Что за интриги вокруг него? На таком мелком, семейном уровне… Это не конкуренты, скорее всего. Зачем им это? Я бы тут женский след, скорее, усмотрел… Ну, пусть Сатчан сам разбирается. Мое дело министра убедить в своей полезности и доказать, что Галия за меня замуж вышла потому, что сама хотела, а не её за меня выдали для прикрытия. Вечером встретились с женой на курсах по вождению. — Что врачи говорят, как анализы? — спросил я, зная, что Галия ездила сегодня к Инне. — Всё хорошо. — счастливо улыбнулась жена. Ну хоть что-то хорошо. Вернулись домой поздно. Я сразу с собакой пошел гулять. Родька рассказывал, как им в школе старшеклассники химические опыты показывали. Слишком занят был своими мыслями и не сразу оценил, с каким восторгом он воспринял эту новую для себя науку. Как бы не взорвал нам чего-нибудь, непоседа. — Просись в кружок по химии, — сразу посоветовал я ему. — Не будут брать, пожалуйся деду, он быстро договорится. Родька просиял и радостно кивнул. В деда и его возможности гнуть в бараний рог учителей, паренек уверовал на сто процентов. Во вторник Лёха похвастался, что они переезжают. Квартиру Сандалов-старший получил где-то на Соколе. Не рукой подать, конечно, но всё не в Загорск пилить на электричке. — У меня день рождения девятнадцатого марта. — напомнил он. — Я помню, помню. — заверил друга я. — Это воскресенье будет, я уже посмотрел. — сообщил возбужденно Лёха. — Я Свету опять привезу в Москву. На дне рождения с родителями ее познакомлю. Вы же придете с женой? — Конечно, как договаривались. — Отлично! А Свете можно будет у вас остановится на пару дней? — Естественно. Что ты спрашиваешь? — усмехнулся я, наблюдая, как горит нетерпением друг. — Спасибо! — искренне воскликнул он, не в силах скрыть радостную улыбку. Эх, молодость, молодость… Ходил на кафедру физвоспитания, расписание тренировок факультетских команд, наконец, вывесили. Экономисты тренируются по вторникам, четвергам и субботам. Меня интересовала только суббота: 9−00. Замечательно! С утра отзанимался и весь оставшийся выходной твой. После пар добирался на перекладных в очередные «Дары природы», опоздал. Закончил лекцию в половине шестого. Выбирался к метро из этой глуши на двух автобусах. Даже не пытался успеть на автокурсы. Дорога столько времени заняла, что шансов не было. Согревало душу только то, что заведующая магазином отблагодарила меня просто по-царски. Завернула мне три здоровенных горбуши горячего копчения. — Я понимаю, что мы на отшибе, но вы приехали, такую лекцию интересную прочли. — говорила она, вручая мне увесистый сверток, который я попытался положить в сумку, но он торчал больше, чем наполовину. — Проще так нести. Давайте я вам его обвяжу. — предложила заведующая. Так я и тащил горбушу в бумаге, которая не могла скрыть бесподобного аромата копчёной рыбы. И в автобусах, и в метро народ беспокойно оглядывался, принюхиваясь, а я держал свой свёрток с независимым видом, старательно делая вид, что я ни причём. Добрался, наконец, до дома, а у нас на кухне за столом Лина сидит. На две руки скорбно голову повесила, а рядам Галия сидит со страдальческим выражением лица. Вот так мизансцена… Что я пропустил? Пока раздевался в прихожей, вышла Галия, с озабоченным видом чмокнула меня и вернулась на кухню. Последовал за ней и водрузил свой сверток на рабочий стол. Жена на автомате подала мне ужин, а сама села обратно рядом с Линой, которая подняла на меня зареванные глаза и опять опустила голову. — Ну, рассказывайте, что тут у вас? — потребовал я. — Этот мужик, которого ты видел, не мужик. — начала объяснять жена. — Это брат. Ага! Так я и поверил. А чего тогда так испугалась, меня увидев? И прижималась к нему на улице совсем не по-сестрински. — Не совсем брат… — с отчаянием в голосе поправила Лина. — Формально, он мне дядя. Его мама и моя бабушка родные сёстры. Но по возрасту он меня всего на четыре года старше, поэтому мы считаем друг друга братом и сестрой… — Хорошо. — сделал вид, что поверил. Лина молчала, уткнувшись лицом в руки. Дальше что? Я перевёл взгляд на жену. — Не знаем, как Ивану об этом сказать… — объяснила Галия. — Такие вещи, вообще-то, при знакомстве говорят: Ваня, это мой брат. — не удержавшись, съязвил я. — Я не успела ничего сказать!.. — разревелась Лина. — Да ладно. — ответил я. — Никогда не поверю, что Иван ворвался, не дал никому слова сказать, кулаками стал махать направо и налево… — Но так и было! — сквозь слёзы ответила соседка. Ну, я не знаю, конечно, Ивана так хорошо, чтобы быть на сто процентов уверенным в его адекватности… И потом, Лина же побежала за ним, молотила в дверь, хотела объясниться. Другой вопрос, что тот слушать не стал… — И где этот твой дядя-брат? — уточнил я. — Уехал, он в командировку приезжал на два дня. — немного успокоившись, объяснила Лина. Ну, кто бы сомневался… — Откуда у Ивана фингал под глазом? — Валик машинально стукнул… — опять начала всхлипывать она. — Офигеть история! — проворчал недовольно я. — Чего он руки-то стал сразу распускать? Твой Валентин. — Ваня, как зашел, в прихожей обувь мужскую увидел, взбесился, меня толкнул и на Валика бросился… Ой, идиоты! — думал я, доедая свой ужин. — Ситуация не самая приятная. Либо Лина отчаянно врет, стараясь замять свою интрижку. Либо, если вдруг это и правда родственник, Иван по сути, не разобравшись, первый начал и в глаз получил. В любом случае не думаю, что мы с женой должны как-то участвовать в этой истории, тем более, разруливать ее. Нам же потом еще и прилетит, если что не так сложится. Если двое взрослых людей не могут сами, без посторонней помощи, объясниться, то… Знать, судьба у них такая. К тому же, при любом раскладе их расставание — это хорошо. Если Лина изменила, нафига Ивану такая подруга. Если же Иван такой псих, что даже слова никому не дал сказать и в драку полез, то для Лины только в плюс расстаться с таким вовремя. А нам с Галией эту особенность соседа иметь ввиду надо. Жизнь — штука сложная, всякое случается. Встал, помыл свою тарелку, налили себе чаю, сел за стол и поймал вопросительный и обеспокоенный взгляд жены. — Что ей делать, Паш? — спросила она. — Иван её ни видеть, ни слышать не хочет. — Я не представляю, что можно сделать в этой ситуации. — спокойно пожал я плечами. — Когда люди хотят поговорить, они разговаривают, пусть на повышенных тонах, но разговаривают… — тут у меня появилась идея. — Лина! А напиши-ка ты ему письмо! — она удивленно взглянула на меня. — Даже нет. Не письмо, а, для начала, короткую записку. Что-то вроде «Это был мой брат». А то письмо он может не читая выбросить. И записку может выбросить. Как же его заставить прочитать? Напиши записку большими буквами и приклей на щиток напротив его двери. Не захочет, а прочитает. Только очень короткую записку. Лина убежала почти сразу. — Всё, милая. Что могли, то сделали. Больше из-за них не переживай. Мы не должны вмешиваться в их взаимоотношения. И даже если Лина будет просить тебя об этом, не соглашайся. Это неправильно. За взрослых людей решать нельзя. Тем более, в таких деликатных делах. Мы ведь по сути информации толком не имеем о том, что там у них произошло. Только Линину точку зрения. Галия неуверенно кивнула в ответ. Не стал говорить ей, как Лина меня самого отчаянно клеила. Если бы не это, может, и более деятельное участие в ее судьбе бы сейчас принял. А так — особой веры ей нет. — Лучше, посмотри, что я привёз. Жена добралась до рыбы, развернув несколько слоев бумаги, и восхищенно ахнула. Вот, сразу бы так. Мы попробовали по чуть-чуть, потом ещё по чуть-чуть, пока половину рыбины не утоптали. Ещё бы, солененькая. — подумал я, глядя, как жена облизывает пальцы. — Хорошего понемножку. — улыбаясь, сказал я. — Надо еще позаниматься успеть. Только мы разложились на столе с тетрадями и учебниками, как Тузик своим лаем дал нам понять, что у нас под дверями что-то происходит. Галия не удержалась и подсмотрела в глазок, что это Лина воспользовалась моим советом. — Она прямо на дверь ему прилепила записку пластырем. — доложила она, вернувшись за стол. — Может, позвонить в дверь, чтобы он вышел? — Не надо! Без нас разберутся. — воскликнул я. — Милая, они взрослые люди, пусть сами учатся взаимодействовать друг с другом. И запомни — ты беременная! Тебе нельзя рисковать! Разве ты не видела, что там творилось — кидались друг на друга, синяк вон под глазом. Они так тебя на эмоциях случайно сбить и уронить могут, не дай бог. Думай о своем ребенке в первую очередь, а не о чужих разборках. — Ну так-то да! — вроде поняла меня правильно Галия. Сумасшедший дом! А вскоре Родька постучался, пора гулять идти. Он даже не прошёл в квартиру, так и остался на пороге стоять, прочитал Линину записку и, показывая на нее, спросил, что это такое? Вышел с ним и собакой на улицу, чтобы не вспотел пацан, пока Галия собирается, и попытался объяснить, что иногда люди не могут или не хотят говорить друг с другом, вот и приходится выдумывать всякие способы, чтобы тебя услышали. Пальто у малого сильно коротко стало, вытащил ему свитер из рукавов, а то запястья голые. За этим занятием меня и застала жена. — Ты слишком быстро растёшь. — сказал я в шутку. — Пальто уже перерос, на следующую зиму надо будет новое покупать. Куртка на весну такая же маленькая? — Не помню. — беззаботно пожал плечами малый. — Давай, зайдём к ним на обратном пути, спросим. — предложил я Галие и помахал деду в окне. Родька тоже запрыгал и замахал обеими руками под окнами. Рукава пальто опять задрались, пришлось их снова одёргивать.