Моя блондинка находилась в полнейшем шоке, и помимо того, что и сама не была расположена к беседам, также попала под усиленный контроль брата, чуть ли не съехавшего с катушек. Он полностью изолировал её в загородном доме, окружив девушку целой ротой «Атласов», чей контракт был проплачен Годуновыми до конца года. Корпоративных бойцов взламывать я не решался — всё же это не личная охрана семьи, а куда более серьёзные ребята с довольно мощной системой защиты. Так что за их перемещениями следить не получалось, и приходилось довольствоваться лишь тем, что сообщила мне непосредственно Алиса. Главное — девушка была в безопасности, и это меня полностью устраивало. До поры, до времени. — Могу, — закончив обдумывать происходящее, ответил я, — Видал вещи и похуже. Это ещё… — я щёлкнул пальцами, подбирая слово, — «лайт» версия происходящего. — Ничего себе «лайт»! — возмутился редактор, — Меня на улице только сегодня дважды остановили патрули «Оборонэкса»! Корпы роют землю и пытаются найти того, кто заварил всю эту кашу, люди из квартир боятся выходить — а ты говоришь «лайт»? Вы с Алисой ведь… — он наткнулся на мой предупреждающий взгляд, и поправил себя, — Вы с Годуновыми ведь в хороших отношениях всегда были. Неужели тебя не волнует, что с ними произошло, и по чьей вине это случилось? И почему, чёрт побери, на смерть отца Пети так отреагировали корпы? — Вилен, — я взял кружку ароматного чая с небольшого столика, — В прошлом декабре, когда я ещё жил в Пекине, там творилось такое, по сравнению с чем сегодняшние события — не более чем разминка. — Хм, я помню что-то такое, — нахмурился мой собеседник, — Беспорядки, кажется? — Это официальная версия. — И она, как я понимаю, отличается от реальной? — Извини, — я усмехнулся, — Ничего не могу об этом рассказать. — Ну конечно, — скривился он, — Снова недомолвки. Марк, ты в курсе, что с тобой практически невозможно вести нормальный разговор? — Мне говорили об этом, — с серьёзным видом кивнул я, и снова сделал глоток, — Но если честно, то я также недоволен и удивлён, как и ты. Пока проводят все эти расследования, совершенно нельзя нормально работать. Пришлось остановить поставки из Пекина, и заморозить производства здесь. Корпы проверяют своих контрагентов и я попал под раздачу вместе со всеми. Хотя — казалось бы… Мы замолчали на некоторое время, но через пару минут Вилен снова заговорил: — Честно говоря, я не думаю, что убийцу Годунова найдут. — Вот как? — удивился я, — И почему же? — Прошло полторы недели, Марк. А этот призрак словно в воду канул. Квартиру, из которой застрелили отца Пети, нашли меньше, чем через час — и что толку? Там поработал профессионал. Взорвал ДНК-бомбу, а сняты эти апартаменты были на несуществующего человека, который каким-то образом оказался зарегистрирован в столичных базах данных. Все следы оказались стёрты уже на следующий после убийства день, и теперь мы вынуждены терпеть произвол «Оборонэкса» и других членов большой четвёрки («Оборонэкс», «Нео-протезис», «Трейдекс» и «Сибиряк» — четыре крупнейших корпорации, имеющих в российской части союза самое большое влияние. Прим. автора). Не думаю, что у них получится отыскать виновного сейчас. Тем более, что след, как я подозреваю, давно остыл. — Прости, мне звонят, — перебил я его, увидев входящий вызов, которого так долго ждал. Дождавшись кивка, переключился на внутреннюю связь и ответил. — Пётр. — Приветствую, Марк. Нам нужно поговорить. — Конечно. Позвольте принести… — Позже, — он грубо оборвал меня, — Позже выскажете ваши соболезнования. У нас есть более важные темы для разговора. Вы, насколько я понимаю, вернулись из Пекина? — Несколько дней назад. — Когда сможете приехать? — В любое время. — Отлично. В таком случае, жду вас в нашем особняке сегодня. В течение дня буду здесь. — Хорошо, — легко согласился я, — Выезжаю в ближайшее время. Приеду примерно через пару часов. — Охрана будет вас ждать, — сказал Петя, и отключился. Закрыв окно связи, я свернул интерфейс и вернулся в реальный мир. — Важный разговор? — поинтересовался Вилен. — Очень, — ничуть не слукавив, ответил я, — К сожалению, мне придётся покинуть твой уютный офис. Кажется, сегодня будет много дел. Спасибо за обед. — Заезжай в любое время, — отмахнулся Задорский, не вставая с рабочего кресла. Я кивнул, пожал ему руку и направился к выходу. По всей видимости, передышка закончилась, и теперь мне предстоял последний виток начатой больше чем полгода назад игры. Стоило подготовиться к нему, прежде чем соваться в осиное гнездо. * * * При всём том, что потеряли Годуновы, Петя решил не экономить на одном довольно важном аспекте его текущей жизни — на охране. Подъехав к воротам особняка я, как и раньше, стал объектом пристального внимания, но на этот раз процедура затянулась на гораздо дольший, чем обычно, срок. Меня едва не раздели догола, и лишь несколько резких слов заставили личную охрану Годунова отказаться от повторного обыска. К тому же — на входе в особняк все эти процедуры повторились ещё раз. Интересно — неужели Петя действительно думает, что такие действия обезопасят его от призрака, ранее уже проникнувшего в их дом и убившего его отца? Особенно если учитывать, что на этот раз я не увидел следов нейродемона в системе безопасности дома. По-всей видимости, младший Годунов понял, какую уязвимость использовал преступник, и решил от неё избавиться. Умный ход, ничего не скажешь. Слегка несвоевременный, конечно — но умный. И это, кстати, учитывая грядущий сценарий событий, играло мне только на руку. Вместо цифрового стража мой бывший друг собрал вокруг себя целую армию. Здесь не было «Атласов» — только наёмники Пети. Выходцы с улиц, бандиты и должники семьи, лично отобранные Годуновым. Часть из них служила семье и раньше — в их головах до сих пор находились мои «закладки», но таких было меньшинство. Основную же часть составляли люди новые, которых я видел впервые. Четверо таких молодчиков проводили меня в гостиную на первом этаже — туда, куда я привёл Алису после её мнимого похищения полгода назад. Там меня уже ждал Петя — в окружении ещё шестерых охранников, полностью отключённых от сети и, насколько я успел понять — вообще не использующих нейрочипы. Ребята были вооружены винтовками безо всякой электроники и помповыми дробовиками. Ах ты ж Петя, ах ты ж сукин сын! Значит, и в самом деле догадался, как мне удавалось всегда находиться на шаг впереди? Надеюсь, что догадка твоя была не персонально обо мне — иначе этот визит в особняк Годуновых может стать для меня последним. Наверное, я бы мог совершить покушение на бывшего друга прямо сейчас. Да нет, что значит — «наверное»? Однозначно мог бы! Вот только это обернулось бы стопроцентной гибелью. И если раньше, до того, как всё завертелось с Алисой, я вполне мог позволить себе рискнуть, или просто сыграть в камикадзе, то теперь… Теперь всё изменилось. Впервые за долгое время, за больше чем десять лет мне хотелось не отомстить, не насладиться моментом, глядя в затухающие глаза тварей, фактически, лишивших меня жизни. После исполнения своего плана мне хотелось… Просто жить. Безо всяких интриг, подковёрных игр, шантажа и вечной гонки за прибылью. Без мести, убийств, обмана, постоянной смены личин и продумывания новых шагов. Без нейродемона, в конце-концов. Я хотел снова стать человеком, а не бездушной машиной для убийств. И это ощущение во мне поселила Алиса, за что я был благодарен ей до самой смерти. Лишь недавно удалось понять, что жизнь, которую я вёл — это не жизнь. Существование — может быть, но мне хотелось совершенно другого. Того, что могла дать только моя блондинка. Однако получить её, не закончив того, что начал, я не мог. Не мог оставить в живых бывшего друга, разрушившего мою жизнь. Не смог бы спокойно жить с мыслью, что ему удалось избежать заслуженной кары. Даже несмотря на все желания, вызванные Алисой. Поэтому я твёрдо намеревался довести свой план до конца, и лишь потом… Лишь потом попытаться начать всё сначала. С ней. Если останусь в живых, конечно. Но для этого я собирался приложить все силы, какие у меня только были. — Пётр, — я протянул ему руку, — Позвольте выразить вам свои искренние соболезнования. — Благодарю, — сухо кивнул тот, смерил меня тяжёлым взглядом, но руку всё же пожал. Мой бывший друг изменился за то время, пока мы не виделись. Визуально он постарел, как минимум, лет на десять. На висках появилась седина, на лбу залегли глубокие морщины. Взгляд остекленел, и теперь наводил на мысли о душевном беспокойстве. — Думаю, вы меня поймёте, если я попрошу об очередной проверке? — Петя с ходу задал интересующий его вопрос. Я предвидел подобное, и нисколько не удивился такой просьбе. Пару дней назад пришлось провести массивную чистку воспоминаний, логов, и прочих цифровых следов — но оно того стоило. Теперь даже самый опытный оператор с самым современным оборудованием вряд ли бы обнаружил какие-то нестыковки в записях моего нейрочипа — чего уж говорить о Пете? Правда, в этот раз он не стал пользоваться перепрограммированным нейродемоном. Вместо этого в холл прикатили два ложа с оборудованием и соединили их между собой. Всё это довольно сильно напоминало устройства, которыми меня проверял Субао. Я вопросительно посмотрел на Петю. — В последнее время не доверяю технологиям, действие которых не до конца понимаю, — спокойно пояснил он, — Чёртовы нейродемоны подвели нас. — Хм… — Вас что-то смущает? — Как я уже говорил в прошлый раз — очень не люблю, когда кто-то копается в моей голове. — Я это помню. Но по-другому не получится. Я теперь никому не доверяю, Марк, и если вы отказываетесь… Он повёл плечом, и тройка охранников приблизилась к нам на пару шагов. Я поморщился и кивнул. — Только ради уважения к вашей семье, Пётр.