Передние ряды останавливались, так как лошади категорически не желали бросаться на частокол заостренных кольев. Последующие по обыкновению напирали на них, толкая на возникшее препятствие. И опять ржание, крики, надсадная брань, бессильные угрозы, бесконечное треньканье тетив луков и хлопков арбалетов, короткий посвист стрел. Сражение развивалось именно так, как и предполагал Михаил. Все же неплохо успел изучить тактику кочевников. Прорвать линию с ходу не удалось, теперь они откатятся назад, чтобы закрутить карусель, засыпая обороняющихся стрелами. Только на этот раз их преимущество в дальности полета стрел не сработает. Во-первых, пушки куда дальнобойней. А во-вторых, у тех же пограничников луки турецкой выделки и мечут стрелы ничуть не хуже, чем у кочевников. Нападающие будут уменьшать процент попаданий по себе за счет своей подвижности. Обороняющиеся – благодаря выставленной стене щитов. Хотя, конечно, у княжеских отрядов дела обстоят несколько хуже. Все случилось именно так, как и рассчитывал Михаил. После непродолжительного обстрела лава вновь бросилась в атаку. Опять завязла в пехоте и откатилась назад. Только на этот раз они и не помышляли о карусели. Казалось, подошел предел их мужеству, и они окончательно бросились в бега. Первыми не выдержали черные клобуки. Они укрывались в роще, которой поросла очередная излучина извилистого Псёла. Видя, как улепетывает орда Ирмаккана, их хан Худобей решил не ждать сигнала к атаке. Как видно, опасался, что все решится без их участия. С залихватским гиканьем кочевники вынеслись из своего укрытия и бросились преследовать убегающих. Видя такое дело, Ростислав приказал своей пехоте расступиться и пропустить дружину. Точно так же поступил воевода, командовавший сотнями киевлян. Следом за конницей бросилась в погоню и пехота. Вероятно, надеясь на то, что им удастся еще сразиться, когда начнется сеча между всадниками. – Здравствуй, попа, Новый год, – в сердцах выдохнул Михаил. И тут же вскинул к губам трубу, выдав комбинацию «прекратить преследование». Ясное дело, что только для своих людей. Остальные не знали систему сигналов Пограничного. – Воевода! – выкрикнул Арсений, указывая в сторону творящегося безобразия. – Вижу, – даже не пытаясь скрыть свое недовольство, ответил Михаил. Но то, что он увидел в следующее мгновение, заставило его и вовсе разразиться трехэтажным загибом. – Твою же в гробину, душу мать нехай. Да что же он делает! Владимир также не сумел совладать с соблазном и бросился преследовать противника, увлекая за собой свою дружину. А может, он хотел обогнать свое воинство и заставить его вернуться. Романов без понятия. Ясно одно – все это добром не кончится. – Арсений, перекрывай пространство излучины! – тут же распорядился он. – Мы встанем тонкой линией в две шеренги. – Знаю. Но у нас есть еще семь сотен конницы, которая в пешем бою дерется ничуть не хуже. – Может, тогда каре? – Так мы не сможем защитить тех, кто вырвется из ловушки. – Слушаюсь. Грек вскинул трубу и заиграл сбор сотников. На сигнал потянулась дюжина всадников, командиры в сопровождении ординарцев. – Воевода, как быть дивизиону? – поинтересовался Григорий, получивший звучную фамилию Пушкарев. – На передки и собирай орудия в кулак на левом фланге. – Слушаюсь. Тем временем трагедия продолжала разворачиваться. Ну или так считал только Романов. Вдруг и впрямь половцы не выдержали и побежали, а пограничники стоят в сторонке. Притом что киевляне и переяславцы пришли помогать им. Но Михаил тут же отбросил сомнения. Если противник реально побежал, то это ничего не изменит. Чтобы рубить бегущих, ни доблести, ни особого умения не нужно. И если уж войско поддалось панике, то оно тут же превращается в стадо баранов, преследователи же – в волков. Тут Владимиру помощь не потребуется. От слова «совсем». Впрочем, сомневаться Михаилу пришлось недолго. Для начала, отдалившись на дистанцию чуть больше двух километров, половцы развернулись и встретили преследователей грудью. Завязалась кровавая сеча. И то, насколько слаженно противник вдруг прекратил бояться, однозначно указывало на военную хитрость и виртуозно проведенный маневр. Пехота еще не поняла, что произошло, и, окончательно потеряв строй, продолжала бежать к месту схватки. И остановить их никакой возможности не было. Даже если он сейчас отправит к командирам вестовых, чтобы сообщить, что впереди ловушка, те попросту не сумеют совладать с этой уже неуправляемой массой. – Ратников, – продолжая осматривать поле боя в подзорную трубу, позвал Михаил. – Я, воевода, – откликнулся Гаврила. Он теперь командовал линейным кавалерийским полком, по старинке все еще именуемым дружиной. Впрочем, к ней же относится и артиллерия. Заставские и ополчение проходят по отдельной графе. – Забирай полк и дивизион. Общее командование на тебе. Выдвигаетесь на полкилометра вперед, и как только появятся половцы, начинайте обстрел. – Слушаюсь. – Смотри не увлекайтесь. Твое дело прикрытие. Несколько залпов и назад. Там вам никого не спасти. Нужно только замедлить и привлечь внимание пехоты. Чем раньше побегут обратно, тем больше спасется. – Слушаюсь. Запустить бы змея с наблюдателем. Но, к сожалению, ветер совсем слабый и подъемной силы недостаточно. Потому и приходится драться практически вслепую. Борис отправил своих разведчиков. Но вестей пока нет. Да и если появятся, будет уже поздно. Это не воздушная разведка, слишком большое плечо доставки сведений. Впрочем, Михаил правильно просчитал противника. Половцы и впрямь ринулись в атаку. Только не с одного фланга, а сразу с двух. Как видно, расположение справа конницы черных клобуков их ничуть не смутило. Или они и впрямь не знали об этом. Да и без разницы. Теперь и русичи, и их союзные кочевники всего лишь дичь, угодившая в западню… Андрей ударил пятками в бока, посылая коня вперед. Это было его первое крупное сражение. Не называть же таковым атаку на всполошившееся стойбище. Опять же там они действовали в пешем порядке. А когда на них насели кочевники, сбили каре и без труда отбивали наскоки всадников. И потерь-то не понесли. Так, только несколько раненых. Да и то из числа ополченцев. Все же выучка у большинства из них оставляет желать лучшего. В порядках конницы громыхали упряжки с орудиями. Расчеты которых устроились кто верхом, кто на передках, а часть прямо на орудиях. Имелись там откидные сиденья. Вид у всех серьезный донельзя. Вообще-то Греков слабо себе представлял, как пушкари будут биться в рядах кавалерии. С пехотой все понятно. Они могли даже наступать в одних порядках. Такое на учениях отрабатывалось и не раз. Правда, из всех элементов сегодня использовали только один. Это когда при очередном выстреле пушка откатывается назад, за первые ряды пехоты. Но с конницей ничего подобного не отрабатывали. Когда отдалились уже на полкилометра, из-за небольшой возвышенности появились половцы. Поначалу-то они понеслись на пехоту киевлян. Но, приметив пограничников, начали заворачивать в их сторону, перенаправив атаку на них. И тут же засвистели свистульки командиров. Звучали они на разные лады. Но тренированные уши бойцов улавливали различия и безошибочно определяли, какой именно из них относится к ним. Мало того, они даже отличали их по голосам, верно выделяя свистки командиров разных уровней. Науку в них вдалбливали крепко и жестко. Орудийные упряжки начали разворачиваться и, наконец, остановились, выстроившись в линию. Не по линейке, а скорее как бык поссал. Но сейчас не до изысков. Выполняя команды, пушкари соскочили на землю и начали готовиться к стрельбе. – Стрельба с откатом! Заряжать картечью! Шевелись, братцы! С откатом это значит, что в целях экономии времени упоры станин в землю вкапываться не будут. Видел Андрей такое не далее как несколько минут назад. Поэтому держаться лучше в стороне. Но вместо того, чтобы посторониться, им приказали выдвинуться перед орудиями и выстроиться, прикрывая их. Кочевники уже знают, сколь губительными могут быть пушки. А потому могут и не пойти в лобовую атаку. Затевать же с ними перестрелку не с руки. Вот и измыслил Ратников эдакую каверзу. Во всяком случае, именно к этому выводу пришел Андрей. Едва построились перед пушками, как послышался сигнал полковника. Длинный и два коротких свистка, а после паузы еще один кроткий, которые поспешили продублировать остальные командиры. Разве только десятники уже скомандовали голосом: – Одну зажигательную стрелу приготовить. Впрочем, в этом не было необходимости. Бойцы уже потянулись за стрелами, которые в саадаках находились в отдельных жестких гнездах. Достав стрелу, Андрей плеснул на нее из небольшой фляжки, хранившейся там же. После чего вооружился огнивом. Высек искру, поджигая пропитавшуюся паклю. И поспешил убрать все лишнее. Опять сигнал. И он, вскинув лук, изготовился к стрельбе. До первых рядов половцев метров триста. Они также вскидывают луки. Но пока не стреляют. Слишком далеко. Свисток. Андрей потянул тетиву и пустил стрелу по крутой траектории. Та устремилась ввысь, оставляя за собой дымный шлейф. Пока опишет эту дугу, противник как раз окажется в зоне поражения. Греческий огонь – страшная штука. Обычная стрела просто завязнет в щите. Склянка же зажигательной разобьется, расплескав воспламенившуюся жидкость. Загорится не только щит. Горящие капли и струи могут попасть на тело всадника, на шкуру лошади, на воина по соседству. Температура столь высока, а боль такая, что лошади становятся неуправляемыми, человек не может думать ни о чем другом, кроме как о нестерпимой боли. Даже в случае, если рана несмертельна, дальше биться воин уже не может. Едва пустив стрелы, всадники поспешили выполнить новую команду. Убрали луки, перекинули из-за спины щиты и потянули из петель копья. Андрей почувствовал, как по телу пробежала волна возбуждения то ли от страха, то ли от нетерпения. В рядах половцев поднялась сумятица. В какой-то мере наступательный порыв был сбит заметавшимися всадниками, охваченными пламенем. Но в общей массе потери все же случились не столь уж ощутимыми. Большинство стрел прошло мимо, загоревшись уже на земле. Трава сильно истоптана, да и высохнуть толком еще не успела. А потому опасаться пала не приходилось. Так что нет никаких препятствий перед тремя тысячами кочевников, несущимися неудержимой лавиной на девять сотен пограничников. Глава 5 Контрудар Наконец половцы ответили, пустив стрелы в замерших в строю русичей. Те прикрылись щитами. Но что такое небольшой кавалерийский щит? При умелом обращении он, конечно, обеспечит какую-то защиту как всаднику, так и коню. Но полностью уберечь не сможет. Поэтому наряду с дробным перестуком послышались и короткие вскрики, и приглушенная брань, и ржание раненых лошадей. Пушкари, находящиеся сразу за рядами всадников, даже не испугались. Стрелы только и того, что простучали по большим пехотным щитам, надежно укрывшим людей. Передки с лошадьми и ездовыми находились далеко позади, так что и вовсе не попали под обстрел. Противник все ближе. И тут прозвучал приказ пропустить пушки. Сигналы такие не отрабатывались, а потому отдавался и дублировался он исключительно голосом. Андрей никогда не проделывал этот прием в седле, но по здравом рассуждении решил, что разница невелика. Сзади стоящий легонько толкнул его наконечником копья в спину, прикрытую доспехом. – Вправо прими, – послышалось сзади. – Влево прими, – произнесли, обращаясь к другому. Возникла некоторая сумятица, но ряды все же расступились, пропуская вперед орудия. – Не смыкайтесь, – предупредил всадников командир расчета, не забывая понукать своих подчиненных. Половцы были уже метрах в семидесяти, когда грохнул орудийный залп. Первые ряды кочевников буквально смяло. Накатывающая волна всадников словно запнулась о волнорез. Все это сопровождалось такой какофонией, что уши закладывало едва ли не сильнее, чем от пушечной пальбы. Орудия откатились за первые ряды всадников. И тут же дудки засвистали сигнал атаки. После выстрела Андрей едва совладал с испугавшимся конем. А потом пнул его пятками, посылая вперед и одновременно с этим отворачивая чуть влево и освобождая место для оказавшегося позади товарища.