Часть 34 из 63 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Зови!
Посетительница оказалась горожанкой средних лет в черном платье, изрядно потрепанном, и столь же мрачном чепце. Заплаканное лицо чем-то неуловимо напоминало крысиную мордочку, покрасневшие глаза припухли от слез, да и беспрестанное вытирание платочком на пользу им точно не шло. А вот нос и щеки порозовели, судя по явственному запаху перегара, не столько из-за плача, сколько по причине злоупотребления выпивкой.
— Магистр вон Черен? — Горожанка подошла к столу и завертела головой, переводя взгляд с меня на маэстро Салазара и обратно.
— Слушаю.
— Магистр, умоляю: отыщите мою девочку! — выпалила просительница, падая на колени. — Сестрицу с мужем черная хворь сгубила, так я их дитятко в свой дом взяла, к делу пристроила. Как родная она мне стала, да только пропала! Пропала моя девочка!
Я выставил перед собой руку, желая прервать бессвязное словоизлияние, а после и вовсе хлопнул ладонью по столу.
— Уважаемая! Боюсь, вас ввели в заблуждение. Я не веду никакого следствия. И поднимитесь уже. Поднимитесь!
Горожанка начала вставать с пола, не удержалась на ногах, без сил упала на свободный стул и заплакала.
— Но как же так? — возопила она, размазывая по щекам слезы. — Мне ведь сказали… Мне сказали!
— Кто и что вам сказал? — потребовал я объяснений, понемногу начиная закипать.
— Я в ратушу пошла, а охранник и говорит: важный сеньор в город приехал, тебе к нему надо. Он теперь за следствие отвечает и мигом всем хвосты накрутит, если слушать не станут!
Я только хмыкнул, сообразив, что один из свидетелей нашего разговора с вон Аухмейном не удержал язык за зубами, а людская молва мигом подхватила его сплетню и переврала до полной неузнаваемости. И вот уже я назначен ответственным за поиск пропавших девиц!
— Подопечная ваша когда пропала? — вступил в разговор маэстро Салазар, позволяя мне собраться с мыслями.
— В прошлом месяце, — ответила просительница и принялась тереть платочком красные глаза.
Мы с Микаэлем уныло переглянулись, поскольку не понаслышке знали, чем чреваты попытки дать ход жалобам на бездействие городских властей. Только позволь втянуть себя в склоку — моргнуть не успеешь, как окажешься крайним.
— Ну а теперь что стряслось? — нехотя уточнил я. — Месяц же прошел?
— Так вспомнила я! — выпалила горожанка. — Сначала все как в тумане было, а сегодня ночью будто морок развеялся и пелена с глаз спала! Вспомнила я, с кем деточка ушла, а меня и слушать никто не хочет, только смеются втихомолку!
Микаэль незаметно покачал головой, давая понять, что тетка попросту свихнулась от горя, а вот я заинтересовался. Чтобы свидетель через месяц вспомнил что-то путевое, такого в моей практике еще не случалось, вот и коллеги от новых показаний точно отмахнутся, им и в голову не придет оформить их документально. А это прямое нарушение порядка ведения следствия.
Некрасиво с моей стороны? Ну-ну…
— Уве! — окликнул я стоявшего поодаль школяра, который усиленно делал вид, будто нисколько не прислушивается к разговору. — На тебе протокол! И найди старые показания фрау…
— Ланге, — подсказала просительница. — Анна Ланге, вдова.
Уве убежал наверх за бумагой и писчими принадлежностями, а я присмотрелся к нашей гостье, жестом подозвал Марту, притянул ее к себе и произнес на ухо:
— Принеси стакан вина, только водой хорошенько разбавь.
Маэстро Салазар при этих словах одобрительно хмыкнул; он не хуже моего видел, что просительница просто изнемогает от желания промочить горло. Ей с трудом удавалось сдерживать тремор пальцев, глотание не приносило облегчения, а сухой язык нисколько не увлажнял потрескавшихся губ.
К тому времени когда вернулся Уве, посетительница уже ополовинила стакан, лишь чудом не расплескав вино при первом глотке, и обрела некоторую уверенность. По крайней мере, излагать свою историю она начала без заминок и запинок.
— Мы в тот день на рынок у Белых ворот пошли. Собирались туда прямо с утра заглянуть, хотели рыбы свежей купить, да немного припозднились. — Горожанка смущенно потупилась и стиснула стакан в ладонях, словно тот мог испариться. — Толкотня там была ужасная. В ней я кровиночку свою и потеряла. Да только все не так было, как мне помнилось! Ведьма к нам подошла! Она и доченьку увела.
— Что за ведьма? — уточнил я, бегло просматривая первоначальную версию показания. — Подробнее! Как выглядела, что сказала…
— Сарцианка старая, вся седая, лицо как печеное яблоко! — быстро выпалила горожанка. — Глянула на меня мертвым глазом, как в душу заглянула! Сказала, что девицу невинную себе в помощь ищет, платить хорошо пообещала и мастерству научить. А я стояла и слушала, ни слова вымолвить не могла, будто околдовали. Старуха пару талеров в руку вложила и девочку увела. А я… я и не помнила ничего до вчерашнего дня! Да и сейчас словно сон, словно не со мной это все происходило. Не средь бела дня на глазах у всего честного народа, не наяву!
Просительница вновь пустила слезу, промокнула платочком глаза и осушила стакан.
— Сглазила ведьма меня! Околдовала!
Я кивнул и спросил:
— Мертвый глаз — это как?
— Белый весь, неживой!
— С бельмом?
— Мертвый!
Уве перестал скрипеть пером, и я без особой надежды услышать что-нибудь стоящее поинтересовался:
— Еще что-нибудь о ведьме помнишь?
— Из городских она, — уверенно заявила просительница. — В темном платье была, и платок не цветастый, как у бродячих сарциан. И серег в ушах не было. Точно помню!
Я задал еще пару не имевших особого значения вопросов, затем попросил Уве отвести фрау в отделение Вселенской комиссии, а по итогам беседы с клерками снова опросить и дополнить протокол.
— А зачем это? — заволновалась горожанка. — Я все как на духу рассказала, ничего не придумала!
— Уважаемая! — растянул я губы в некоем подобии улыбки. — Это все сущие формальности. Просто сделайте, как я прошу!
Тетка истово закивала и позволила Уве взять себя под руку и увести от стола.
— И что думаешь? — обратился я после этого к Микаэлю.
— Выдумка от первого и до последнего слова, — безапелляционно заявил тот. — Филипп, ты ее видел! Такая родную дочь продаст, не то что племянницу! Не было никакой ведьмы, наверняка сваха девчонку купила для богатенького любителя дев помладше. И заплатили ей не два талера, а куда больше. За месяц все деньги на вино ушли, вот и решила не мытьем, так катаньем заработать на выпивку!
Я кивнул, поскольку выводы маэстро Салазара в немалой степени перекликались с моими собственными предположениями на этот счет, а вот Марта возмущенно фыркнула.
— Ты во всем одну только грязь видишь! Не об уличной девке речь идет, о невинной девице! — укорила она бретера.
— Подчас невинности цена — бокал игристого вина; у дев, что поскромнее, — два, — изрек Микаэль, подмигнул Марте и с многозначительной улыбкой заключил: — А кто-то даст и задарма!
На бледно-белых щеках и скулах ведьмы моментально разгорелся румянец.
— Это совсем другое! — упрямо заявила она.
— Ты об этом случае или о своем собственном? — с нескрываемой ехидцей уточнил маэстро Салазар, и рука девчонки скользнула под камзол, как видно поближе к ножу.
— Угомонитесь! — прервал я разгоравшуюся свару, и Марта насупилась, а вот маэстро Салазар с победным видом пригладил усы.
Как дети малые, право слово!
— Она боялась, — сказала вдруг ведьма. — Я чувствовала ее страх, выпивка не смогла его заглушить.
— Продала племянницу, а теперь боится, как бы правда не всплыла, — пожал плечами маэстро Салазар. — Нет, со временем ментальные чары ослабевают, конечно, только это не наш случай, точно тебе говорю.
— Вот что, Микаэль, — решил я все же проверить эту историю, — отправляйся-ка ты в ратушу, наведи справки и об этой вдове, и о седой сарцианке с бельмом на глазу. Если она из местных, ее должны знать. Заодно с кем-нибудь из ночной и дневной стражи потолкуй. Узнай, может, девицы и раньше пропадали. Ну ты в курсе, как это бывает: решили, что дуреха с ухажером сбежала или в бродячего торговца влюбилась, и хода делу давать не стали. Или вдруг тела находили подходящие под наш случай. Такое тоже может быть.
— Наш случай? — поморщился бретер. — Это уже наш случай? Серьезно?
— Хорошо бы утереть местным нос, — недобро усмехнулся я. — Да и в любом случае я не собираюсь уезжать из Риера, не поговорив с Адалиндой.
Маэстро Салазар поморщился и ворчливо пробормотал:
— Вот и надо маркизу искать, а не ведьму!
— Ничего не мешает тебе заодно навести справки и о сеньоре Белладонне. Держи нос по ветру, — посоветовал я.
— А рыночные жулики? — припомнил Микаэль мое вчерашнее распоряжение.
Я на миг задумался, затем решил:
— Сам на рынках покручусь. Может, и о ведьме что узнаю.
— Ну смотри… — с некоторым сомнением протянул бретер, но отговаривать меня не стал. — Один только не ходи. Ее хоть возьми, — кивнул он на Марту. — Или Уве дождись.
— Хорошо. Встречаемся здесь в обед.
Микаэль поправил оружейный ремень и зашагал к выходу, я тоже в общем зале засиживаться не стал и поднялся к себе в комнату. Сегодня распогодилось, поднявшееся над крышами домов солнце ощутимо пригревало, и в плаще можно было запросто упреть. Пришлось оставить вместе с ним и оружие, да и магический жезл тоже не взял, поскольку с колдуном простецы точно откровенничать не станут. Взамен сунул в сапог стилет, просто на всякий случай.
На выходе из комнаты я столкнулся с Блондином, который только-только продрал глаза и, позевывая, шел на завтрак.
— Ренегат! — обрадовался он мне. — Скажи, как зовут твоего слугу с белыми волосами?
— Мартин, а что? — насторожился я.
— Из него выйдет толк. Я убийц вижу по глазам. Готов прямо сейчас поменять на бестолочь Эберта, но ты ведь не согласишься, так?
book-ads2