— Я редко вижусь с родственниками, — сказал Максим, — но этих встреч мне надолго хватает. Беатриса прекрасный человек, но она действует мне на нервы. Я не поняла, в чем он обвиняет сестру, но предпочла промолчать. Может быть, он до сих пор не может простить ей разговор о его здоровье перед ленчем? — Ну, а ты какого о ней мнения? — Мне она понравилась… Со мной она очень приветлива. — О чем вы беседовали в саду после ленча? — Право, не помню. В основном, говорила я: рассказывала ей о миссис ван Хоппер и о том, как мы с тобой познакомились. Она сказала, что я совсем не похожа на то, что она ожидала. — Чего, собственно, она могла ожидать? — Насколько я поняла, легкомысленную разряженную куколку. — Беатриса иногда бывает ужасно глупой, — проворчал он, — немного помолчав. Мы поднялись на холм, возвышавшийся над лужайкой, и вошли в лес, густой и темный. Под ногами хрустели сучья и шуршала прошлогодняя листва. Джаспер уже утомился и медленно шагал рядом с нами, принюхиваясь к земле. — Нравятся тебе мои волосы? — спросила я. Он удивленно взглянул на меня. — Смешной вопрос… Конечно, нравятся. Чего ради ты спрашиваешь об этом? Мы вышли на открытое место. Тропинка раздвоилась. Джаспер без колебаний повернул направо. — Джаспер? — окликнул его Максим. — Не туда. Пес вилял хвостом, но не шел за нами. — Почему он хочет идти в ту сторону? — спросила я. — Вероятно, привычка. Тропинка ведет к бухте, где мы прежде держали лодку. — И он повернул налево. Пес последовал за нами. — Эта тропинка приведет нас в долину. Я тебе о ней рассказывал. Там полно азалий. Не обращай внимания на дождь, он усилит аромат цветов. Он снова стал спокойным, веселым Максимом, какого я знала и любила. Он рассказывал о мистере Кроули, какой это хороший и преданный человек и как он любит Мандерли. «Вот сейчас хорошо, совсем, как в Италии?» — подумала я, крепко прижимая к себе его руку. Меня продолжали волновать его отношения с сестрой. Почему он так выходил из себя в ее присутствии и как понимать ее слова, что рассерженный Максим становится опасным? Я знала совсем другого Максима: пусть с изменчивыми настроениями, иногда рассерженного, но всегда сговорчивого. Не злого и не вспыльчивого. Может быть, она преувеличивала? — Мы пришли. Взгляни. Мы стояли на вершине холма. Тропинка вела в долину, по которой протекал веселый ручеек, на его берегах росли азалии и рододендроны, но не пурпурные, как на въездной аллее, а белые, розовые и золотистые; не самодовольные великаны, а скромные, благоухающие. Здесь было очень тихо, слышны были лишь журчанье ручейка и шум дождя. — Мы называли это место «Счастливой долиной», — произнес Максим низким приглушенным голосом. И вдруг мы услышали птичьи голоса: сперва один, потом другой и вот зазвучал целый хор. Так вот оно какое, это таинственное Мандерли! Я забыла мрачную въездную аллею, пустынный дом и эхо, недружелюбно отзывавшееся на мои шаги, таинственные запахи теперь уже нежилого западного крыла, его зачехленную мебель и пугавшее меня прошлое. Мы спустились по тропинке, вошли под цветочную арку и, тесно прижавшись друг к другу, прошли под ее сводами. И когда мы наконец смогли выпрямиться, я стряхнула с себя капли дождя и увидела, что мы в маленькой бухте, а под нами с шумом разбиваются о берег морские волны. — Ну, как тебе понравилось внезапное появление моря? — спросил Максим. — Для всех это бывает неожиданным. — Он поднял с земли камень, швырнул его в море и приказал Джасперу принести. Тот радостно помчался, и уши его развевались от ветра. Прилив, видимо, закончился, но кое-где крупные каменные глыбы не были покрыты водой. Мы спустились к самому берегу и принялись бросать в море плоские камешки. Джаспер не возвращался, хотя мы ему и свистели. Я с опаской посмотрела на скалы, торчащие среди волн. — Упасть в море он не мог, — сказал Максим, — мы бы увидели его. Джаспер! Дурак! Куда же ты делся? — Может быть, он вернулся в Счастливую долину? — Джаспер! Джаспер? — продолжал звать Максим. И вдруг мы услышали короткий и отрывистый лай справа от нас. — Слышишь? — спросил меня Максим. Я начала карабкаться на скалу по направлению к морю, где слышался собачий лай. — Вернись, — предложил Максим, — мы пойдем другой дорогой. Этот глупый пес сам о себе позаботится. «А может быть, он упал и расшибся?» — подумала я. — Позволь мне слазить за ним. Это же не опасно? Он там не может утонуть? — Оставь его в покое. Он отлично знает дорогу домой. Я сделала вид, что не слышу, и продолжала карабкаться на скалу. «Бессердечно так бросить собаку на произвол судьбы», — возражала я про себя Максиму. Наконец я влезла на скалу и глянула вниз. Там была другая бухта, более широкая. В море вдавался небольшой каменный волнорез, и был устроен причал. Но лодки не было. На берегу стояло низкое и длинное здание, не то коттедж, не то лодочная станция. На песке сидел какой-то рыбак, а Джаспер носился вдруг него, отчаянно лаял и хватал его за ноги. — Джаспер? — крикнула я. — Иди сюда! Но он только махнул хвостом. Мужчина обернулся. У него были крохотные бессмысленные глазки идиота и мягкий красный рот. — Здравствуйте, — сказал он. — Грязно сегодня. — Здравствуйте. Погода действительно неважная. — Вы пришли ловить креветок? — он рассматривал меня с интересом. — А их здесь совсем нет. — Иди сюда, Джаспер! Уже поздно. Но на пса нашел дух противоречия. Возможно, на него так подействовал свежий морской ветер. Он и не собирался следовать за мной. — Нет ли у вас веревки? — спросила я. — Э? — Нет ли веревки? — повторила я. — Креветок совсем нет, хоть я и сижу с самого утра. — Мне нужна веревка, чтобы привязать собаку. — Этого пса я знаю. Он пришел из господского дома. — Собака принадлежит мистеру де Винтеру, я хочу отвести ее домой. — Она не ваша. — Она принадлежит мистеру де Винтеру. Я пошла в дом, надеясь найти какую-нибудь веревку. Дверь оказалась незапертой. Я ожидала увидеть там канаты, якоря, весла, а увидела хорошо обставленную жилую комнату. Большой диван, стол, несколько стульев, полка с посудой, книжная полка. Но все покрыто толстым слоем пыли, запущено. В углах паутина, на стенах плесень. Обивка на диване и стульях порвана. В другом конце комнаты дверь. За ней я и нашла то, что ожидала: паруса, весла, якоря. На полке лежал большой моток веревки и рядом — нож. Я отрезала нужный мне кусок и вышла из дома. Рыбак молча наблюдал за мной, а Джаспер сидел рядом с ним. — Иди ко мне, Джаспер! Иди, мой хороший песик! На этот раз он позволил мне привязать веревку к ошейнику. — Я нашла веревку в коттедже, — сказала я рыбаку. — До свидания. — Я видел, что вы входили в дом. — Все в порядке. Мистер де Винтер не будет возражать. — А она больше не приходит сюда. — Да, да, не приходит. — Она уплыла в море и больше не вернется. — Не вернется.