– Я знаю. – Откуда? – Потому что я привел его сюда. – Зачем? – Потому что я в долгу перед тобой. За все, что произошло, мне бесконечно жаль. Ты заслужила настоящую жизнь. Твою жизнь, и если он то, что тебе нужно, то пусть будет так, – прошептал брат мне на ухо. Я невольно напряглась и даже немного отстранилась от него. – Если ты не хочешь отношений с ним, то, по крайней мере, перелистни эту страницу и откройся для чего-то нового. Иначе отправишься в Париж и будешь перелистывать страницы в тени нашей мамы. В этот момент она подошла к нам. – Ради бога. Пожалуйста, скажите мне, что там, наверху, не стоит мальчик, о котором я думаю. Ксандер, о чем ты думал, когда приводил его? – прошипела она, даже не глядя на меня. Брат приподнял брови, становясь так похожим на нее, что это выглядело немного странно. – Я спасаю жизнь твоей дочери. Вот о чем я думал, – отрезал он. – Как ты можешь?.. – прошипела мать. – Я не поеду в Париж, – оборвала я ее таким резким тоном, что лицо родительницы на мгновение исказилось. – Что? Конечно, ты поедешь! – заявила она, явно сбитая с толку. – Посмотри на себя! У тебя нет выбора. Чем ты еще собираешься заниматься? С моих плеч как будто упал невероятный груз, и я рассмеялась от облегчения. – Понятия не имею! Я понятия не имею, пока. Но ты права, меня здесь ничто не держит, и меньше всего ты, мама. Мне просто нужно уехать отсюда и что-то придумать, и никто не сможет остановить меня. Разве это не чудесно? Она недоверчиво уставилась на меня, а я просто развернулась и так быстро, как только могла, понеслась к выходу. Я выбежала, чувствуя, что лопаюсь от волнения и счастья. – Саммер! – как раз когда я остановилась на улице, глубоко вдыхая свежий воздух, окликнул меня знакомый голос. Я обернулась. Передо мной стоял Габриэль. – Привет, Габриэль, – немного отдышавшись, произнесла я. – Привет, Саммер, – ответил он. – Что ты здесь делаешь? Кривая улыбка изогнула его губы. – Пытаюсь угнаться за ветром. Даже если я буду гореть за это в аду. Ты чертовски быстрая. – А ты идиот, – сказала я. – Знаю. Ты можешь кричать на меня прямо сейчас. Сколько хочешь. Дни, недели, месяцы, если это необходимо, но, пожалуйста… – Ты на машине? – прервала я. Габриэль удивленно уставился на меня. – Я… да, а что? Я улыбнулась ему. – Хочешь быть за рулем моей машины для побега? – Побега? Куда? – Не важно куда. Мы уставились друг на друга. – Саммер! Что, черт возьми, ты делаешь? Вернись немедленно! – услышала я рев матери, а затем Ксандера, который яростно кричал что-то позади. Что бы ни было, это не остановило ее. Габриэль среагировал молниеносно, и мы побежали. Я увидела его стоящий посреди стоянки темно-синий спортивный автомобиль. Среди совершенно обычных «Гольфов» и старых внедорожников он выглядел таким же неуместным, как и сам Габриэль на чопорном выпускном. Запыхавшись, он галантно открыл мне дверцу машины, и я запрыгнула внутрь. – Если я убегу с тобой сейчас, что будет дальше? – послышался вопрос. – Ничего. Или все. Понятия не имею, главное, что ты за рулем, – весело объявила я. Мне показалось, что Габриэль глубоко вздохнул, прежде чем он сделал то, что я велела, – завел машину и выехал со стоянки. Я поспешила пристегнуть ремень, глядя при этом на Габриэля. Никто из нас не сказал ни слова. Он ехал, и я позволила ему увозить себя, пока мы не оставили Флагстафф позади. Он внезапно включил поворотник и остановился на обочине. Я удивленно посмотрела на него. – Что такое? – Нам нужно все прояснить, Саммер. – Разве? Он бросил на меня долгий взгляд. – Да, и, кроме того, у меня есть для тебя еще один подарок, – сообщил он, полез в карман штанов и достал конверт. Второй конверт в этот день, правда, значительно больше первого. – Что там? – Посмотри сама. Последовав его совету, я разорвала конверт. Там оказались билеты на самолет. Десяток билетов. В любую точку Европы. Берлин, Париж, Венеция. Вместе с ними лежали брони гостиничных номеров. Так много, что их должно было хватить на месяцы. Я подняла голову. – Что это, Габриэль? – Это города моего турне. Он сидел так близко ко мне, так невероятно близко, что волоски на предплечьях встали дыбом. Сердце бешено колотилось. – И что мне с этим делать? – Сопровождать меня. Они принадлежат тебе. И я принадлежу. Все это время. С тех пор, как мы сидели на том дурацком автобусе и смотрели в небо. Эти билеты стали моим условием, когда я подписывал контракт на запись и контракт на турне. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, Саммер, и я хочу, чтобы ты никогда больше не покидала меня. Это едва не убило меня… – прошептал он. Его серые глаза на мгновение стали холодными, как камень. – Когда начнется турне? – хрипло поинтересовалась я. Габриэль бросил взгляд на часы. – Ровно через четыре часа. – Четыре часа? – ошеломленно выдала я. – Я все время хотел спросить тебя, но не решался, – признался парень, нервно проводя рукой по волосам. – Ты понятия не имеешь, как я себя чувствовал. Я не мог ни есть, ни спать, моя музыка – абсолютный хлам. Ты нужна мне, Саммер. Вся ты. Я не просто хочу, чтобы ты сопровождала меня. Я хочу работать с тобой. Я хочу писать с тобой песни, слышать, как ты поешь. Соединить нашу музыку. Я не хочу быть без тебя, – хрипло выдавил он, и это прозвучало почти как рыдание. Я потрясенно посмотрела на него. – Зачем? – спросила я наконец. – Тогда зачем ты поступил так ужасно? Почему солгал мне? Почему сообщил прессе, что я написала песню Ксандера? Габриэль глубоко вздохнул и посмотрел на меня. – По крайней мере, последнее сделал не я, – выдавил он. Мои брови скользнули вверх. – Но я думала… – Косвенно это была моя вина, – признался он. – Но на самом деле это сделала Талия. Я рассказал ей об этом. В ту ночь, когда ты нашла меня на автобусе, она позвонила мне. После нескольких месяцев я впервые услышал ее голос, и я был… не готов. Она говорила о нас, о том, как сильно скучает по мне. Когда я сказал, что больше не хочу быть с ней, она начала расхваливать Ксандера. Чтобы заставить меня ревновать. Я понимал это, и все равно повелся. Заявил, что великий Ксандер даже не сам пишет свою музыку. Она и сдала вас прессе. – Поэтому ты приехал в Даллас? Чтобы сказать мне об этом? Он кивнул. – Отчасти. Я надеялся, что пресса не сразу подхватит эту новость, не раздует ее до такой степени. Я сглупил. Сам все испортил и даже не могу винить в этом Талию. Ведь это именно я разрушил твою карьеру. – Он сглотнул и умоляюще посмотрел на меня. – Мне очень жаль. Когда я впервые увидел тебя с Ксандером, подумал, что ты можешь стать идеальным средством, чтобы отомстить ему, но ты была так… чудесна, – сказал он, и его голос стал совсем мягким. – Я не мог не влюбиться в тебя. Понимаю, о чем ты думаешь, но в этом отношении я не солгал. Я – безнадежный случай. Если я влюбляюсь, то целиком и без остатка, и сверну горы, чтобы удержать эту любовь. Когда влюблен, я настоящий идиот. Пейтон не устает говорить мне об этом. Мы уставились друг на друга. Никто из нас не знал, что сказать. – Почему ты приехал только сейчас и рассказал мне все это? Габриэль пожал плечами. – Потому что я боялся, – честно признался он. – Билеты… в течение нескольких месяцев я снова и снова брал их в руки и ждал, что наберусь мужества, чтобы приехать и объяснить тебе все. Я был уже на пути в аэропорт, чтобы полететь в Европу одному, когда мне позвонил Ксандер. – Он сухо рассмеялся. – Поэтому вместо того, чтобы отправиться в Нью-Йоркский аэропорт, я просто мчал дальше по шоссе, пока не приехал во Флагстафф.