Часть 46 из 63 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Предлагаешь проследить за резиденцией маркизы?
Маэстро Салазар кивнул.
— Меня там знает каждая собака, — задумался я. — Тебя тоже могли запомнить, в прошлый раз ты себя особо не сдерживал. Марту видел привратник. Остается Уве.
— Пацану будет не лишним получить опыт сыскной работы, — кивнул Микаэль. — До заката еще есть время, пусть идет прямо сейчас и осмотрится на месте.
Новое поручение привело Уве в неописуемый восторг.
— Только не привлекай к себе внимания! — предупредил я. — И возвращайся до темноты, ночью будешь там, как… бельмо на глазу.
Школяр хихикнул и сунул волшебную палочку в рукав куртки, дабы не выдать себя магическим инструментом, затем оттарабанил по памяти приметы сарцианки, выспросил дорогу до резиденции маркизы и чуть ли не вприпрыжку выбежал за дверь. А мы с маэстро Салазаром взяли шпаги, прихватили новый кувшин пива и отправились на задний двор коротать время за фехтованием. Там к нам присоединился Франсуа де Риш, а когда на улице окончательно стемнело и запаленные прислугой фонари перестали справляться с потемками, наша теплая компания переместилась за один из столов. Вскоре Блондин поднялся к себе, невесть с чего помянув вслух мастерство шпагоглотания своей новой подружки, а нам на двоих хозяин подал блюдо с запеченным молочным поросенком и очередной кувшин пива. Но только приступили к трапезе, и с улицы зашел Уве, растрепанный даже более обычного. Школяр уселся за стол, молча сграбастал кружку Микаэля и принялся жадно пить пиво, не обращая ни малейшего внимания на охватившее нас изумление.
Маэстро Салазар опомнился первым и выдернул кружку из рук Уве, щедро облив и того, и столешницу.
— Полегче, юноша! — прорычал Микаэль.
Я изогнул в немом вопросе бровь, и Уве, запинаясь, выдавил из себя:
— С вами хотят поговорить, магистр…
— Кто?
Школяр втянул голову в плечи, словно в ожидании крепкой затрещины. Тогда маэстро Салазар быстро вскочил с лавки, перебежал к окну в самом темном углу и осторожно выглянул на улицу. У входа в таверну и на воротах отделения Вселенской комиссии горели фонари, так что Микаэль почти сразу обернулся и сказал:
— Карета с гербом цу Лидорф.
Я уставился на Уве:
— Тебя охрана прихватила?
Школяр убито кивнул:
— Где и как?
— Я не виноват, магистр! Просто стоял на улице, как вы и сказали. А потом будто помутнение нашло…
— Что ты им сказал?
Уве ничего не ответил и уставился на столешницу, его щеки и шея густо покраснели. Я передвинул слуге собственную кружку и направился к выходу. Шпагу оставил лежать на лавке. Не стоило ни обострять ситуацию, ни делать ставку на грубую силу. Сейчас вся надежда была лишь на хорошо подвешенный язык.
— Что-то случилось? — пробасил карауливший входную дверь подручный Блондина — крепкий дядька с неоднократно ломаным носом и ножевым шрамом на левой щеке.
— Все в порядке, — отмахнулся я и вышел на крыльцо, небрежно постукивая себя по колену магическим жезлом.
Карету сопровождали полдюжины верховых, а мимолетное обращение к незримой стихии отозвалось едва уловимым звоном силовых струн — экипаж оказался прикрыт виртуозно сплетенной магической защитой. Не приходилось удивляться тому, что подобный умелец сумел скрутить Уве без шума и пыли. Впрочем, могли бы и без всякого колдовства нож к боку приставить, так даже надежней.
На дверце кареты и в самом деле красовался герб цу Лидорф — щит с зеленым фоном, черной башней и зависшим над ней орлом. Я забрался внутрь и беспечно улыбнулся.
— Сеньор вон Аухмейн! Отрадно, что у вас нашлось время на разговор со мной!
— Зачем вы отправили своего человека шпионить за мной? — с ходу потребовал объяснений супруг Адалинды.
— Не за вами и не шпионить, — покачал я головой и как бы невзначай пробежался пальцами по неровной поверхности волшебной палочки. — Мой слуга должен был привлечь ваше внимание, и ему это удалось.
Сигурд вон Аухмейн усмехнулся с нескрываемым скептицизмом и повторил как заведенный:
— Зачем?
— А вы не знаете? — попытался перейти я в контратаку.
Собеседник холодно улыбнулся.
— Я многое знаю. — Он начал загибать холеные пальцы. — Вы искали некие документы за моей подписью в архиве ратуши, посещали табор сарциан, затребовали информацию о свите моей супруги и велели слуге караулить ее служанку. Я повторяю свой вопрос: зачем? Ответ на него чрезвычайно важен в первую очередь для вас самого.
В голосе вон Аухмейна прозвучала неприкрытая угроза, и это обстоятельство не принимать в расчет было никак нельзя. Пусть магистры Вселенской комиссии и не подсудны светским властям, имелось множество способов испортить нам жизнь, а то и вовсе ее досрочно прервать. Статус защищал меня лишь до определенной степени. Хотя сеньор вон Аухмейн не запер Уве в каталажку и не заявил официальный протест, а явился прояснить ситуацию самолично. Это о чем-то да говорило, и я решил сыграть ва-банк.
Ангелы небесные! Да ничего иного мне попросту не оставалось!
— Подозрения, — сказал я. — У меня появились определенные подозрения…
Без лишней спешки, очень доходчиво и подробно я изложил собеседнику свое видение ситуации, не забыв упомянуть все ключевые моменты расследования. Поразительное дело, но Сигурд вон Аухмейн оспаривать мои выводы не стал; он зажал лицо в ладонях, покачал головой и глухо произнес:
— Адалинда изменилась после поездки в Кларн. Стала другой. У нее появились секреты. Я заподозрил интрижку на стороне, но все оказалось куда как хуже…
— Так вы все знали? — невольно вырвалось у меня.
— Ничего я не знал! Ничего! Подозрения оформились в нечто конкретное лишь недавно. А до того я просто гнал их от себя, не желая обострять ситуацию. Завтра, завтра, завтра. Когда-нибудь в другой раз. Не сейчас! — Сигурд замолчал, после уставился на меня. — Не знаю, как долго получилось бы закрывать глаза на происходящее, не покинь Адалинда город. Она сослалась на интересы службы, но я знал, что дело совсем в другом, и — милость небесная! — опустился до обыска ее личных покоев…
Я не утерпел и спросил:
— Что вы нашли?
Вместо ответа вон Аухмейн вытянул из-за обшлага камзола сложенный вчетверо лист и протянул его мне.
— Смотрите сами.
Бумага оказалась очень плотной, на сгибах она протерлась, а в центре уже начинала расползаться вытянутая дыра. Чернила от времени выцвели, в тусклом свете фонаря буквы были почти неразличимы, да этого языка я и не знал, поэтому всем моим вниманием сразу завладели рисунки в левой верхней и правой нижней четвертях. Помимо странных схем и непонятных диаграмм художник изобразил сидевшую в бадье морщинистую старуху. Одной рукой та держала за волосы девочку, другой перерезала жертве горло; кровь из рассеченной шеи текла на обвислую грудь и живот убийцы. На втором рисунке в бадье сидела уже молодая красотка, лишь отдаленно напоминавшая жуткую ведьму.
Судя по всему, вырванный из фолианта лист содержал описание некоего ритуала омоложения. Святые небеса! Неужели кто-то всерьез вознамерился провести этот безумный эксперимент?! Неужто нашелся человек, готовый погубить дюжину девочек, дабы искупаться в их крови и обрести несколько лет молодости?!
Я припомнил рассказы о бадье со следами крови, сглотнул подступивший к горлу комок и вдруг на мгновение забыл как дышать. На меня снизошло озарение.
Кларн. Просьба сеньоры Белладонны. Библиотека епископа Вима.
«Разбор укоренившихся заблуждений о магии крови»! Да! Именно с этим сочинением намеревалась ознакомиться сеньора Белладонна! Кровь там и кровь здесь, похищения девочек и некий ритуал…
На какой-то миг сделалось нехорошо, будто головой в костер сунули. Столько смертей — и все ради обретения молодости и сохранения красоты? Не мне о бессмертии души рассуждать, но так нельзя. Просто нельзя…
Чудовищным усилием воли я заставил себя запереть мрачные думы в самый глухой уголок сознания и на время позабыть о них, после аккуратно свернул лист и сунул его за обшлаг камзола. Сигурд вон Аухмейн не возражал, лишь спросил:
— Я подтвердил ваши опасения?
— Целиком и полностью, — кивнул я, поскольку теперь выстраивалась четкая цепочка от похищений и обескровленных тел через старую сарцианку к Адалинде цу Лидорф с ее интересом к запретным обрядам и таинственным исчезновением из города.
Вон Аухмейн откинулся на спинку и скрестил на груди руки.
— И вот тут у нас возникает проблема.
— В самом деле, сеньор?
— О да! Я знаю, что моя супруга — кровожадное чудовище, и вы знаете это. Но нет никакой возможности придать это обстоятельство огласке.
У меня меж лопаток засвербело от скрытой в этом утверждении угрозы.
— Такие дела решаются в нашей организации… кулуарно, — осторожно произнес я.
Сигурд рассмеялся искренне и заливисто.
— Магистр! — сказал он, вытирая выступившие в уголках глаз слезинки. — Огласка и в самом деле нанесет непоправимый урон моей репутации и положению в обществе. Скрывать не буду — я сделаю все, чтобы ее избежать. Но дело совсем в другом. У вас нет доказательств, одни только подозрения. Моя жена прожует вас и выплюнет. И все останется по-прежнему! Не перебивайте! — В голосе собеседника зазвенел металл. — Я знаю, о чем говорю. Влияние родни и личные связи позволят Адалинде выйти сухой из воды. Вы для нее не соперник. Это ведь именно по ее просьбе мне пришлось отправить за решетку того драчливого южанина. Знали об этом?
— Так ли это важно?
— Вы меня удивляете, магистр! Все знают о вашей ссоре, любое обвинение будет расценено как попытка свести личные счеты! Нет ни единого шанса добиться правосудия. Более того — по здравом размышлении, я не дам ни за вашу жизнь, ни за свою собственную и ломаного гроша. Она нас убьет. Если только мы не убьем ее прежде. Точнее, если это не сделаете вы.
Сказать, что прозвучавшее предложение потрясло меня, — не сказать ничего. Несколько мгновений я лишь моргал, не в силах поверить собственным ушам, затем выдавил из себя:
— Вы сейчас серьезно?
— Более чем, — подтвердил вон Аухмейн. — Я все обдумал и пришел к выводу, что это единственная возможность остановить убийства, добиться правосудия и сохранить все в тайне.
— Так сделайте это сами! Зачем вам я?!
Сигурд в изумлении распахнул глаза.
— Вы в своем уме, магистр?! Я не могу! Я до сих пор ее люблю! У нас дети! — прошипел он, едва не срываясь на крик, но сразу взял себя в руки. — И я не собираюсь отправляться на эшафот как женоубийца! Вы разворошили это осиное гнездо, вам все исправлять! Либо она, либо вы. Других вариантов нет!
Мысли закружились в голове безумным хороводом, я прикрыл глаза и помассировал пальцами виски.
book-ads2