Глава 4. Битва за лучшее место в комнате и новые соседи Настроение Тсаса после обеда оказалось подпорченным, что неудивительно. Разговорчивость у него и без того не очень, а тут и вовсе до нуля упала. Молча сидел за столом, пригорюнившись, и листал какую-то толстенную книжку. Как я заметил, один из его баулов был забит литературой почти наполовину. Решив, что сосед пытается восполнить выявленный мастером пробел в образовании, я заинтересовался и попросил дать одну, почитать. Тот зажимать не стал, и вручил мне занятный труд, с которым мне до сих пор сталкиваться не доводилось. Назывался он «Удивительные и переполненные необыкновенными чудесами приключения великого героя Гвоя из семьи Трано, случившиеся в те далёкие времена, когда он ещё не был ни великим, ни героем, но уже начинал выказывать задатки славного воина и возбудителя безудержной женской страсти». Название сразу навело на определённые мысли. Спустя три минуты я действительно убедился, что в мои руки попал примитивно-клишированный образчик местной бульварной литературы. На первой странице описывалась внешность Гвоя из семьи Трано. Здесь автор не жалел эпитеты без оглядки на чрезмерность: «Глаза его были огромны и ясны той синевой, что можно увидеть лишь в ясном небе в полуденный час. В них отражался бесконечный океан скрытой силы, подсвечиваемой бурным огнём вулкана из неугасимых ярости и страсти, способных как испепелять недругов, так и любить неустанно». Также подробно и многословно восхвалялся богатырский рост и рекордная мускулатура, волевое лицо, каменные мозоли на костяшках пальцев и рёбрах ладоней. Даже намеки на внушительное мужское достоинство приводились, в сочетании с фразами в духе: «При виде такого красавца даже к барышням, лежащим на смертном орде, вмиг возвращались жизненные силы. Сама природа неудержимо подталкивала их пасть в объятия этого совершенного мужа, и давлению этому невозможно было противиться. Гвою из семьи Трано оставалось лишь выбирать прекраснейших из самых благородных дев, холодно отвечая дурнушкам и одаряя прыщавых простолюдинок взглядами, в которых не было ничего, кроме безграничного презренья». За описанием внешности последовала красочная картина боя против монстра, на которого лично я бы не факт, что вышел бы даже при наличии в союзниках сотни умертвий уровня Тени Некроса. И с парой полностью заряженных Крушителей в руках. Гвой же справился в одиночку. Причём большую часть времени он потратил не на непосредственное нанесение урона, а на унижение монстра, всеми способами демонстрируя своё несомненное превосходство. Сюжет замысловатостью не отличался и, несмотря на строжайшую прямолинейность, смотрелся рвано, изобилуя противоречащими моментами. Если совершенно не пытаться вдумываться, нет намёка на сложности, царит идеальная линейность, или, говоря прямо – примитивность. Но так можно читать, только в том случае, когда текст в каждом слове потакает твоим личным комплексам. Если же комплексы отсутствуют или проявляются слабо, мозг неизбежно подключается. И возникают вопросы. Вот у меня разум отключаться отказывался, поэтому скакал от недочёта к недочёту, каждый раз спотыкаясь. Складывалось впечатление, что выдав страницу или две, автор отдавал кусок текста переписчикам, и без промедлений брался за следующий, никогда не возвращаясь для правок и сверок с ранее написанным. Так сильно торопился, что пропускал слова, неправильно выстраивал предложение и часто серьёзно путался в логике даже в соседних абзацах. То есть вместо чистейшего горного ручья продуманного от начала до конца повествования лил мелкими порциями помои из ржавого ведра, не забывая при этом подкидывать в каждую порцию что-нибудь особенно грязное и вонючее, для любителей именно таких «изюминок». И основных изюминок было две: соблазнённые с физиологическими подробностями прекрасные девы; и жесточайше униженные враги. Причём в категорию врагов несчастные второстепенные герои попадали за что угодно, даже за сущую ерунду. Недостаточно быстрый и низкий поклон при встрече с Гвоем из семьи Трано – вполне себе веская причина для морального прессинга или даже нанесения тяжких телесных повреждений. Зачастую с летальным исходом. Помимо всего прочего с самого начала, почти сразу после описания внешности Гвоя, оба таких завлекательных момента объединялись в насыщенный похотью и насилием эпизод. Так сказать – сходу подвешивался ржавый крючок для ловли самого невзыскательного читателя, которому от текста требуются лишь три вещи: секс, кровь и тотальное доминирование над всеми живыми и мёртвыми. И абсолютно всё равно в какой «обёртке» они подаются, лишь бы «пожирнее» да побольше. Да, первоначальное предположение верно – Тсас предпочитает самое низкопробное бульварное чтиво. Все признаки налицо, разве что традиционно-штампованной обложки не хватает. Например, покрытого боевыми шрамами почти голого культуриста в обнимку с полуобнажённой девой нежного возраста, посматривающей на качка взглядом рожающей коровы. Или, в более скромных случаях, невразумительный пейзаж с мужественным героем-одиночкой, непременно вооружённым и готовым убивать. В самых бюджетных, как правило, исключительно «сетевых» вариантах, обходятся наспех нарисованными или попросту украденными картинками из популярной в определённых кругах азиатской тематики. Это там где девочки голоногие, мальчики волосатые, и глаза у всех габаритами с корабельные иллюминаторы. Пока что графическое оформление в Роке не принято, так что лишь название сходу выдаёт суть. Да уж, нельзя не признать, Тсас писать научился красиво, в этом он мне фору даст. Но если мудрости набирается в подобной литературе, промах с ответом по специям закономерен, ведь его любимый жанр подразумевает игнорирование не только логики, но и описаний с объяснениями. Они откровенно лишние в столь шаблонно-примитивном сюжете. А ведь мастер Тшо задал простейший вопрос. Что же будет, если нас начнут спрашивать о сложных вещах? Что-то… Скорее всего, не дотянет сосед до конца года, не спасёт его каллиграфия. Будь он здоровяком, глядишь, мог бы наверстать в боевых делах. Но готов поспорить, что Тсас не из таких. Как человек, частенько сталкивающийся с насилием, я обычно хорошо чувствую опасность, и от мальчишки не веет даже намёком на неё. Да уж, книжица пустая, однако как знать, может даже от такого чтива есть прок. Глядишь, изучу таких пару-тройку и смогу лучше понимать психологию самых невзыскательных аборигенов. Вдруг пригодится. За чтением время летит незаметно. И вот, приблизительно через час, вновь показался знакомый слуга в сопровождении очередного соседа. Этот на Тсаса не походил совершенно. Ни внешне, ни, скорее всего, внутренне. У многих людей присутствуют яркие маркеры в облике, которые позволяют уверенно судить о некоторых сторонах характера. Так вот, у новенького эти черты были выражены не просто ярко, а по максимуму. С первого взгляда понятно, что у него на троих хватит надменности, неприятной самоуверенности, грубости и вечного недовольства всем и вся. А вот с интеллектом, скорее всего, дела обстоят не вполне благополучно. Ростом превосходит Тсаса почти на полголовы, но со мной почти вровень. Если и выше, на палец или полтора – не больше. В плечах зато серьёзно пошире, чем я, а уж о соседе-книжнике лучше не заикаться. Намного массивнее смотрится, однако не столько благодаря мускулатуре, сколько лишнему весу. Да-да – жирноват. И по роже заметно, что не дурак вкусно покушать. Здешняя кормёжка должна такому понравиться. На поясе тоже традиционный янь, но не такой, как у Тсаса. Клинок стандартен, это оружие не терпит отходов от строгих канонов, зато на рукояти мастер отыгрался. Разноцветных камней на ней столько, что места свободного не осталось. Получилась эдакая сплошная наждачная поверхность, которую вместо абразива усеяли драгоценностями. Воевать с таким мечом невозможно: держать проблематично, грани самоцветов впиваются, кожу повреждают при сильных ударах и блоках. Зато очень удобно, когда требуется показать, что у тебя куры померли из-за хронического объедения деньгами. Не обращая на нас внимания, новый сосед рявкнул развернувшемуся было слуге: – А ну куда пошёл?! Я тебя не отпускал! Развесь в шкафу мою одежду. Хорошо развесь, без складок лишних. А потом забери мои ботинки и начисть их хорошенько. Разве не видишь, что они запылились?! Похоже, подметают в вашем хлеву такие же лодыри, как ты. Сплошная грязь. Из какой занюханной деревни вас привезли?! И так далее, и тому подобное. Странноватый наезд. Как по мне – более чистое место трудно вообразить. Я не только о комнате, я в целом. Почти вся территория Стального Дворца замощена крупной брусчаткой или даже широченными каменными плитами весом в тонну и больше. Следят за ними на совесть, грязь даже в щелях между камнями не скапливается. Там, где земля не прикрыта, устроены ограждённые клумбы и традиционные равийские садики: дюжина-другая живописно ухоженных деревьев и кустов, художественно оформленные россыпи валунов, крошечные прудики с яркими рыбками. И всё это с дорожками из тех же тщательно подогнанных камней, или сплошным ковром особой газонной травы, столь изумрудно-зелёной, что пыль стесняется на неё оседать. И густота у неё неестественная, и стебли пружинят, будто пластиковые. Вот где он здесь грязь нашёл? Явная придирка на пустом месте. Похоже, первое впечатление о новичке оправдывается. Вечно всем недоволен. Плюс, как известно, свинья везде найдёт то, что положено свинье находить. – Господин, а можно узнать, где ваш шкаф? – лишённым намёка на эмоции голосом уточнил слуга, удачно вклинившись в паузу между гневными высказываниями нового соседа. Верзила на миг растерялся. Как-то он этот вопрос не продумал. Однако недолго пребывал в растерянности, уже через пару секунд осмотрелся и так же быстро принял решение. Направившись прямиком ко мне, безапелляционно заявил: – Уступи мне своё место. В этом свинарнике должно быть полно тараканов, а они не любят лазить возле окна. Эй, ты! – уже к слуге повернулся. – Вытащи его вещи и вместо них положи в шкаф мои. – Минуточку, – спокойно сказал я, не отрываясь от похождений великого героя Гвоя, который как раз полез под очередную юбку, не успев перед этим смыть с рук кровь очередного до смерти униженного злодея. – Это мой шкаф, и мои вещи останутся в нём. В твоём распоряжении три свободных места, выбирай любое, не стесняйся. – Что ты сказал?! – прогудел нехороший новенький. Вздохнув, я оторвался от книги, и, неотрывно уставившись в глаза грубияну, повторил сказанное почти слово в слово. Причём не просто повторил, а повторил тем особым голосом, с которым коту пытаются втолковать, что справлять малую нужду полагается строго в лоток, а не в туфли уважаемого гостя. В общем, объяснил, как полному недоумку. – Видишь шкаф? Он мой. Понимаешь слово «мой»? Вот и хорошо. Вот эта койка не моя. И вон те две, возле дверей, тоже не мои. Ты можешь выбрать любую из них. Любую. Она станет твоей. А чужие койки никогда не трогай. Нельзя их трогать. Совсем нельзя. Уважаемые люди так не делают. Тебе всё понятно, или ещё раз объяснить? Бесстрастное лицо слуги за спиной новенького чуть вытянулось. И мне показалось, что он едва от смеха сдерживается. Смелые эмоции для простолюдина. Нависнув над койкой, где я продолжал валяться в расслабленной позе, громила прорычал: – Я Ашшот из семьи Шао, и я тебя запомню. Я тебя хорошо запомню. – Буду гордится тем, что меня помнит сам Ашшот из семьи Шао, – с преувеличенно-серьёзным видом заявил я, сделав ударения на слове «сам» и на прозвище. Тут уже даже застенчивый Тсас не выдержал, прыснул, а по лицу слуги волны пошли от напряжения. Непросто бедолаге сдерживаться. Дело в том, что прозвище новенький выбрал не сказать, чтобы очень удачное. Да, я уже понял, что здесь принято использовать личные данные великих людей. Но также понял, что подразумеваются реальные исторические личности, либо считающиеся таковыми. А если где-то брать что-то из откровенной фантастики, полагается знать меру, и не смешивать одно с другим. Сказать о себе: «Я Ашшот из семьи Шао», это примерно как на Земле заявить: «Я Человек-паук из семьи Юлия Цезаря». Даже на правах шутки звучит как-то не очень. Но здесь – всё серьёзно. Этот чудак по своей воле выбрал, что почти год к нему будут обращаться именно так. Да, действительно с первоначальным мнением я не ошибся. С интеллектом у этого товарища явно не всё прекрасно. Но и не так уж безнадёжно, потому что усугублять конфликт новый сосед не стал. Быстро определив во мне не самую удобную цель для наезда, Ашшот не стал связываться с Тсасом. Может койка его не понравилась, или настолько сильно выбит из колеи, что не решился доказывать своё превосходство ещё раз тем же способом. Недовольство выместил на слуге, пока тот потрошил один баул за другим. Одежды у толстяка оказалось столько, что в приличный по размерам шкаф она вместилась с превеликим трудом. И пока её там развешивали, Ашшот на все лады костерил нерасторопного простолюдина, придираясь беспричинно к чему угодно. Напоследок распорядился почистить ботинки как можно быстрее, причём идеально, грозя некими непонятными неприятностями, если тот хоть в чём-то оплошает. Слуга вернулся спустя полчаса без ботинок, зато с новым учеником. Этот выглядел свойским парнем, но недалёким и без крепкого внутреннего стержня. Из тех людей, по которым с первого взгляда понятно, что чувства юмора у них на троих хватит, но юмор этот не блещет остротой и нередко бьёт по ним же. В остальном внешность заурядная, больше на простолюдина похож, чем на аристократа. Глаза повышенной яркости, но не сказать, что выдающиеся. Да, случается и у самых знатных аристократов недостаёт «цветности», но это, скорее всего, не его случай. Явно не из самых серьёзных кланов. Об этом же говорили его одежда и скромный баул. Меч выглядел так, будто его в первой попавшейся лавке приобрели, такое оружие не всякий элитный простолюдин согласится носить. Кстати, вещей у него не больше, чем у меня. Даже меньше, ведь храмовый доспех надо учитывать, а он места немало занимает. Этот тип, похоже, без защиты обошёлся. Разве что припрятал в сумке самую лёгкую кольчугу, которая разве что от бандитского ножа в тёмном переулке способна спасти. Интересно, как его семья смогла потянуть ритуальное подношение школе? Или родичи экономили лишь в некоторых вещах? Даже не дёрнувшись задержать слугу, новенький с порога радостно затараторил: – Всем привет! Я Паксус из семьи Ташлим. Не, ну вы-то знаете, что никакой я не Паксус, а придуриваюсь. Но тут все придуриваются, куда деваться. Тем более, что Паксус, это клёво звучит. Нормально я придумал, да? А вас как называть? – Я Тсас из семьи Багго, – тут же ответил сосед. – А я Ашшот из семьи Шао, – важно заявили с койки у дверей. – Чак из Норрисов, – коротко представился я. Прозвучало несколько панибратски, но нас просили вести себя попроще. К тому же почти нет сомнений, что новый сосед воспримет такое понимающе. Тот, оправдывая сложившееся мнение, задорно мне подмигнул и направился к свободной койке у двери, на ходу заявив: – Ашшот, крутое у тебя прозвище. Сам придумал? – Конечно сам, кто же ещё, – так же важно ответил верзила.