– Неправдоподобно, – упрямо заявила девушка. – Но всё было именно так. – Ну ладно, допустим, ты не врёшь. А тогда, перед выходом в город? Зачем подошёл ко мне? Я вздохнул: – Хаос побери, да я не к тебе шёл, а к воротам. Ты просто стояла в кустах на пути к ним, вот и столкнулись. Знал бы, десятой дорогой те заросли обошёл. Нет, это я сейчас пошутил, ты не подумай, что я тебя избегал. К тому сказал, что если стоишь в кустах на моей дороге, это не означает, что я за тобой слежу. Во всех случаях это такие же ненамеренные пересечения. Кроме одного раза, когда я к тебе целенаправленно примчался. – Ну вот, было же! – торжествующе заявила Кими. – Никаких «ну вот», – возразил я. – Это тоже не слежка, это случилось в тот вечер, когда я примчался тебя спасать. Тебе подробности рассказали? По глазам вижу, что нет. Когда я возвращался из города в школу, меня остановили безликие. Сказали, что моя копия вот-вот тебя убьёт, а я, мол, должен подождать. Вот я и побежал тебя искать. Кими поморщилась: – Это так неправдоподобно, что даже не смешно. – Придётся поверить. – Ага-ага, верю. И безликие тебя, конечно, отпустили и вслед помахали ручками. Ну да, два раза верю. – И как бы они меня задержали, если все умерли? – Все? Умерли? И сколько же их было, Чак? – насмешливо уточнила Кими. – Пятеро. Ты разве не видела тогда, что я весь в крови примчался? Это их кровь. – Чак, ты такой фантазёр. Пять безликих, это пять безликих. Ты бы три шага не прошёл, останови они тебя. – Мне надо было дойти, и я дошёл, – стоял я на своём. – Вспомни этих элементалей. Тебя они удерживали и почти порвали, а я с ними быстро разобрался. – Хочешь сказать, что ты великий герой? – Я лишь намекнул, что кое-что умею. Вот и представь, что с теми безликими тоже разобрался. Хотя зачем я что-то доказываю? Не хочешь, не верь, но всё так и было. То был единственный случай, когда я специально к тебе прорывался. Я должен был это сделать. – Откуда у тебя такие долги, Чак? И я, неожиданно для себя, ответил честно и без уловок: – Семейная обязанность. Я не имел права стоять и ждать, пока тебя убивают. Сказал, и почувствовал неимоверное облегчение. Да, развитие такого разговора, возможно, добавит мне проблем. Но у меня их уже и без того столько, что несколькими больше или меньше – разницу не замечу. А вот высказаться впервые за два с лишним года – это, оказывается, и приятно, и сил прибавляет, и мозги прочищает. Не зря язык помимо воли заработал, он понял, что мне сейчас надо. Кими нахмурилась: – Я вообще перестала тебя понимать. Обязанность? В смысле – семейный долг? Но ты не из моей семьи. – А я и не говорил, что из твоей. Семейный долг разный бывает. Нахмурившись ещё сильнее, Кими протянула: – Если ты не скажешь сейчас, кто ты такой, я разозлюсь. Я врагом твоим стану. – А может до конца года подождёшь, когда это и так станет известно? – невесело усмехнулся я. – Нет, не подожду. Говори, – напряжённо протянула девушка, демонстративно положив ладонь на рукоять меча. – Драться со мной прямо здесь собираешься? – поинтересовался я. – Если не ответишь, да, прямо здесь. – Ну ладно, уговорила. Признаю, на самом деле я не Чак. – А ты думал, я это не знаю? Не тяни время. – Меня зовут Гедар Хавир. Можно просто Гедар или Гед. – И? – Что за «и», Кими? Ты спросила, я ответил. Что тебе ещё надо? – Я не услышала, из какой ты семьи. – Если для тебя это важно, ты уже знаешь ответ. Просто признаться самой себе в этом не хочешь. – Кроу, – без эмоций констатировала Кими. – Верно, я Гедар Хавир из клана Кроу. Не стану просить прощения, что не признался тебе в этом раньше. Правила школы запрещают, да и пообщаться нам было сложно. Но я честно позаботился о тебе в том случае, с безликими. Я до этого не знал, кто ты, они назвали твоё имя. Мне пришлось их убить. Семья Кри четыре века назад признала старшинство Кроу. Мой долг защищать тебя. – Гедар, я тебя сейчас убью! – прошипела Кими. – Это как-то не по-семейному, – осторожно высказался я, осознав, что девушка действительно не на шутку зла. – Зато по-справедливому! – так же шипя, продолжила Кими. – Я вспомнила, кто ты. Ты сын Трейи Хавир. Проклятой Трейи. Если бы не твоя мать… если бы… если… Девушку начала сотрясать нервная дрожь, она не могла подобрать слова. Но я понял, о чём речь, и осторожно сказал: – Да, моя мать наделала ошибок. Но с ней или без неё, какая разница? Ни у Кроу, ни у Кри не было будущего. Мы проиграли, у нас не осталось сил, чтобы удержаться. – Мы… мы до последнего были с вами… – кое-как выдавила Кими. Язык её едва слушался, она одновременно пыталась не зарыдать и не зарычать от злости. Ну да, несложно понять, в какой обстановке ей пришлось расти. Семья вымирала на глазах, надежды не оставалось, печальный финал неизбежен и близок. Ну и кого в этом винить, если не Кроу? У рабочего виноват начальник, у солдата командир. А у младшей семьи всегда виновата старшая… – Как последний из Кроу я благодарю твою семью за то, что вы были с нами до последнего, – только и смог ответить я. Пафосно до такой степени, что зубы сводит. Но куда деваться, ведь именно так говорят аристократы. Традиции. – Я… я должна уйти отсюда. Я… – Кими, попробуй успокоиться. Для начала вспомни, что уходить некуда. Девочка встрепенулась, начала оглядываться, а потом, пристально на меня уставившись, почти нормальным голосом заявила: – Что-то не так. – Ты о чём? – спросил я, тоже начав оглядываться. – Я помню тебя, Гедар Хавир. То есть я помню, что про тебя говорили. Ты был калекой. Пустотой. Пустое отродье тупой стервы, так тебя называли. Ты не можешь быть Гедаром. Пустые не вырастают. – Но я вырос. – Так не бывает. Уверенности в голосе Кими поубавилось, и я понял, что, скорее всего, признался не зря. Немного убеждения, немного информации, и я заполучу не просто союзника, а союзника истинного. Её семья была всецело предана Кроу несколько веков. И пока жива Кими, живы и Кри. Две недобитые союзные семьи – это лучше, чем одна. Если, конечно, их остатки не рассорились. Чего я и пытаюсь избежать. Покосился вниз. Туман действительно не стоял на месте. Да, прибывал небыстро, но дальнейший разговор придётся радикально сократить. Надо успеть рассказать всё, что я должен рассказать до того, как мёртвый город доберётся до наших ног. После этого нам станет не до разговоров.