– Не беспокойся. Со мной все в порядке. Однако внутри я была не так спокойна, как снаружи. Мысль о том, чтобы провести следующие двадцать пять часов в замкнутом пространстве с Габриэлем Блейзоном, заставила меня вспотеть. Этот парень так же непредсказуем, как и моя реакция на него. – Пойдем, ребята, а то опоздаем. Питер, тебе выступать уже сейчас, насколько я знаю, – крикнула Пейтон из автобуса. Когда я подошла к двери, она вытаскивала Питера. – Увидимся позже, Саммер, – пообещала она, махая мне на прощание. Я махнула в ответ и поднялась на ступеньку в тот момент, когда Габриэль спускался вниз. Мы прошли друг мимо друга так близко, что наши руки соприкоснулись. Его большой палец медленно скользнул по моему пульсу, как будто у него было все время на свете. Но пока я резко останавливалась, парень просто пошел дальше и исчез вместе с остальными в фестивальной суматохе. Я еще некоторое время стояла перед автобусом, пытаясь заставить свое сердце биться медленнее. 14 Когда я добралась до спальни наверху, то увидела, что дверь открыта. По кровати были небрежно разбросаны чужие рубашки, толстовки, брюки и ботинки. Какой-то хитрец расположился тут в мое отсутствие. Я поворчала, но отложила проблему на потом. Вместо этого достала из кармана зарядное устройство и вернулась на кухню, где села на скамью и наконец занялась тем, что следовало сделать гораздо раньше. Я набрала номер Итана. – Она жива! – закричал в ответ мой друг. Я тихо рассмеялась. – Привет, Итан, – мягко проговорила я. – Почему ты звонишь только сейчас? – с ходу упрекнул мой лучший друг. В его голосе слышалась едва ли не обида. – Я весь день пытался тебе дозвониться. Я глубоко вдохнула и откинулась назад. – Я знаю. Столько всего… произошло, – произнесла я наконец. – Что произошло? – выпалил Итан. Я состроила гримасу. – Сейчас расскажу, но тебе лучше сесть. – Ты сделала что? – недоверчиво воскликнул друг после того, как я рассказала ему про авантюру с фестивалем. – Не говори ничего, – вздохнула я. – Я и сама понимаю, что это глупая затея. – Хорошо, иначе я бы сказал тебе, какая это абсолютно глупая затея, – иронично заметил Итан. – Знаю-знаю, – проворчала я, глядя на разноцветные огни, от большой сцены устремляющиеся в небо. – Только для того, чтобы я правильно понял: ты по-прежнему на территории фестиваля? После того, как упала вчера в обморок? – Мне уже лучше. Я немного в стороне, в автобусе, поэтому уровень шума терпимый, – попыталась я убедить нас обоих. Судя по фырканью на том конце, получалось у меня не очень. – Ксандер очень хотел провести со мной немного времени, и почему-то мне тоже этого хочется, – объяснила я. – Саммер, это же безумие! Ты погубишь себя. Возвращайся домой. Возвращайся ко мне, – тихо попросил Итан, и на меня нахлынула волна тоски и угрызений совести. – Знаю, звучит безумно, – прошептала я, – но, возможно, мне нужно сделать что-то сумасшедшее один раз в жизни, чтобы знать, чего я на самом деле хочу. Эти слова повисли между нами. Итан молчал так долго, что я почти поверила, что он повесил трубку. Какое-то время спустя он испустил долгий вздох. – Ладно, – грубо произнес он, – я уже забронировал билеты на самолет в Даллас. Мы же все равно увидимся на концерте? – Конечно, увидимся. Я улыбнулась от облегчения, что друг больше не давит на меня. Наверное, он тоже понял, что мне нужно время. Вот почему Итан был таким замечательным. Он понимал меня. Или, по крайней мере, пытался. – Только сделай мне одно одолжение. – Мм? – Береги себя. Я тяжело сглотнула и глубоко вдохнула. – Я постараюсь, – тихо пообещала ему. – Хорошо. Большего мне и не нужно. Пока, Саммер! – Пока, Итан, – сказала я и нажала отбой. После разговора я почувствовала одновременно и облегчение, и тревогу. Пот покрыл мою шею, и я поняла, что все еще устала. Или опять? Волнения последних дней явно сказывались. Я решила, что душ и горячий чай – это как раз то, что нужно, прежде чем пораньше лечь спать. Душ оказался чертовски тесным, но в нем хотя бы оказалось достаточно горячей воды. Поэтому пока намыливала волосы, я наконец начала расслабляться. После я расчесала мокрые пряди и откинула их на спину, прежде чем надеть пижаму. Затем включила на Spotify классическую музыку на современной музыкальной системе и поставила жужжащий чайник. Из-за съеденной днем вафельной бомбы я отказалась от сахара и поднялась наверх. Мне пришло в голову, что впервые с того момента, как приехала в Нью-Йорк, я полностью свободна от головной боли. На самом деле мне хотелось уютно устроиться на одной из свободных коек, но когда я выносила свои вещи из большой спальни, мой взгляд упал на кровать. Она манила меня обещанием, что я могу даже вытянуть ноги, не врезаясь в стену. И в любом случае это была моя комната и моя кровать. Недолго думая, я скинула всю одежду и растянулась под одеялом. Счастливый вздох вырвался у меня. Вот так лучше. Но тут новая мысль возникла в голове, не давая мне уснуть. Снова и снова мой взгляд возвращался к телефону. Это точно безумие. Мне нужно спать и не тратить время на преследование Габриэля Блейзона в интернете. Я зарычала в свой чай. Но потом все же разблокировала свой iPhone и набрала его имя. Габриэль Блейзон. 2g4u. Кого я пыталась обмануть? Мне было скучно и хотелось узнать больше об этом парне. Тут же всплыло несколько видеороликов о нем. Музыкальные видео, клипы, которые показывали его за кулисами, записи концертов и… мой палец замер над роликом, который выглядел старым. Лицо Габриэля улыбалось с экрана, и здесь он выглядел не старше пятнадцати. Его щеки еще оставались по-детски пухлыми, а волосы были длиннее, чем сейчас, и падали на глаза длинной челкой. Я нажала на воспроизведение, и комнату наполнил его мягкий голос. – Привет, я Габриэль Блейзон, и я подаю заявку на участие в группе The Only. И эту… э-э… песню я написал сам. – Мелькнула его фирменная дерзкая ухмылка, но выглядела она при этом гораздо мягче. – Эта песня для моей девушки Талии, – добавил он, прежде чем сесть за клавишные. Камера задрожала, когда кто-то рассмеялся. Не кто-то, девушка. Талия? Мысль о его подружке заставила меня сглотнуть, прежде чем Габриэль взял первые ноты и начал петь. Его голос еще не имел нынешнего теплого, глубокого тембра, но даже тогда каждая нота звучала так хорошо, что мое тело буквально таяло. Все во мне смягчилось, расслабилось, как будто его музыка ласкала мою кожу, а Габриэль пел с закрытыми глазами. Он выглядел так, будто находится в совершенно другом мире. Берет мое сердце Мой самый любимый грех, Любовь моя к небу возводит мечты, Для меня в этом мире существуем лишь мы. Каждую ночь ты в моих снах, Мое сердце сохрани в своих руках. В конце песни его голос стих. Габриэль медленно открыл глаза, посмотрел в камеру и улыбнулся. Но это была не его беззаботная, часто даже насмешливая ухмылка, а улыбка, от которой у меня перехватило дыхание. В его взгляде светилось столько любви, что мое собственное глупое сердце забилось быстрее. Я нажала на паузу, и взгляд Габриэля застыл. Его чувства так четко и ясно отражались на его лице, как будто он сам дал им свободу. Смотрел ли на меня так парень? Или, скорее… смотрела ли я когда-нибудь так на кого-то? Неподвижное изображение пробудило внутри такую острую тоску, что у меня скрутило все внутренности. О небо. А ведь это не только тоска, но и ревность. Я ревновала к девушке, на которую так смотрели. В последние годы я настолько отрешилась от всего, что казалось громким и болезненным, что в конечном итоге отдалилась от самой себя. От собственного желания отказаться от контроля, почувствовать наконец что-то, прикоснуться к чему-то сокровенному. Потерять себя в другом человеке и в то же время выяснить, кто я на самом деле. Я желала всего, что Габриэль делал с такой легкостью. Хотелось в одно и то же мгновение любить, ненавидеть, страдать, наслаждаться, быть горячей и холодной. Возможно, именно это так увлекало и одновременно отталкивало меня в этом парне. Он не фильтровал эмоции. Все, что делал, он делал с чувством. Не думал сто раз об одном и том же. Он просто поступал так, как хотел. Я снова включила видео и закрыла глаза. Каждый звук буквально затягивал меня. Каждая строчка текста врезалась в память. Снова и снова я заставляла голос Габриэля блуждать по мне, словно теплые руки по прохладной коже, и с его невинными любовными клятвами в ушах я наконец заснула. 15 Покрывало обмоталось вокруг моих ног. Откуда-то, должно быть, дул сквозняк, потому что волоски на моих руках встали дыбом. Однако меня разбудило нечто иное. Движение матраса. Он прогнулся, и в следующее мгновение я ощутила руки, которые легли вокруг моей талии. У меня вырвался испуганный, задыхающийся хрип. Я бросила взгляд через плечо и увидела черные волосы и серые глаза, прежде чем нежный поцелуй в затылок заставил пробежать дрожь по моей спине. – Г… Габриэль? – спросила я сонным голосом. – Ммм? – пробормотал он, теснее прижимаясь ко мне. – О боже… – прошептала я, непроизвольно выгибая спину. Навстречу его прикосновениям. Габриэль целовал меня. Его губы блуждали по моей коже. А руки прочертили след на моем теле, проследили округлости грудей. Потом проникли под длинную рубашку. Кончики пальцев коснулись моего обнаженного живота, и мышцы на нем вздрогнули. Габриэль застонал, и я прочувствовала этот звук до мозга костей. Его язык с удовольствием пробежался по изгибу моей шеи. Он пробовал, лизал, гладил меня, ладонями медленно продвигаясь вверх. Он ласкал мою грудь, большими пальцами нежно касаясь затвердевших сосков. С моих губ сорвался стон. Я заметалась взглядом по комнате, ища точку, где могла бы задержаться, чтобы не погрузиться в водоворот ощущений. Наконец-то мое внимание привлекла тень. Силуэт, все больше и больше выступающий из темноты. Мои раньше мягкие и податливые мышцы мгновенно затвердели. – Итан? – недоверчиво спросила я. Мой лучший друг вздохнул, глядя на нас с Габриэлем, который беспрестанно целовал меня, не позволяя другому мужчине мешать себе. – Итан, я могу все объяснить… – воскликнула я и попыталась оттолкнуть от себя Габриэля, но он только крепче обнял меня.