– А тебе нравится, да? – сказала Блажка, оценивающе глядя на полурослицу. – Так зачем все это? Когда я предлагала тебе место здесь, я не ожидала, что ты будешь баюкать малышей. – Ну, если ты ожидала, что я буду сосать члены, чтобы заслужить право быть здесь, то тебя ждет разочарование. – Жрика задумчиво склонила голову набок. – Хотя если бы меня попросил тот лысый бледный полукровка… – Колпак? – спросила Блажка, ощущая, как улыбка снова поползла по лицу. Жрика лишь тихо присвистнула. Найдя мысль об этом тревожной, причем не из-за полурослицы, Блажка вернула разговор к тому, что вызывало у нее интерес изначально. – Я просто имела в виду, что в Отрадной есть чем заняться и за стенами приюта. Жрика строго посмотрела на нее. – Ты думаешь, заботиться о детях – слишком просто. Это был не вопрос. Блажка уверенно покачала головой. – Нет, но прийти из Ямы… Жрика подняла обе руки, призывая ее замолчать. Затем повернула их ладонями вверх, растопырив пальцы, и изобразила ими чаши весов. – Драться с животными в яме под восторженные крики всяких выродков. Или держать, мыть, кормить очаровательных маленьких существ, которые способны максимум случайно тебя опи́сать. Если тебе трудно понять такой выбор, моя девочка, то у тебя очень странные взгляды на жизнь. Блажка не ответила. Голая правда лишила ее голоса. Жрика шлепнула ее по голени. – Ой, не бери в голову. Зуб даю, вы, полуорки, угрюмый народ. И ты вполне себе нормальная. Со временем, может быть, жизнь или смерть тебя изменят. Подерешься достаточно лет и поймешь, что перспектива подтирать маленькие задницы – это совсем не так противно. Тебе даже самой захочется этим заняться. И не потому что у тебя щель между ног! Черт, даже Идрису только этого и хочется, но его дурная башка этого еще не понимает. И правда вернула Блажке голос. – Ты права. Есть один отсталый парень… – Муро. Блажка изумилась. – Он правда все тебе рассказывает. – Рассказывает. И не думай, что я не понимаю, почему ты предложила мне это место. Ты хотела, чтобы ему было легче вернуться, а не потому, что я была так нужна. – Поэтому ты и была нужна, Жрика. – Что ж, я свое место заслужу. Помогу завтра чинить крышу. – А как же заботиться о маленьких милых созданиях? Полурослица небрежно пожала плечами. – Надоело. Блажка вдохнула и собралась было ответить, но Жрика остановила ее, выставив руку. – Не надо. Я знаю, что ты хочешь сказать. Хочешь спросить меня, почему я не хочу бродить по задворкам мира, откапывая реликвии Белико, как другие из моего рода. – Хочу. – Не надо, – повторила Жрика. – Не сейчас. А может, и никогда. Идрис спрашивал, и я ответила то же самое. Я об этом не говорю. – Понятно, – сказала Блажка, вставая. – Когда увидишь Метлу, скажи ей, что Реальные ублюдки получили разрешение вождя, чтобы она вымыла и одела Дуболома. Скажешь? – Скажу. – Спасибо. Она подошла к двери. – И Блажка, – окликнула ее Жрика. – Я знаю, почему ты не сменила имя. Оно – как плевок в лицо мужчине, который тебе его дал. Полурослица снова сказала правду. Глава 24 – А что, если мы не желаем уходить? Когда-то Глаусио был всего лишь учеником бакалейщика. Теперь же стоял, поставив руки на стол, и говорил от имени народа Отрадной. Это был невысокий, даже для хиляка, невзрачный мужчина с впалыми щеками и поредевшими волосами. Он не боялся смотреть Блажке в глаза, и в его вопросе звучала твердая решимость. Блажка осталась сидеть. – У вас нет выбора. Ни у кого из нас нет. – И все же я хотел бы получить ответ. – Как и я, – вставила Колючка, сидя на стуле по другую сторону стола, рядом с Глаусио. Блажка пригласила в лавку бондаря только их двоих. Оба смотрели на нее холодно, и этот же холод пронизывал их голоса. – Что, если вы не желаете уходить, – безразличным эхом повторила Блажка. – Тогда вы двое останетесь в Отрадной одни. – Глупый ответ, – сказала Колючка. – Глупый вопрос, – парировала Блажка, глядя на них обоих. – Реальные ублюдки проводят всех, кто пожелает жить в другом месте. Все копыто, включая сопляков и ездоков. Защищать Отрадную никто не останется. Почему вы хотите остаться, если знаете это? Глаусио ответил ей вопросом на вопрос: – А когда нас… доставят? Что вы будете делать? – Это уже заботы копыта. – Они вернутся сюда, – ответила Глаусио Колючка. – Как только смогут. – Когда-нибудь, возможно. Это наш удел, Колючка. Мы должны вернуться. Это наш дом. – А разве и не наш тоже? – Женщина сверкнула взглядом. – Но вы не должны за него умирать. – Это нам решать, – заявил Глаусио. – Не вам, – сказала Блажка так, чтобы мужчина расслышал холодную решимость в ее голосе. – Уделье принадлежит копытам полукровок. Полукровок. Все хиляки, которые здесь есть, живут в нем, потому что мы это позволяем. – Ради обоюдной выгоды. – Глаусио ответил на ее сталь жаром. – В прошлом. Не сейчас. Ублюдки не могут оставаться на этой земле как копыто. Мы больше не можем вас защищать. Вы должны начать жить по новой, в безопасном месте, где нет такой нужды. Вы должны жить. Глаусио насмешливо фыркнул и отошел от стола. – Если переживем дорогу туда, куда вы намерены нас отвести. – Вы сейчас находитесь в этой комнате, чтобы решить куда, – сказала Блажка, подавляя волнение. – Что же касается дороги, то копыто вас защитит. Когда вокруг не будет стен, мы сами встанем между вами и тем, что может произойти в пути. Я хочу, чтобы никто точно не погиб. – Ты не можешь быть в этом уверена, – сказала Колючка. – Но я уверена, что все, кто останется, погибнут. – Это неправильно, Блажка. – Это правильно, насколько сейчас может быть. Колючкины глаза, неизменно темные от усталости, смотрели на нее не мигая.