– Чего ты хочешь? – осведомилась я и тут же снова ощутила, как во мне поднимается гнев. Парень сжал губы и засунул руки в карманы штанов. – Мне тоже нужно немного свободы. Твой брат меня бесит. Я лучше посмотрю в окно и посчитаю уличные знаки и расплющенных опоссумов! – Тогда ты в хорошей компании, – ответила я, но все равно встала и позволила Габриэлю занять переднее пассажирское сиденье. – Спасибо за то, что выслушал, Джордж. – В любое время, мисс Прайс. Может, вам стоит прилечь? У нас впереди еще почти семнадцать часов езды. Я кивнула и покинула кабину водителя. Краем глаза я видела, как Габриэль опустился на сиденье. – Ну? Что у тебя на уме? – прогудел Джордж. Парень только раздраженно хмыкнул. – Много всякого, Джордж. Можем ли мы остановиться на перекур? – Нет. – Почему нет? – Потому что ты певец, и курение вредит твоему голосу. – Что? Ты сейчас серьезно? Кто ты, моя мама? – Хуже, твой нынешний водитель автобуса. И как только поймаю тебя с сигаретой, сразу перееду. Усмехнувшись, я оставила их наедине. Сон действительно пойдет мне на пользу. Но как только я поднялась на первые ступеньки, мой взгляд упал в гостиную. Из-под дивана выглядывала небольшая черная коробка. С любопытством я спустилась вниз по лестнице мимо ухмыляющегося брата, Пейтон и Питера, и заглянула в нее. Маленький черный синтезатор, казалось, подмигнул мне в ответ. По моим венам тут же разлилось ощущение счастья. Я быстро установила инструмент. Затем села на небольшой складной табурет перед ним и осторожно положила пальцы на клавиши. Им сразу стало тепло. Конечно, это не слоновая кость, да и на синтезаторе отсутствовала крышка, но он оказался хорошего качества. Когда я включила его и давление указательного пальца выдало простую мелодичную «ля», у меня пробежали мурашки по коже. За «ля» последовала «до», за «до» – «фа-диез», и когда мои пальцы начали играть сами по себе, я с улыбкой закрыла глаза. Что-нибудь современное, как упражнение для мизинца? Я начала музыкальную тему для Super Mario. Звуки прыгали по комнате так же весело и живо, как нарисованный итальянец. Затем я почувствовала себя немного глупо, и после небольшого перерыва сыграла «Лунную сонату» Бетховена. Перед тем, как умолкнуть, каждая нота висела в комнате, словно мерцающая капля росы, и внутри меня становилось светлее, а мысли прояснялись, как на свежем утреннем воздухе. Это привело меня к «Временам года» Вивальди, и я позволила La Primavera, или весне, танцевать по комнате. В конце концов, я просто играла то, что крутилось у меня в голове. Чувства иногда казались настолько сложными, сбивающими с толку и подавляющими, что я предпочитала переводить их в ноты, ведь их я понимала. Я играла об Итане, о том, как сильно скучаю по нему и как вместе с тем боюсь к нему вернуться. Я играла о Ксандере и о своем решении поехать с ним на этот фестиваль. И я играла о Габриэле. Музыка стала быстрой и захватывающей, потом мягкой и чувственной, а затем наконец глубокой и бурной, как его поцелуй. Мне вдруг захотелось, чтобы у меня было больше клавиш, чтобы выразить все противоречивые эмоции. Тем не менее музыка сумела передать мои чувства. Мне нравился Габриэль. Как ни странно, мне нравился этот сумасшедший парень с непристойной ухмылкой и карамельным голосом. Спустя одну небольшую вечность, когда раздался последний звук, я медленно подняла пальцы с клавиш и открыла глаза. Мне пришлось пару раз моргнуть. Габриэль стоял рядом с синтезатором и улыбался мне. – Это мой, – произнес он, отталкиваясь от стены. – О, изви… – начала я, но парень оборвал меня: – Играй сколько хочешь. Он улыбнулся, и это выглядело почти извинением. А потм он повернулся и отправился к остальным. 17 – Добро пожаловать в Орландо, город с самыми дорогими кренделями в мире только потому, что они в форме Микки Мауса. И кстати: это родина восьмого чуда света, – объявил Габриэль рано утром во вторник, когда мы наконец-то вышли из автобуса, измученные долгой поездкой. – Восьмое чудо света? Что же это? – со стоном поинтересовался Ксандер. – Я, – ухмыльнулся Габриэль и потянулся, словно кот, только проснувшийся после дремы. – А я думала, ты из Нью-Йорка, – вырвалось у меня. – После развода родителей я переехал с мамой в Нью-Йорк, но первые шесть лет своей героической жизни я провел в Орландо, – пояснил он, доставая из вещевой сумки солнцезащитные очки и толстовку, которую начал надевать, несмотря на жару. Я с изумлением наблюдала, как Ксандер сделал то же самое. Только Питер не стал повторять за ними. Когда он заметил мой вопросительный взгляд, то просто пожал плечами. – Я не так знаменит, как эти два красавчика. Меня никто не узнает, так что мне незачем прятаться. – Пока нет, милый, но твоя музыка потрясающая, – сказала Пейтон, быстро поцеловала Габриэля в щеку и вытащила мобильный телефон. Питер тепло ей улыбнулся. Мы вышли и оказались на стоянке перед Disney World, где состоится второй этап «Зажигай». Начиная с сегодняшнего вечера вся площадь будет заполнена гостями фестиваля. – Что делать дальше? – обеспокоенно спросила я у Пейтон. Мы оказались на огромной стоянке, где перед нами стояла белая машинка для гольфа с водителем, как будто ее заказали, но не забрали. – А? – Она подняла глаза от телефона. – О, Кельвин хотел забрать нас здесь и на этой маленькой машинке отвезти в отель или что-то в этом роде. – Привет, вот вы где. Наконец-то, – тут же раздался хриплый голос. Я повернула голову и пронаблюдала, как Кельвин выпрыгивает из другого автобуса. – Пойдемте со мной. Я отвезу вас в отель. Ваше первое выступление сегодня вечером, и… Габриэль, послушай меня, пожалуйста! – раздраженно попросил он. Тот пожал плечами, продолжая смотреть в телефон. – Что? – переспросил он. Кельвин пробурчал что-то явно недовольное и повернулся к Джорджу. – Ты останешься с ними, да? Великан кивнул. – Мне припарковать автобус? – Не стоит. Кто-нибудь отвезет его прямиком в Лас-Вегас, чтобы там он стоял до дальнейшей поездки в Лос-Анджелес, – буркнул Кельвин и нетерпеливо махнул нам следовать за ним. – Разве в Лас-Вегас мы едем не на автобусе? – удивленно спросила я. Кельвин покачал головой, лихорадочно печатая что-то на мобильном. – Нет, это займет слишком много времени. Отсюда вы летите в Лас-Вегас, а оттуда на автобусе до Лос-Анджелеса. Между прочим, Габриэль, я разговаривал с твоим телохранителем Лэнсом. Вероятно, из-за сальмонеллы он пропустит весь тур. Вот почему я договорился о замене из Лас-Вегаса, но до тех пор Джордж по-прежнему будет отвечать за тебя. Габриэль сделал жалостливое лицо. – Я говорил Лэнсу, чтобы он не ел суши на заправке. Кельвин устало вздохнул, прежде чем обратиться к Питеру: – И у тебя тоже будет телохранитель, по крайней мере, на время до и после выступлений, Питер, тогда мне больше не придется беспокоиться. Парень издал восторженный ликующий вопль: – Я получу настоящего телохранителя? Могу я прикоснуться к нему? – Нет, – отрезал Кельвин, выглядя при этом так, будто у него болит голова. Пейтон хихикнула. – А до тех пор постарайся не ввязываться в неприятности. Джордж будет сопровождать вас троих здесь, в Орландо. Так что оставайтесь вместе и сделайте мне одолжение, давайте больше без звездной болезни. Вы не единственные, кто прибудет сегодня, и мне еще нужно попасть на территорию фестиваля, чтобы… – О, остынь, Кельвин, мы уже это делаем, – прервал его Ксандер и похлопал по узким плечам, а затем прыгнул во второй ряд большого гольф-кара, приглашающе похлопывая по месту рядом с собой. – Итак? Кого осчастливит Прайс-Икс, кто хочет сесть рядом со мной? – Меня! Я! – восторженно крикнул Токио, протискиваясь к моему брату. – Я сяду рядом с Пейтон, – тут же заявила я и потащила ее на ряд сидений позади них. Габриэль и Джордж заняли места в последнем ряду, а Кельвин сел рядом с водителем. Мы бесшумно покатились и пересекли самую большую парковку, которую я когда-либо видела. Нам пришлось целую вечность проезжать ряды припаркованных машин, в то время как другие гольф-кары весело проносились мимо нас. – Питер, ты выступаешь сегодня первым. Выход в восемнадцать часов, после этого пойдут Ксандер и Габриэль. Ваши планы распечатаны в гостиничном номере. Пейтон, прошу тебя прийти сегодня пораньше, чтобы ты могла осмотреть сцену и ввести в курс дела танцоров. – Конечно, я все сделаю, – пообещала она, отбрасывая назад каштановые кудри. – Хочешь пойти со мной, Саммер? – Да, мне очень интересна твоя работа, – с улыбкой согласилась я. Пейтон просияла. Затем машина внезапно остановилась, встряхнув всех нас. – Итак, мы на месте. Выходим, быстро, быстро! Кельвин повел нас через большую площадь. Люди стояли в длинных очередях на кассе и ждали… чего? Disney World отсюда не было видно, и я уже начала сомневаться, что мы в правильном месте. Однако Кельвин целеустремленно провел нас мимо народа, остановился перед одним из мятно-зеленых билетных киосков и показал какие-то документы. Мы простояли не более полминуты, как за нами встали в очередь две девушки. – Разве это не Прайс-Икс? – услышала я взволнованный вопрос. Ксандер с самодовольной усмешкой поднял голову. Его взгляд упал на шепчущихся девушек, которые тут же завизжали. За считаные секунды десятки голов повернулись к нам. Девушки нерешительно приблизились, вытащили телефоны, и вокруг нас раздались возгласы: – Боже мой, это действительно он! А это Токио! Могу я сфотографироваться с вами? – Отлично, именно этого я и хотел избежать, – застонал Кельвин и дал знак Джорджу. Тот схватил моего брата за воротник.