Этот был выполнен уже рукой мастера, и его было не стыдно преподнести и императору. Вообще-то, встречаться с Алексеем в его планы не входило. Ну их, этих монарших особ. Но учитывая характер подарка, а также прежнее отношение Комнина к нему лично, все же не исключал такой возможности. Откинув крышку, Михаил извлек оттуда картину. Пришлось постараться, прежде чем научился правильно владеть кистью и работать с красками. Если свинцовым карандашом или угольком получалось рисовать без проблем, то игра красок долгое время не давалась, пока накапливался опыт и в его голове откладывался статистический материал из проб и ошибок. Зато потом на выходе получилось… – Бо-оже-э. Я словно смотрюсь в зеркало, – с искренним удивлением произнесла Ирина. – Как видишь, я не наврал. Ты совершенно не изменилась. Именно такой я тебя и запомнил десять лет назад, – улыбнувшись, произнес Михаил. – Хочешь сказать, что это твоя работа? – И эта, и все остальные, – извлекая следующий холст, подтвердил он. Здесь был изображен Алексей. Но не сегодняшний, а значительно моложе. Он сидел за каким-то грубым столом в непонятном помещении, не отличающимся изысканностью. Что в общем-то и понятно, учитывая доспех, в который он был облачен. Любопытный, умный и пронизывающий взгляд. – Именно таким я впервые и увидел Алексея в пограничной крепости, – уточнил Михаил. – А вот здесь он в момент нашей последней встречи. Дабы не возбуждать ревность твоего супруга, я не забыл и о нем. На четвертом портрете был изображен Татикий. Правда, портрет серьезно отличается от оригинала, успевшего за прошедшие годы получить украшение в виде шрама на левой половине лица. Еще немного, и верного слуги императора не стало бы. Но судьба распорядилась иначе. Потом были еще три картины с изображениями патриарха и приближенных императора. И все они отличались поразительной точностью, каковой Ирина еще не встречала. Как, впрочем, и такой вот техники письма. – Ты полон сюрпризов и талантов. Тебе непременно следует взять учеников, как ты делал это в своей ремесленной мастерской. – Э-э-э не-эт. Вот чему-чему, а этому научить я не смогу. – Можешь нарисовать моего сына? – Хоть всю вашу семью. Мне нужно только запечатлеть образ в своей памяти. Зимними вечерами я напишу картину, а потом пришлю тебе. Благо для нас это не проблема. – Я слышала, что твой десяток подрядился возить и другие письма. – Люди просят. А им не сложно. – Понятно. Непонятно другое. Отчего ты был так скромен в своих посланиях. Слухами земля полнится, что прошлым летом ты наголову разбил половцев, как и за год до этого. И теперь они боятся даже смотреть в сторону твоего града. – Вообще-то я разбил только одну орду. Причем не сам, а с помощью союзников. И если бы остальные половецкие ханы не были сильно озлоблены на покойного Шарукана, то меня раскатали бы в тонкую лепешку. – А злые языки утверждают, что вся заслуга твоих успехов в твоем тесте Тераккане. – И они недалеки от истины. Его роль в случившемся огромна. Ведь недаром на осенних празднествах три орды пожелали, чтобы он был их великим ханом. Мало того, он уже приближается к Константинополю во главе двадцатитысячной армии, готовый служить императору Алексею. – Полагаю, за звонкую монету, – хмыкнула она. – Он не подданный империи, – с притворным расстройством произнес Михаил. – Но я вижу, что и ты решил принять предложение императора. – Увы, Ирина. Я корыстен. И не могу удержаться от желания обогатить свою казну золотом. – Странно. Десять лет ты как-то обходился без платы за службу. – Вероятно, старею. – Не скромничай. Тебе это не идет. Но, признаться, мы ожидали, что ты прибудешь со своей дружиной на повозках. – Поначалу я именно так и собирался поступить. Но потом вдруг осознал, что норманнов и турок на суше вы и сами неплохо бьете. А если уж помогать Алексею, так там, где дела империи хуже всего. Подумав об этом, я понял, что должен разобраться с арабским флотом. Едва приняв это решение, я отправил в Олешье мастеров, которые за осень и зиму построили десять морских кораблей. – Михаил, не буду лукавить. Мы рассчитывали на твои пушки. – И правильно. Именно благодаря им я и разберусь с арабами. Ромеи широко использовали в морских сражениях зажигательные стрелы. Но как ни прискорбно, они не стали панацей. Во-первых, далеко метнуть тяжелую стрелу могли только стрелометы, у которых с точностью дела обстояли не очень хорошо. К тому же меры защиты от подобного обстрела, предпринимаемые на суше, с той же эффективностью работали и на море. Алексею, а вернее, Иоанну Дуку, молодому командующему византийским флотом, удалось одержать только одну внушительную победу. Далее имели место лишь незначительные тактические успехи, неспособные переломить ситуацию в общем. Арабы на море широко использовали метательные машины. Причем их расчеты проходили хорошую подготовку, превосходя в этом ромеев. Михаил собирался переломить эту ситуацию в корне. Десять ладей, конечно, не флот. Но каждая из них имеет экипаж из шести десятков воинов, по два орудия и по паре пищалей. А вот это уже достаточно серьезный аргумент. Тем более вкупе с использованием воздушной разведки. Кстати, ромеям она не больно-то и помогала. Лишний довод в пользу того, что к передовым технологиям и оружию не помешали бы еще и соответствующие мозги. Ситуация в Пограничном такова, что Михаил мог, не опасаясь, увести практически всю дружину. Нападения сейчас ожидать не приходилось. Тем более на фоне того, что Тераккан забрался на вершину власти. Держать под рукой три орды в половецких реалиях это едва ли не максимум возможного. Хотя тесть и присматривается к другим. Дабы повысить свой авторитет и показать, насколько стало хорошо при нем, Тераккан, не задумываясь, принял предложение Комнина о союзе в войне с норманнами. Вообще-то эту идею подбросил Ирине Михаил. Лучше уж пусть половцы ходят грабить Европу, чем точат зубы на Русь. Впрочем, тут ситуация более или менее устаканилась. Мелкие набеги никуда не делись. Зато о крупных походах степняки речей не заводят. Борис продолжает держать руку на пульсе и ни о чем таком не докладывает. Впечатлило кочевников выступление пограничников, чего уж. Словом, увод большей части дружины Пограничному бедами не грозил. Даже если кто и решит пошалить, разобраться с каменными городскими стенами – задачка нетривиальная. С десятилетиями мирной жизни они, конечно, начнут ветшать, где-то давать слабину и обрушаться. Но до того пока очень и очень далеко. Как и до поверхностного отношения к боевой подготовке ополчения. Чего также не избежать ни при каких раскладах. А вот морской поход сулил большие барыши. Причем не столько в плане грабежа, сколько в расширении рынков сбыта для постоянно разрастающегося текстильного производства. И тут речь не только о Константинополе. Михаил смотрел куда дальше. Арабы и турки для него были едва ли не в большем приоритете, чем ромеи. – То есть ты намерен поступить служить на флот? – решила уточнить сестра императора. – Нет, Ирина. Я буду жечь их верфи, уничтожать и захватывать военные и торговые корабли. Но только в качестве союзника империи. – Вот как. Значит, получать плату ты не желаешь? – Именно. – А тогда и все трофеи остаются тебе. – Правильно. Но посмотри на это с другой стороны. С сожженных верфей, портов и потопленных кораблей я ведь ничего не получу. – Резонно. Если это будет именно так. – Даже не сомневайся. Но у меня будет одно условие. – И какое же? – Вы обеспечите меня греческим огнем в необходимом количестве. Даже не так. Вы продадите его мне. – Но ты знаешь секрет греческого огня, – вперив в него строгий взгляд, произнесла она. – Как и многие другие. Только в отличие от них я тайны хранить умею, – с легкостью парировал он этот выпад. – Но имеющиеся у меня запасы закончатся уже после первого налета на ближайший порт. А тогда уж мне останется только пиратствовать, что пополнит мою мошну, но никак не облегчит положение империи на море. В мои же планы входит оказать реальную помощь. – Если ты желаешь нам помочь, тогда отчего не продать нам секрет изготовления пушек. – Странный вопрос. Потому что это мой козырь. Но вместе с тем я готов поделиться с вами устройством боевых повозок, как и тактикой их использования. Для чего привез с собой нужных людей. И да. Любая попытка завладеть пушками силой окончится провалом, а вы лишитесь союзника. – Ты так уверен в своих силах? – с нескрываемым сомнением произнесла она. – Всего лишь десяток кораблей размерами, не превышающими малый дромон. Неужели твои пушки настолько хороши? – Просто нужно уметь их использовать. К примеру, я передал вам секрет воздушного змея. Но как вы его используете? По сути, никак. – Вообще-то с помощью именно воздушной разведки Иоанн Дука сумел выследить арабский отряд из десяти кораблей и разбил их. – При этом два из них спаслись бегством. Вы потеряли три, и еще несколько нуждались в серьезном ремонте. – Войны без потерь не бывает. – Согласен. Но сколько у вас вот таких успехов? Чтобы их пересчитать, хватит пальцев одной руки. В то время как можно было бы добиться куда большего. – Я тебя услышала, Михаил, и передам твои слова императору. – Надеюсь на его понимание. Кстати, у меня есть для тебя еще один подарок. – И какой же? – Колесница на мягком ходу. Она, разумеется, осталась снаружи. И если ты распорядишься выделить лошадь, привычную к упряжи, то сможешь опробовать новинку. Такой в Константинополе нет ни у кого. Уж поверь мне. – Ты прямо засыпал меня подарками, – заинтригованно произнесла Ирина. – Я назвал ее бедаркой, не спрашивай почему. Помнится, тебе нравилось управлять колесницей. Мой подарок не в пример удобней. А еще эти повозки можно делать разнообразной конструкции. Вот взгляни на эти рисунки, – открывая папку, произнес он. – Хм. Судя по твоим словам, вот эта, получается, твой сегодняшний подарок. – Да. – Вообще-то одна лошадь для моего положения неприемлема. Н-но-о, мне нравится. Эдакая легкая повозка для прогулок. – Так и задумывалось, а на случай дождя или чтобы скрыться от солнца поднимающийся верх. – А их сложно изготовить? – Ничего сложного. Мастер по боевым повозкам умеет ладить и эти.