— В процессе. Нейропрограммисты, которые имели бы опыт работы с демонами, являлись весьма редким товаром. Я бы сказал — штучным. Годунов в своё время об этом не подумал, но, как оказалось, найти толковых специалистов в этой области на российской части Союза довольно проблематично. А о том, чтобы захватить вместе с омуо и работающих в том хранилище операторов, никто из нас не подумал. Зато теперь, когда оба функционирующих демона не справлялись со своими задачами, Годунов-старший, надо полагать, рвал и метал. Именно поэтом он лично позвонил мне и велел отыскать тех людей, которые работали в «Мими». Вот только спохватился он поздно — после налёта китайцы, скорее всего, поняли, что кто-то узнал о демонах, и полностью свернули все программы по их использованию, а людей, работавших над ними — спрятали куда подальше. Конечно, я закинул удочки через Лея, но… Пока результат был нулевым, и я нисколько не обманывал Петю. Впрочем, такое положение вещей играло мне только на руку, но об этом Годуновым знать было совсем не обязательно. — Ты совсем загнан, — заметил я, — Нужно выспаться, это поможет. — Да куда там, — отмахнулся Петя, — Отец снова улетел на орбиту. Все дела на мне, демоны допускают промашки, каждый день прибывают новые грузы, а эти бакланы из «Оборонэкса» увлеклись переездом на Марс и перекинули почти все наши контракты на подрядчиков. Там сплошные тупицы сидят. Почти все, с кем мы столько времени налаживали контакты, теперь сосредоточены на космосе. — На их месте я делал бы точно также. — Я тоже. Только вот последние десять лет отец выстраивал бизнес вокруг других вещей. И, как видишь, в спешке мы допускаем ошибки, которые весьма дорого обходятся. — Если не секрет — сколько вы потеряли в тот день, когда ограбили казино? — Мелочь, — скривился Годунов, — Деньги отбились уже через неделю. Гораздо важнее — репутация. Если кто-то решил, что может позволить себе такую дерзость — он должен быть наказан. Такое случалось и раньше, но в гораздо меньшем масштабе. После похищения Алисы я угрохал много времени — но вышел на урода-заказчика. Тогда мне казалось, что я прояснил позицию нашей семьи предельно ясно. Но теперь ситуация повторяется — вот только никаких следов нет! Будто эти отбросы сами решили устроить ограбление. — Тебе наверняка приходило в голову, что могло быть и так? — Приходило, конечно, — Петя осушил стакан, — Но хранилище валюты, которое они стащили, куда-то же пропало? Кто-то забрал его, и мне нужно узнать — кто это сделал. Этот же человек подсадил в чипы наёмников нейровирус, который их и нейтрализовал. — Умный сукин сын. — Неизвестный, — Годунов скрежетнул зубами, — Ублюдок наверняка уже прожигает те миллионы где-нибудь подальше отсюда. Но ничего, как только демона-ищейку улучшат, мы на него выйдем. — Я постараюсь ускорить поиски, но ничего не могу обещать. Сам понимаешь — в этом вопросе моё влияние ограничено. — Понимаю. Но всё же постарайся. — Конечно, — я кивнул, — Можешь не сомневаться. Глава 22 — Удар под дых Октябрь 2101 года. Москва. Петя уехал почти сразу поле того, как мы поговорили. Другие гости задержались ещё на пару часов, и отправились по домам лишь к десяти вечера. Всем понравился сегодняшний день — подметить это по довольным лицам было совсем несложно. Мост для дальнейшего диалога с Задорским налажен, Эдгар, собирающийся на Марс, возможно, тоже будет мне полезен. Стоцкий смотрит только на деньги, так что, надо полагать, прекрасно понимает, насколько я ценный клиент для его корпорации. Перед уходом он сообщил, что Злой извиняется за своё отсутствие, и просит встретиться с ним тет-а-тет. Злой — извиняется. Думаю, немногие люди могут таким похвастать. Впрочем, до хвастовства мне не было ровным счётом никакого дела. Однако встретиться с влиятельным представителем «Трейдекса» было нужно. Разговор прошёл именно так, как я и предполагал. Константин хотел сотрудничать. Моими деньгами они уже занимались, так что речь шла о поставке щитов для их службы безопасности. Я мог понять ход мыслей Злого, и отказывать не стал, конечно же. Упускать такие связи, когда они сами плывут в руки — верх неосмотрительности. Поэтому с удовольствием оснастил своей разработкой несколько филиалов «Трейдекса» в Пекине и Бангкгоке. Несколько раз щиты спасли жизни инкассаторов, перевозивших ценные грузы. Впрочем, корпы больше были довольны не сохранением человеческих жизней, а своих активов, так что для них был важен именно этот момент. Поэтому через некоторое время они сделали ещё один заказ, который я снова удовлетворил. А в дальнейшем просто перекинул эти дела на филиал пекинской компании, который всё же пришлось открыть в столице, чтобы полностью забыть про контрабандный ввоз изделий. В итоге получилось так, что большую часть активов я перевёл в законную, облагаемую налогом плоскость, а контрабандные каналы, которыми пользовался вначале, передал Годуновым. Они не имели никакого отношения к моим основным доходам, но благодаря оказанным услугам и выданным этой семье контактам (уже не слишком мне нужным), я был прикрыт с криминальной стороны столицы. И каким-то совершенно незаметным образом стал «коренным» её жителем. Зарегистрироваться в гигаполисе удалось без проблем сразу же, как только я приобрёл участок. Но несколько бумажек в канцелярии транспортного управления мне не дали, а именно — разрешение на использования личных коптеров, лицензию пилота и разрешение на постройку посадочной площадки. В столице не любили неизвестных летунов над головой. Воздушное пространство контролировалось правительством — через корпоративных подрядчиков, разумеется. Свою работу они выполняли на редкость прилежно. Любой незарегистрированный аппарат, появившийся в пределах городской черты и ближайших пригородов, немедленно фиксировался системами наблюдения. Если у него не было разрешения на перелёт, или стационарной привязки к собственной посадочной площадке в пределах города — это тут же вызывало вопросы, и к неизвестному высылался отряд-перехватчик. Исключения, конечно, были — те же самые корпоративные коптеры, чьи хозяева зачастую жили далеко за пределами столицы. Или правительственные аппараты. Туристы. Ну и конечно, торговые махины, прибывающие из других гигаполисов. Все «летуны» такого плана, как правило, имели соответствующую запись в базе данных таможенной службы, и пройдя несложную проверку, могли приземлиться в пределах Москвы. Именно из-за всех этих тонкостей и сложностей я летал в Прагу с Кодо — незаметно, незарегистрированно, используя того человека, которому нет дела до столичной жизни и его личный коптер. Однако теперь дела пошли в гору, и человеку моего статуса не пристало кататься на глайдерах и гиперпетлевых экспрессах. Особенно, если предстояли длительные поездки. А их стало чрезвычайно много. В Пекине дела шли отлично. Щиты, несмотря на появившиеся аналоги конкурентов, расходились также как и раньше. Стоимость упала, но взорвавшийся рынок спровоцировал дополнительный спрос, так что завод Чанга был обеспечен заказами до конца следующего года. Меня это полностью устраивало. Может быть потому, что я знал — до того момента я исполню то, что задумал. В столице дела тоже не переставали меня радовать. Разработка «Кина» завершилась и, получив соответствующую лицензию, мы начали продавать разработку «Оборонэксу». Контракт был эксклюзивным, и корпы хотели столько устройств, сколько мы смоем им дать. Так что производство двух одарённых инженеров не простаивалось ни на секунду. Мне мягко намекнули, что если хочу спокойной и достойной жизни — нужно просто слушать умных людей из корпорации, и будет мне счастье. В этот раз ломать независимость не было никакого смысла, если я не хотел серьёзных проблем, да и имиджу Марка в данной ситуации такое было только на руку. Покровительство корпов — кто в современном мире об этом не мечтает? Я согласился, разумеется, но предупредил (хоть это уже «Оборонэксу» и было известно), что сотрудничаю не только с ними. Став официальным поставщиком службы безопасности «Трейдекса» и хорошим знакомым Константина Злого, я поставлял щиты и их корпорации. Они хотели получить и «Кина», но военные предложили больше, так что пришлось отказать. Но в целом интересы гигантов не пересекались, и они не были против, чтобы такая мелкая рыбёшка как я плескалась сразу в двух водоёмах. При этом, для людей калибром поменьше, в отношении меня всё было наоборот. У всех, с кем я вёл дела, постоянно возникали новые идеи и предложения по развитию бизнеса и открытию чего-нибудь нового. Оказавшись в эпицентре этой денежной воронки, поначалу я довольно сильно смутился. Было сложно представить, что я влияю на такое количество людей, однако со временем пришлось смириться. Так получилось само собой, и предаваться самоанализу можно было долго — но времени на это совершенно не хватало. Помимо устройств наша… организация, если можно так выразиться, начала производить интеллектуальных помощников. Ливэй всё же добился своего. Старый хакер всё-таки выпотрошил того нейродемона, которого я оставил ему после налёта на хранилище «Мими». Китаец разобрал сущность по косточкам и вычленил из неё отдельные блоки. Некоторые отвечали за самоанализ, некоторые — за обучаемость. Там были структуры чисто математические, но встречались и куски накопленных абстрактных знаний. Звучит, конечно, странно, но поняв алгоритм некоторых структур, Ливэй смог отделить их и заставить работать самостоятельно. А уже на основе этого написать собственный код, исключив из него все ошибки и задав нужные параметры. Таким образом, хакер собрал полтора десятка разных программ, способных работать с нейросетями определённого типа. Финансовые рынки, лазерное протезирование, сканеры безопасности, программирование, голосовой интерфейс управления, навигация. Это были части. Умные, быстрые и полезные, но…Части. Того, что составляло нейродемона. И части того, что уже умел делать я, используя омуо. Останавливать Ливэя мне не хотелось. Не он, так кто-нибудь другой, вроде тех же Годуновых додумается до подобного. Не сразу, а может через год-два — но это случится. Я это говорю как человек, привыкший к интеллектуальному помощнику в своей голове. Без него все действия казались медленными, неторопливыми, и ужасно неэффективными. Несколько раз заметив за собой, что раздражаюсь, когда люди не успевают понять мою мысль, я задумался. Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем такая штука станет неотъемлемым атрибутом каждого человека? Совсем немного, полагаю. * * * Постоянная светская жизнь и бесконечные деловые встречи оставляют мало свободного времени. Особенно такого, когда никто не будет знать, где ты находишься. Издержки того, что постоянно приходится быть на виду, ничего не поделаешь. Но в эту дождливую ночь никто не знал, где я. В этом сомневаться не приходилось. Поправив капюшон, я вновь прильнул к прорезиненной оптике снайперской винтовки. Не совсем, снайперской, на самом деле. Это был собранный вручную агрегат, запчасти для которого я заказывал по отдельности в разных гигаполисах по индивидуальным чертежам. Оружие-трансформер пришлось пристреливать несколько недель, пробуя его в самых разных режимах. С помощью дополнительных модулей внушительный пистолет можно было превратить в дробовик, штурмовую винтовку с подствольником, или снайперский агрегат. Весь комплект можно было таскать в не самом большом тактическом рюкзаке, который сейчас стоял неподалёку от меня. Настроив резкость, я повёл стволом и установил перекрестие на лоб высокому и худому мужчине. Он сидел в удобном кресле напротив другого человека. Один из корпов, если верить собранным омуо данным. А его собеседник — один из цифровых бродяг Годуновых. Точнее — один из тройки самых лучших. Эти люди были с Сергеем Валерьевичем с того самого момента, как он появился в столице. Шпионы, хакеры, незаметные тени, они лучше любых других могли доставать интересующую их информацию и использовать её в интересах нанимателя. Шантажисты, интриганы, бездушные механизмы, покорные воле своего господина.