышения квалификации, которые должны быть развернуты в каждой армии. Обучить всех в трех точках невозможно. Наиболее отличившихся направлять на обучение и стажировку в части 13-й ГСАД на полковом и эскадрильном уровне. Ближайшей задачей ВВС страны является переход на новую систему управления в бою. Начальнику Учебных заведений генералу Иванову немедленно создать во всех летных училищах учебные подразделения для подготовки штурманов наведения, ввести курсы радионавигации и управления боем в теоретическую и практическую часть подготовки летчиков. Это же касается всех ЗАПов. Финансовому управлению ВВС пересмотреть штатные расписания и выделить средства для приобретения необходимой техники, ЗиПа и комплектующих к ней. И последнее: вся эта работа должна проводиться без ущерба для боеготовности частей и соединений. – Разрешите, товарищ Сталин! – встал Петр. – Говорите. – Требуется в приказе Ставки отметить необходимость обеспечить охрану и оборону подразделений управления и средств связи, чтобы не получилось, как в Крыму. – Это – верное замечание. Товарищи, противник охотится за нашими станциями радиообнаружения. Применяет наземную разведку. Особую ценность для гитлеровцев представляют электронные лампы для РЛС. Дивизионные и полковые РЛС должны быть обеспечены соответствующей охраной. Теперь вопрос к вам, генерал: какой самолет наиболее отвечает требованиям для создания ДээРЛэО? – Американский «Митчелл» B-25 серии G или Н, для ВМС США, причем с двойным управлением. Именно охотник за лодками. У него нет бомболюка и нет застекленного кокпита. Самая большая дальность: 3800 миль или 7000 километров. – Нам поставляются? – Эта серия – нет, но в сикрет лист его нет. Поставки возможны. – На этом все, товарищи. Жду докладов об исполнении, – заключил Сталин. Позади Петра опять забурчал тот же генерал: – Что за фигня? Чему мы должны учиться у пацана, только что от сиськи оторвавшегося? Три года после училища! – Воевать, Тимофей, воевать. Так, как он воюет, не умеем воевать ни мы, ни немцы, – хлопнул его по плечу генерал Горюнов. – Я вот тоже поленился в 39-м к нему слетать, плюс обиделся, что командарм ему, пацану, целую эскадрилью «чаек» отдал в прикрытие его аэродрома. Чуть ли не половину моей авиации. Пришлось учиться в Крыму. – Что там еще? – послышался голос Сталина. Горюнов и ляпнул: – Да тут Тимофей Федорович сомневается: чему он может научиться у мальчишки. – Это опять Куцевалов, что ли? – переспросил Сталин. – Товарищ Новиков! Я просил разобраться: почему не удалось сорвать воздушный мост немцев в Демянск? Вы разобрались? – Так точно, товарищ Сталин! Все документы отправлены в Ставку. – Так почему же тогда товарищ Куцевалов по-прежнему командует авиацией Северо-Западного фронта? Это ваша недоработка, товарищ Новиков. – Будущий генералиссимус терпеть не мог, когда его приказы обсуждаются. Сталину-то чё? Он сел в машину и уехал! А отдуваться пришлось мне и Петру. Двадцать разъяренных генералов атаковало вначале Новикова. Тот в отказ, дескать, я тут ни сном, ни духом, для меня это все, как и для вас, внове. Те к Жаворонкову и Горюнову. А Петр в обнимашки с Алексеем и Тимуром играется, нет, чтобы свалить отсюда подальше. Тимур прилетел вместе с «тихоокеанцами», которых отобрал Петр на ТОФе. Кроме того, прибыло двенадцать летчиков из 100-й ОРАЭ и десять человек из 101-й. Они, по умолчанию, входили в 31-й ИАП, он формировался на их базе. Девять человек, из одиннадцати отобранных, было из 13-й ОРАЭ ТОФ, которой командовал Тимур Бердымухамедов. Как старший по званию, он сопровождал всю группу, отправленную на фронт, но сам отбора не проходил, и летел чисто по случаю своего законного отпуска, который решил провести в Ейске, сказал, что жениться собирается на молодой казачке оттуда. Надо докладываться Жаворонкову, а тот с генералами застрял, и уже полчаса о чем-то там говорит. Послали самого молодого, дескать, не может ли уделить внимание «великий джинн» маленькой группе летчиков будущей дивизии? Толпа генералов направилась к прибывшим. Быстренько построились, подравнялись, равнение на середину! Обратились вначале к старшему по званию генерал-лейтенанту Новикову, их всего трое на все ВВС осталось, сегодня одного из них сняли с должности и запросили добро обратиться к генерал-майору Жаворонкову. Доложили, что его приказ выполняется: прибыл заместитель командира дивизии подполковник Звягин и первая партия «дальневосточников» 31-го ИАП ВМФ, на замену 402-го ИАП ВВС РККА. Всего 33 человека и с ними «дядька Черномор»: майор Бердымухамедов, которого смело можно ставить командиром этого полка. – Это точно? – Абсолютно! Был моим ведомым в 1939-м. С сорокового года командует 13-й ОРАЭ ТОФ на ЛаГГах. Ему и поручить формирование полка, так как сейчас прибыла только половина. Готовые машины уже есть. Военприемка их приняла. – Постой-постой! Так получается, что мы сегодня можем доложить «самому», что две эскадрильи у 13-й дивизии восстановлены? Так получается? – Нет механиков, операторов наведения, радистов, локаторов, БАО и батальона охраны. – Локаторы, положим, есть. Не прямо здесь, но есть. А с остальным, Александр Александрович, помогите! – Только при одном условии: с меня трясут данные по центральному и южному участку фронта. А немцы там озверели, сбивают все. Требуются данные от Вязьмы до Мариуполя. – Ну, че, Василич, возьмешься? – переспросил Жаворонков. – РЛС на всех участках, и два аэродрома подскока: Воронеж и Краматорская. Три или четыре локаторные станции, топливо, присадки или американский бензин для тридцати двух машин. Тогда – берусь. Эти летчики все мне знакомы. – Вот что, сам не пойдешь, Звягин справится. А то мне мужские принадлежности открутят. Ты – комдив, на тебе все формирование. Сутки на подготовку и облет новой техники, и вперед! А вы уж с техниками и остальным не подведите, товарищ Новиков. Я своему так и доложу, что совместная операция. – Докладывай! Именно как совместная. Остальные генералы примолкли. Некоторые из них понимали, что две эскадрильи отправляют прямо к черту в зубы, а остальные – догадывались об этом, так как Звягину пообещали вторую звезду за эти данные. Вчетвером отошли от группы офицеров и генералов, кстати, младшего командного состава среди прилетевших не было, то есть заканчивали все «бурсу» одновременно или раньше Петра. Вошли в штаб 746-го авиаполка дальнего действия. Там Петр и Звягин перенесли на карту линию фронта. Вылет назначили с аэродрома со смешным названием «Кукуреки». Кстати, этот аэродром, в Стаханово, носил «официальное» название «Кратово», по названию ближайшей станции, так как основным способом ориентирования в ВВС Красной Армии был полет над железными дорогами. Вылет из Кукуреки, и вдоль линии фронта до Курска, точнее – Щигров, там отворот и посадка в Воронеже-Б. Дозаправка, смена кассет в АФАрах, возвращение к Курску и через Белгород на Чугуев. Затем по Северскому Донцу до Балаклеи, собственно это и есть Харьковский выступ, к Изюму и Славянску. Там посадка в Краматорской, еще одна смена кассет, и заключительный этап ведет вокруг Сталино через Волноваху к морю, посадка в Ростове-на-Дону. И все бы ничего, вот только немцы создали здесь VII авиационную область, куда понапихали до отвала самолетов: более 1080 штук. Справа и слева еще две такие области. Там машин поменьше, но в сумме более 1200. Правда, и на вооружении ВВС армий свежие машины появились, хотя в количественном отношении это были крохи, остатки некогда мощнейших ВВС мира. Заводы сумели выпустить около 1600 Лагг-3м и ГГ-3с, их выпускают по 13–14 машин в сутки, за это же время, четыре месяца 1942 года выпущено 2260 Як-1 и Як-7а. То есть задел был, небольшой, но был. Однако превзойти показатели Германии за этот же период еще не удалось. Они сумели восстановить подорванное в боях зимы «здоровье люфтваффе». Звягин сразу после перелета начал гонять новичков на слетанность в группе, а Петр занялся местами установки РЛС, лично принимая настройки как по курсу, так и по высоте по общим целям. Не без путаницы, но удалось немного настроить работу локаторов и опробовать связь по маршруту. Ночью стало известно, что пленка доставлена в точки «подскока». Несмотря на запрет Жаворонкова, он решил лично принять участие в разведке, и не для того, чтобы прицепить лишнюю звезду на грудь. Просто у остальных было маловато боевого опыта, и требовалось прикрыть их сверху. Верхнее прикрытие составили всего четыре самолета: Петр и Тимур, и Алексей с Рукавишниковым, комэском 100-й ОАИЭ. Тот некогда дрался на Хасане и на Халхин-Голе. Так что хоть что-то, но есть. Вылет Петра чуть было не сорвал прилет 42-го ИАП из Знаменки, но с полком прибыл полковник Романенко, бывший командир 13-го ИАП на Балтике и 61-й авиабригады, с которым сложились отличные отношения еще во время боев под Ленинградом. Он насиделся в резерве командиров дивизий, закончил несколько курсов, в том числе при училище в Ахтубинске, поэтому согласился «сопроводить» личный состав «сахалинцев», в надежде, что сумеет зацепиться за какую-нибудь должность в формируемой дивизии. А там – как масть ляжет. Петр поставил его и.о. зам по боевой, и поручил заняться проверкой вновь прибывших по летной и штурманской подготовкам, включая ночь и СПУ. Этих летчиков он не знал, брать их на вылет просто не решился, хотя в сопроводительных документах у всех больше 300 часов на ЛаГГах. Через некоторое время участь Романенко была решена, и, хотя была вакансия командира, вновь формируемого, 18-го ИАП, его утвердили заместителем командира дивизии, с «легким скрипом», но проскочило, курсы помогли. Было заметно, что Жаворонков и Кузнецов стремятся опередить ВВС и направляют в ускоренном порядке личный состав именно авиаполков ВМФ. Пока из ВВС Дальнего Востока прибыло только два человека. Всю эту «сборную солянку» еще предстояло обучить тем приемам боя, которые использовала дивизия. А «главные учителя» пока находятся за решеткой: в фильтрационном лагере в Суздале в крепости Спасо-Преображенского или Ефимьева монастыря. В Улово, на запасной посадочной площадке 2-го ЗАП ВМФ, стоят их новые самолеты. Техники полка живут в том же монастыре, но даже охрана вовнутрь не заходит! Предосторожности такие, что мама-не-горюй! Шутить с чумой никто не собирается. Хотя она коснулась в полку всего трех человек: одного моториста и двух прибористов, один из которых был кислородчиком. К нему за спиртом приходили заразившиеся из зенитно-артиллерийского полка. Зенитчиков чума выкосила изрядно. Эти подробности Петр знал еще до вылета, на обратном пути решил «заскочить» в Суздаль. А пока: «От винта!», и «Всем! Взлет!». Первый участок прошли практически без осложнений. Встретились со «старыми знакомыми»: летчиками 27-й эскадры. Они особо на рожон не лезли, выполнять задачу не мешали. После посадки в Воронеже полк вернулся к Щиграм и повернул налево. Тут немцы себя с головой и выдали: на подходах к Прохоровке начались непрерывные атаки. У Щебекино, после того как начали подходить к концу боеприпасы у прикрывающей группы, пришлось отвернуть и идти в Бутурлиновку. И там ждать, когда подвезут боеприпасы 23 мм, и прилетят 13-й и 131-й ПБАПы. Доложились в Москву по ВЧ. Маршал Шапошников приказал штаб дивизии (которого еще практически не было) переместить в Бутурлиновку, все боеспособные полки расположить на аэродромах в Дивногорье-Копанище, в Алексеевке, Валуйках, Россоши и в Подгорном. Заканчивать формирование там, все снабжение перевести на Борисоглебск – Бутурлиновку. Готовность – к 5 мая 1942 года. Взаимодействовать с 7-й ударной группой и с формируемой 2-й воздушной армией генерала Красовского. – Мне нужен 13-й ГвОРАП. – Они в карантине. – Они в Суздале, в монастыре. А Суздаль – город. Здесь есть монастырь в Дивногорье, товарищ маршал, плюс нет города, так что режим карантина не нарушим. Ведь их кто-то обслуживает в монастыре? – Второй санитарно-эпидемиологический отряд. – Вот они и выполнят роль БАО, кроме аэродромных работ, так что режим карантина не нарушим. – А если собьют? – Мы в основном за линией фронта действуем. – А при чем здесь за или до? – Так ведь как у греков Феодосию забрали? Умерших от чумы через стену перебрасывали. – Ты так не шути! – А если серьезно, то с момента заражений прошло одиннадцать дней, никто в полку не заболел. Чума имеет всего три дня скрытого периода. Бессмысленный карантин получается. – Врачи говорят, что до полутора месяцев. Ну, вот что. Немедленно не обещаю, завтра у них заканчивается три дня после острова, если заболевших не будет, то перебросим их в Дивногорье, но в карантин. – Через Улово, товарищ маршал, пусть машины и техников с собой заберут, там все готово. – Хорошо, через Улово. Когда проведете разведку у Харькова? – Из Москвы вылетели испытатели на ГС-5рв. Попробуем ими, и на большой высоте. Через полчаса сядут, опробуем машины, все настроим и к вечеру повторим вылет. – Это крайне важно! Ускорьте формирование дивизии. – Мне бы Коростылева, хотя бы временно. – Кто такой? – Бывший мой начштаба, сейчас на Ленфронте. Денис Степанович, был подполковником в 41-м, Героя за Ленинград получил. – Есть такой на Волховском направлении, генерал-майор Коростылев. Он, правда, на 14-ю армию запланирован, но ее формирование начнется позже. Я подумаю над этим вопросом. Жду сведений по Харькову, не прощаюсь. То есть, хочешь или не хочешь, а сегодня требуется добыть эти сведения. Начгенштаба не может, не имеет права, с ходу менять утвержденные операции, полагаясь только на косвенные признаки ухудшения ситуации на каком-либо участке. Ему требуются точные данные. Попробуем! На посадку заходит звено ГС-5. Их сделано всего пять штук, как положено. Один экземпляр – не наш, он принадлежит ЦАГИ. Остальные прилетели сюда. Мы тут покумекали и решили реализовать «принцип Лого» на этих машинах. Дело было в крыле: в плане оно имело прямую законцовку, в которой существовало три отверстия, внутри имелось два замка, всего четыре, работающих от одного пиропатрона. С его помощью можно было отстрелить высотные накладки, которые, во-первых, удлиняли крыло на целых полтора метра каждое, и, чтобы уменьшить продольный изгиб и нагрузку на замки и шкворни, туда заливалось топливо для высотных полетов, которое расходовалось последним. Этим уменьшалось поперечное «V». Если требовалось отстрелить законцовку, и имелось свободное место в танках, то его «выдавливали» из законцовок в основные танки. Самолет из «танкера» превращался в истребитель и мог вести маневренный бой. Высотность, понятное дело, после этого падала. Крыло имело ламинарный профиль, полностью симметричный. Предкрылков или отклоняемого носка оно не имело, были щитки, которые заметно сокращали время виража. Вот эти четыре машины и перегнали в Бутурлиновку. Понаехала тьма сотрудников Гудкова, НИИ ВВС и ЛИИ ГВФ. Все хотели зафиксировать. Дело было в том, что заводские испытания накладки не проходили. Они отстреливались только на земле, и грозили серьезными авариями в случае неотделения от крыла или несинхронного отделения в воздухе. Честно говоря, все планировалось провести так, чтобы отстреливать законцовки не пришлось. Было не до того, а выполнить задание не получалось, иначе придется вступить в открытый бой с численно превосходящим противником. Как только «нарисовалась» такая ситуация, Петр подал сигнал отхода и наплевал на задание. Драться на высоте 2,3 километра со сворой «мессеров» не улыбалось ни в какую. Новые машины имели метровый «кодак» в четвертом отсеке фюзеляжа, сразу после 11-го шпангоута. Было бы просто, если бы в Дивногорье сейчас присутствовал 13-й ГвОРАП, но приходилось выбирать летчиков из имеющихся. Пересматривая летные книжки, Петр обратил внимание на трех человек, которые имели опыт съемок японских позиций на Сахалине и в Приморье. Ведущим второй пары пойдет Тимур. Двое ведомых – это капитан Архангельский и майор Белов. Один – из 13-й ОРАЭ, второй из 101-й ОИАЭ. Третий – молоденький лейтенант из Ейска Елисей Мамонтов. Вот его Петр помнил: был у него в звене курсантом, подавал большие надежды, да прокололся на… ну как бы это сказать помягче… В общем, девки на нем висли, пришли и заложили начПО, что все трое ждут девятимесячную неожиданность от курсанта Мамонтова. Смеху было! Словами не передать, в итоге – село Великая Кема на два года стало его домом родным. Там он тоже постарался, морду ему местные набили, после этого женился на местной и имеет двойняшек: мальчика и девочку. Великая Кема – это строго на широте Вакканая, напротив пролива Лаперуза. Эти самолеты сопровождали пароходы с ленд-лизом от пролива до Находки. Лейтенанта он получил за эти вылеты. Выпускался – младшим сержантом. Петр выбрал его: он еще в училище увлекался стрельбой по конусу и давал очень неплохие результаты. Вторым ведомым стал капитан Архангельский. Сирота, фамилию в детдоме дали по месту поимки. За спиной у капитана Школа имени Достоевского, город Ленинград, Лермонтовский проспект, дом 1 «А», знаменитая «Республика ШКИД», Ейское училище он закончил в 37-м по полному курсу, был ведомым у Тимура, своего однокурсника и друга. Тимур выбрал его. Отстреляли по одному разу законцовки и пошли. Кабины у всех герметичные, а немцы в «гиблую Россию» направляли G-2, которые так высоко не поднимались. Звено пересекло линию фронта у Курска, где было немного поспокойнее, сделало семь заходов над Харьковом и окрестностями, и село в Бутурлиновке. Полк на свободной охоте «настрелял» 26 немцев, гонявшихся на «ГээСками». На следующий день, перед вылетом произвели «очистку неба». Вылетели восьмеркой ГС-3срв. Вдруг навстречу попадается одиночный «мессер-109G-2». Ну, казалось бы, беги, дурашка, ты – влип! «Месс» внаглую заходит поперек курса и делает одиночный выстрел из пушки, дескать, вызываю на бой. – Елисей, оттянись, твоя задача: не дать ему развернуться до меня. Атака! Елисей тормознул, выпустив щиток, и пошел следом в 400 метрах за Петром, немец грамотно уклонился от обстрела, хотя Петр попал, а немец – нет, на лобовой, боевой разворот ему пресек длинной очередью Елисей, тот на вираж, причем левый. Петр успел перевернуться и правым нисходящим виражом атаковал немца. У того встал двигатель, но он управлялся и начал планировать за речку, Северский Донец, то есть через линию фронта, к Огурцово. Петр не поленился, развернулся и одиночным выстрелом из пушки вырвал у «мессера» полкрыла. Летчик выпрыгнул. Провели еще несколько боев и вернулись. Немца взяли наши пехотинцы. Оказался командир эскадрильи 52-го гешвадера Герман Граф. В январе 1942-го имел 42 победы, к маю этого же года нарисовал себе еще сорок пять. Где взял? У нас столько авиации на юге не было. – Нам, правда, скоро вылетать, но привезите его, пусть расскажет моим ребятам, где он 87 самолетов сбил. Особо интересует период с января по конец апреля. Привезли, говорит, что не врет, сбил 87 самолетов, в том числе шесть «больших крыс» в Крыму. Что у них – самые лучшие самолеты, самые лучшие летчики, и победа предопределена. – Ну, вот что, сынок. Во время боев за Крым мы не потеряли ни одной машины и ни одного летчика, а «большие крысы» были только у нас, 13-го полка. У вас, конечно, самые лучшие самолеты, самые лучшие летчики, самые лучшие в мире танки и лучшие танкисты. Ваши пехотинцы – лучшие в мире, а вашим генералам вообще цены нет! И подпись под актом капитуляции у вас будет красивее всех. Но это будет акт капитуляции Германии. И твоя Марта или Клара будет раздвигать ноги за буханку хлеба или банку тушенки. Или спать с негром. А у тебя будут русские или чернокожие дети. Причем ты, лично, это все увидишь. Вернешься из лагеря и будешь качать черномазого бэби. Запомни мои слова, и никогда не ври. Ты впервые принял участие в бою с «большими крысами», иначе бы не полез на четыре пушки в лоб. Ты-то промахнулся, а я – попал. – Я вызывал на поединок, по-рыцарски, а вы его приняли, но «прихватили» с собой ведомого. – А ты – «рыцарь», что ли? По-моему, ты – слесарь-сантехник второго разряда, мойщик унитазов. Поэтому не звезди, ты увидел, что нас – восемь, и тебе деваться было некуда. И все время лез на высоту, дескать, у русских все машины невысотные. Ведомый по тебе не стрелял, он просто отсек тебе возможность пойти наверх на боевой разворот, чисто, чтобы время на идиота не терять. Не помогут вам ни новые движки, ни чистота расы. Твоему «густаву» четырех снарядов хватило для полноты ощущений. Что ты можешь с одной пушечкой против четырех? Иди, и благодари бога, что я не стал тебя добивать до взрыва. Наши зимние победы практически никак не отразились на воинском духе вермахта и люфтваффе, тем более что допущенные нашим командованием ошибки позволили вновь поднять его на недосягаемую высоту. При внимательном просмотре летной книжки Графа выяснилось, что он принимал участие в налете на Каранкут, и пять из шести ГГ-3с записаны за один вылет 24 апреля, после того, как полк и зенитчиков оттуда вывезли и там никто не охранял стоянки. Налет отражали летчики 25-й дивизии, которые успели к шапочному разбору: ударили по отходящим немцам, сбив одну или две машины на отходе от цели. То есть немцам пишут в книжку любой самолет, где бы они его ни уничтожили, на земле или в воздухе. В принципе резонно, плюс, видимо для поднятия духа, вожжи зимой отпустили, так как количество побед резко возросло. Что очень странно, так как наступление РККА не поддерживалось с воздуха. Тупо не было самолетов. Промышленность эвакуировалась и на новых местах пыталась начать выпуск новых машин. Из 180 предприятий, входивших в отрасль авиастроения до войны, 55 были ликвидированы или законсервированы. Основными поставщиками фронтовой авиации оставались всего четыре завода – № 21 в Горьком, № 153 в Новосибирске, № 126 в Комсомольске-на-Амуре и № 292 в Саратове. Выпуск самолетов падал до отметки 600 машин месяц в декабре прошлого года. Сейчас, об этом говорил Сталин у себя на даче, выпуск машин достиг довоенного уровня, к июню будет достигнуто 150 процентов довоенного выпуска. Одно плохо: катастрофически падает качество выпускаемой продукции, и самое печальное, что падает качество, и без того невысокое, у двигателей. Почему и был так остро поставлен вопрос о переходе на выпуск «потребной техники», с тем, чтобы снизить вал и повысить качество. Петр уже приложил к этому кое-какие усилия: удалось наладить выпуск в Ленинграде и в Москве (с помощью Гудкова) и пермских (молотовских) моторостроителей выпуск втулок цилиндров для М-82фнтк. Несколько машин, поступивших в декабре 1941-го, имели новые двигатели с непосредственным впрыском топлива, более мощные, чем серийные. Часть из них была собрана до войны, и у них был модернизирован только впрыск. А часть была собрана из деталей военного выпуска. Несколько таких двигателей вышло из строя, не отработав положенных часов. Образовались наклепы на стенках цилиндров, моторы начинали дымить после 50 часов работы. Петру пришлось тогда писать в Молотов, и от них приехал инженер Владимир Толмачев и зам главного Павел Соловьев. С ними удалось договориться, а в Ленинграде и в Москве найти «чудо-литейщиков», которые занялись производством цилиндров мотора с параболическими внутренними стенками. Этим устранялась возникающая конусность цилиндров. При нагреве они становились идеально цилиндрическими. Цилиндры получили название «гвардейские» из-за знака, который наносили, чтобы не перепутать при сборке, что этот цилиндр идет для 13-го полка. Гудкову пришлось взять на себя и доработку двигателей для «ГС» и «ГГ-эталон». К сожалению, массовый выпуск таких цилиндров еще не начат. В результате «скрещения ежа и ужа» получился «М-84фнтк» со взлетной мощностью 2100 сил и с высотностью 12 300 метров. Серии этих моторов еще не было. Пока их делают, что называется, «под заказ», но интерес Сталина к этой разработке уже известен, так что есть надежда, что работы продвинутся. Тем более что Поликарпов предложил новый осевой свободный нагнетатель. Пока первые «ГС» имеют двигатель в 1850 сил, у них ламинарное крыло, нет ни отклоняемого носка крыла, ни автоматических предкрылков. Крыло имеет наплыв в районе центроплана и ярко выраженную стреловидность с двумя разными углами. Угол стреловидности имеют и рули глубины. Из всех машин с двигателем М-82 эта машина имеет наименьший лоб и отсутствуют выступы на корпусе отсека вооружений, так как вместо БС-23 стоит пушка ВС-23 Владимирова, выброс гильзы у которой не вбок, а вперед-вниз. Патроны она использует такие же, как БС, затворная коробка у нее круглая, и есть возможность устанавливать ее под любым углом. Самолет Петру понравился, о чем он и сообщил Гудкову. «Экземпляр № 2», на котором летал Петр, имеет 2100 сил, ниже опущенные стволы пушек (смещены на 50 мм к оси двигателя). Запорожский моторный завод подготовил к выпуску двигатель М-90, главный конструктор – Туманский. Этот 18-цилиндровый двигатель был готов еще в прошлом году, но его тормозили со страшной силой, из-за «группы Яковлева». Выход такого мощного мотора ставил крест на усилиях Яковлева сместить «короля истребителей». «Яки» проигрывали «мессершмитту» и «фокке-вульфу» на всех этапах войны, с 41-го по 45-й год. Наши моторостроители не смогли поднять мощность «Hispano-Suiza 12Ybrs» выше 1210 сил. Из нее выжали все, что могли, так как оригинал имел следующие характеристики: V-образный 12-цилиндровый Hispano-Suiza 12Ybrs со взлетной мощностью 860 л. с., весивший всего 470 килограммов. М-105 ПФ весил 570 килограммов. М-90 имел больший лоб, 1296 мм, против 1260 мм у М-82, и большую мощность, особенно номинальную. Туманский мог еще увеличить мощность, запаса прочности вполне хватало. Он бросил, наконец, свои эксперименты с центральным, как у первых «фокке-вульфов», забором воздуха охлаждения, правда, подобрал «правильный» диаметр входного отверстия, в отличие от Курта Танка. В принципе, появление ГГ-3с в самый пиковый момент схватки с гитлеровцами, когда единственный авиаполк сумел переломить ход нескольких ключевых сражений первого этапа войны, показал Сталину глубину введения его в заблуждение новым составом НКАП. Что было на уме у этих деятелей – не совсем понятно, но, имея готовый к боям И-180 и полностью разработанный И-185, наш Наркомат авиапрома предпочел их «не заметить». Когда все колебалось на грани катастрофы, продолжали чинить препоны и вставлять палки в колеса показавшей себя в боях технике. Пузырь или нарыв лопнул 27 апреля на совещании в Стаханове, но «они» еще вернутся из ссылок и из небытия. Они умеют мимикрировать, маскироваться под окружающую действительность, говорить правильные слова и прятать очень глубоко свою суть и сущность. Петр и я перли напролом, не обращая внимания на мелкую шушеру, облепившую подходы к власти, дескать, правда свой путь пробьет. Но это был «их дом», поэтому они любыми способами пытались защитить свои хлебные места, даже подставляя под удар миллионы других людей. Они и теперь пишут гневные messages, дескать, вы позорите наших дедов, которые ценой своей жизни защитили «нашу Россию». Вашу – никто бы так не защищал. Флаг у Победы – красный, а у предателей памяти – власовский. И что он делает во главе Парада Победы – мне лично непонятно.