Глава 24 г. Москва Сделав круг по району, поднялись к Родьке с дедом. — Добрый вечер, Андрей Егорович. — приветливо поздоровался я. — Гостей принимаете? Дед видел нас из окна, как мы всей гурьбой к ним в подъезд вломились. Радостно приветствовал нас. А на расспросы о Родькиной одежде смущаясь, сказал: — Деньги-то есть, только где ж купить? Шура, вот, носков в большом Детском мире ему добыла. А я страсть как не люблю эти большие магазины. Пальто купим, конечно, но на следующую зиму, сейчас-то зима уж считай кончилась. А куртка у него на вырост с осени куплена, не должен он ещё вырасти из неё. Поболтали ещё немного и пошли домой. — Так-то деда понять можно. — сказал я, когда мы вышли из их подъезда. — Стоять в очередях в его возрасте ещё то удовольствие. — Надо на Родьку тоже вещи смотреть, когда в центр будем ездить по магазинам. — решила Галия. Перед лифтом стоял сосед откуда-то с верхних этажей. Поздоровались с ним и остались лифт ждать. Сам бы я пешком поднялся, но Галия поднимается на третий этаж на лифте, а спускается пешком. Мы терпеливо ждали лифт втроём. Тут двери лифта открылись и из лифта вышел белобрысый мужик. Не видел его раньше. Мужик держал в руке лысую ёлку, значит, тоже сосед. Пропустили его. В лифте осталось полно осыпавшихся иголок. — Опомнился! — вдруг докопался до него сосед сверху. — Весь лифт загадил иголками! Кто за тобой убирать будет⁈ — Что ты сказал? — развернулся белобрысый. — То сказал! Сейчас в доме вся эта хвоя окажется. Ты мне потом будешь иголки из ковра выковыривать⁈ Белобрысый взял ёлку так, как будто собрался драться ею. Нашла коса на камень. На ровном месте два обормота сцепились. Галия испуганно спряталась мне за спину. Я пока не вмешивался, неохота крайним оказаться, да еще в такой нелепой ситуации. Да и вообще надо быть сумасшедшим, чтобы нарываться на пустом месте с беременной женой за спиной. Мужики покосились на нас с женой, пофыркали ещё немного друг на друга, позыркали, но разошлись. Точнее, лифт закрылся, и я его еще раз вызвал. Сосед, все время пока поднимались, злобно бурчал себе под нос что-то про разгильдяев и нерях, которые о других не думают. — Я уж думал, они таки сцепятся. — констатировал я, когда мы вошли в квартиру. — Этот блондинистый, тоже молодец, только в феврале ёлку собрался наконец вынести. Оставил бы уже до следующего Нового года. Ветки зеленой краской покрасить и нормально зашло бы. — Да ладно тебе. — вдруг заступилась за него жена. — Он из рейса только вернулся, четыре месяца дома не был. Он вообще-то капитан дальнего плавания. Вернулся, а жена к другому ушла. — Откуда ты знаешь? — удивился я. — Что он капитан, Ольга Владимировна со второго этажа рассказывала, и описала, как он выглядит. Уже успела познакомиться. А что жена ушла — Анна Аркадьевна. — Вот вы сплетницы. — усмехнулся я, живо представив себе масштабы этого бедствия. В нашем подъезде как минимум несколько дам проживает, не сильно занятых на постоянной работе и при этом весьма общительных. Страшно представить, сколько всего и обо всех им известно. А моя жена, похоже, в этот круг вхожа и получает информацию из первых рук. Надо будет иметь в виду на будущее. Мало ли, узнать что понадобится. Но ситуация, конечно, неприятная. Представил себе, как мужик вернулся из длительного рейса, а жены и след простыл. И вот чего бабе не хватало: всё бросила и убежала, теряя тапки. Послушать анекдоты, так капитан дальнего плавания мечта, а не муж. Дефициты привозит всякие опять-таки. А тут на тебе… Хотя, видимо, не рассчитала, когда за перспективного кадра замуж выходила, что это такое — месяцами без мужика сидеть. Кому-то так даже легче, знал я и таких женщин. А кому-то без живого человека под боком — не жизнь. Как бы там черной икрой все не было густо намазано на бутербродах в холодильнике. Когда минут через десять бегал во двор до почтового ящика, Галия письма забыла отправить, снова встретил горемычного капитана. Тот стоял с веником и совком в лифте и старательно сметал в совок хвою. Ну вот. Нормальный же мужик. Видимо раздражен был ситуацией со сбежавшей женой, раз так легко от простого замечания завелся, в драку чуть не полез. Пар выпустить надо было. Улыбнулся и кивнул ему, поднимаясь по лестнице. В среду, отсидев пары, решил поехать домой, а из дома уже вместе с женой на курсы вождения. Хоть пообедаю по-человечески. Во дворе нашего дома снова увидел капитана. Тот тащил на мусорку какие-то коробки. Квартиру чистит после жены? Выбросит сейчас все её вещи, а она явится за ними… Скандал будет. Надеюсь, меня в это время дома не будет. Галия очень удивилась, что я так рано пришёл, и обрадовалась. Глядя, как вокруг рассыпаются у людей отношения, был очень тронут этой её реакцией. На курсах сегодня нас обучали первой медицинской помощи. Организовано все было серьезно. Сначала врач довольно интересно и образно описывал основные виды травм и других экстренных ситуаций, с которыми есть вероятность столкнуться на дороге. Сдабривая эту лекцию изрядным количеством примеров. Поработал он, похоже, в приемнике травмпункта какого-то, судя по обилию ярких подробностей в описании ситуаций, а также по характерным паузам в рассказе, которые он периодически делал. Так человек обычно стопорится на пару мгновений, когда пытается заменить нецензурные выражения на что-то более подходящее моменту. В общем, от лекции толкового специалиста получил удовольствие. Потом начались практические занятия. Здесь все было проще. Пришла медсестра и учила нас накладывать повязки. В качестве манекенов использовали коллег по курсу, разделившись на пары. Не сильно верю в полезность подобных экзерсисов. Все же надо практику иметь большую, чтобы пострадавшего грамотно в перевязочный материал упаковать, не повредив ему при этом еще больше. Но после теории размяться было приятно. А уж вид частично кое-как замотанных в белое сокурсников вообще радовал. Вернулись с женой опять поздно, Родька уже караулил у подъезда. Зашел домой за псом и собрались гулять вдвоём. Галия устала, не пошла с нами. В четверг после пар ездил с лекцией в электродепо метрополитена. Как же там интересно! При первой жизни мне не довелось увидеть гаражи для электричек. И вообще, я редко на метро ездил в последнее время, один-два раза в год максимум. А в депо такие масштабы, такие расстояния!.. Прямо, как у нас на ЗИЛе.Заданная тема лекции «Перспективы развития транспортной инфраструктуры мегаполисов при социализме». В пятницу меня прямо с пары вызвали к Эмме Эдуардовне. Что опять могло случиться? Опять будет уговаривать в Будапешт ехать? Чем им там намазано, если так? Замдекана по научной работе озабоченно взглянула на меня, стоя у своего стола, и только хотела что-то сказать, как на её столе зазвонил телефон, и она быстро схватила трубку. — Да-да, он здесь. — кому-то взволнованно доложила она. — Только что пришёл. — Так. Павел. — положив трубку, подошла она ко мне. — Тебе предстоит сегодня очень важное задание. Тебя ждут в Курчатовском институте. С лекцией. — поспешила добавить она, увидев, как у меня глаза округляются. — Профессор Новосёлов не сможет поехать, у него давление неожиданно поднялось, а отменить уже ничего нельзя. Константин Сергеевич Ионов из общества «Знание» рекомендовал тебя, как лектора, способного справиться с темой сегодняшней лекции «Наука как часть культуры советского общества и её роль в воспитании молодёжи». — А материалы какие-то есть? — недоумённо спросил я. — Когда туда надо ехать? — Сейчас. — кусая губу, ответила Эмма Эдуардовна. — Материалы, наверное, у профессора Новосёлова есть. Давай быстренько сходим, узнаем. И сразу поедешь. Прошли с ней через нашу группу, забрал свой портфель. Она, заодно, отпросила меня до конца дня.Перед кабинетом профессора Новосёлова замдекана велела мне остаться, а сама прошла внутрь. — Евгений Егорович. Как вы себя чувствуете? Вам получше? Она прикрыла за собой дверь, но не до конца. Сначала я невнятно слышал голоса Эммы Эдуардовны и мужской, а потом мужской голос постепенно перешёл на повышенные тона. Волей-неволей стал прислушиваться. — Нет, Эмма Эдуардовна, не уговаривайте. — возмущался профессор. — Вы не говорили, что лекция в Курчатовском институте. Я филолог! Что я могу рассказать о науке физикам-ядерщикам⁈ — О роли науки! Евгений Егорович… — Нет! И ещё раз нет! Если не хотите, чтобы меня прямо здесь удар хватил! Замдекана выскочила из кабинета красная, как рак, и стояла, соображая, что дальше делать. Материалов, как я понял, нет. — Ладно, Эмма Эдуардовна. Буду импровизировать. — хотел пошутить я, чтобы разрядить обстановку. Но ей самой чуть плохо не стало после моих слов. — Это полный провал. — схватилась она за голову. — Да не будет провала! — попытался успокоить ее, — вы главное, скажите, как мне туда добираться нужно будет. Это же черте где. Вряд ли вы мне такси оплатите. Да и там пропускной режим наверняка. Как с этим вопросом? — Точно справишься? — посмотрела она на меня с надеждой. — Без материалов? — Ну да, есть у меня такая уверенность. Да и правда, что мне пугаться-то? Ну, физики. Ну, одни из самых крутых в мире. Но я столько всего читал из любопытства по новинкам науки в двадцать первом веке, что наверняка найдется что рассказать о том, что им будет в новинку. Да и пользовался бытовой техникой, которая сейчас будет всем казаться научной фантастикой. Иллюзий я не имел — неважно, как там общественно полезно называется лекция. Это ученые, это технари. Не социологи или историки. Плевать они хотели на роль науки в воспитании молодежи, и на то, как соотносятся наука и советская культура. Едва зацепимся языками про науку, и как она, по моему мнению, в будущем будет развиваться, меня засыплют вопросами именно по этому профилю. Тут, главное, не спалиться, как попаданец. Решил, что буду говорить медленно, чтобы контролировать то, что выскочит на язык, и сортировать. Чтобы опасных для меня идей по поводу того, что я знаю слишком много, у секретных советских ученых не возникло. Ну и, конечно, не возникло таких идей у тех ребят, что им эту секретность обеспечивают. Эмма Эдуардовна, увидев, что я спокоен, и явно уже прокручиваю в голове будущую лекцию, успокоилась и поверила, что я не щучу. Тут же посыпались детали — приедут за мной через полчаса из Курчатовского института, сами и провезут сквозь свои секретные кордоны внутрь. Обещали и обратно доставить тоже. Денег никаких за лекцию не положено, но «ты же знаешь, Павел, что всегда можешь обратиться ко мне за помощью, если что не так вдруг на сессии пойдет или какая другая проблема». Короче, я с облегчением понял, что в данный момент Эмма Эдуардовна за Будапешт больше на меня не злится, ну или своим согласием выступить с этой лекцией я так ее выручаю, что она согласна забыть эту темную страницу в наших отношениях. Да еще, перед тем как я пошел к месту встречи с курчатовцами, притащила и успела мне сунуть в руки, велев тут же просмотреть, новые номера «Науки и жизни» и «Техники — молодежи». Просмотрел, что успел. Но этим мне ученых, конечно, не озадачить… Не удивлюсь, если в зале будут сидеть в том числе и авторы статей в этих журналах. А затем еще и сопроводила на улицу и дождалась, когда подъедет черная Волга из Курчатовского института, и посадила в нее. Словно опасалась, что, если отпустит меня одного, я передумаю, и сбегу, вместо того, чтобы сесть в машину. Смешно, конечно, с высоты моего возраста смотреть было на все эти ее манёвры. Помимо шофера, из института забирать лектора приехал невысокий лысый дядечка. Он очень живо поприветствовал Эмму Эдуардовну, видимо, решив, что эта симпатичная женщина средних лет и поедет выступать перед учеными, но глаза его потускнели, когда он увидел, что в машину сажусь я, а она максимум на что готова — помахать нам вслед на прощание платочком. — Позвольте пояснить, — начал он недовольно, — нам обещали солидного лектора, разбирающегося в вопросе. А вы нам предлагаете? — А мы вам и предлагаем как раз такого лектора, — тут же нашлась Эмма Эдуардовна, прекрасно понимавшая, что, если она не выиграет в этом споре, то вместо меня выступать по неизвестной ей теме поедет сама, — знакомьтесь, автор идеи «Бессмертного полка» Павел Тарасович Ивлев. Павел Тарасович, сколько вы лекций провели по линии общества «Знание» за последний год? Надо же! Я и не знал, что она уже раскопала эту информацию про «Бессмертный полк». Или ей из КГБ товарищи подсказали, когда обсуждали без меня с ней мою поездку в Будапешт? Надув для солидности немного щеки, я сказал: — За год не скажу, долго считать, а с середины этого января я провел более восьмидесяти лекций в Москве и Московской области. Практически во всех городах Московской области выступал. Даже голос немного сорвал, честно говоря. Лысый оторопел от такого представления и такого ответа. Звучало все это так, словно мы внаглую его дурим, но мы с замдекана так складно «пели дуэтом», что никаких аргументов, чтобы нас разоблачить или возразить далее, у него не нашлось. — Ну, раз такое дело, то примите мои извинения, товарищи, и поехали, конечно, Павел Тарасович! В машине, само собой, он исправил свою оплошность и представился. Звали его Семен Львович, а вот чем он занимается, я так и не узнал. Уверен, ему это и запрещалось говорить всем подряд. Время такое, все с американскими шпионами борются. И подтрунивать по этому поводу не буду, их сейчас в СССР реально много. Тут же в машине зацепились языками по поводу радиационной медицины. Тема не очень засекреченная, так что почему бы и нет? Через минуту все его сомнения в моей компетентности пропали, через две мы уже жарко спорили. Так что доехали до института, и не заметив, как пролетело время. Только уже выходя из машины, немного осмотрелся. В будущем тут будет достаточно дорогой район Москвы, но сейчас, конечно, было больше похоже на деревню. За исключением зданий Курчатовского института, конечно.