Коренастый подобрал ключ, а когда выпрямился, Альваро ткнул в него бутылкой, указав на Нежку. Мужчина подошел к ней и сел на корточки. Затем вручил Нежке бутылку и подвинулся, чтобы освободить Блажкины лодыжки. Как только замки раскрылись, он подобрал цепи и поднялся. Блажка схватила провисшие цепи и потянула на себя. Коренастому стоило их отпустить, но инстинкт мужчины оказался сильнее, и он попытался потянуть обратно. Однако противопоставить полукровке он ничего не мог. Вскочив на ноги, Блажка рывком подтащила его к себе, схватила за куртку и, сломав нос ударом лба, крутанула кавалеро в воздухе. Затем услышала щелк тренчала. Коренастый издал булькающий звук, когда Блажка почувствовала, что ей ужалило ребра. Стрела прошла сквозь ее умирающий щит, пронзила бригант и впилась в плоть. Но это ее не замедлило. Пошарив рукой, она выхватила кинжал с пояса Коренастого и пнула его в более легковесного Альваро. Они повалились на землю беспокойной массой. Стоявший рядом Блас поднес руку к губам, чтобы свистнуть, подняв тревогу. Нежка прыгнула к нему, разбив бутылку о череп, и воткнула острым стеклом в шею. Разведчик пошатнулся, отступил на несколько шагов, кровь брызнула фонтаном, залив ему щеку. Он рухнул на колени и упал ничком. Луйс пытался перезарядить арбалет, но Курносый бросил его одного и ринулся к Нежке с кинжалом наперевес. Блажка перехватила его, вонзив ему в ухо клинок. Используя нож, всаженный ему в череп, как рычаг, она повернула мужчину и выдернула кинжал из его дергающейся руки, швырнув оружие Нежке. Та ловко поймала его, наклонилась за ключом и быстро освободила Блажкины руки. Гаспар бросился бежать – свет факела побежал вместе с ним. Луйс все еще боролся с арбалетом, высоко стеная с каждой безуспешной попыткой натянуть тетиву. Блажка устремилась к нему и забрала у него тренчало. Мужчина испуганно заскулил, но ничего не сделал, чтобы помешать ей вынуть стрелу из колчана на его поясе. Только стоял и дрожал. Быстро зарядив тренчало, она подняла его и спустила крючок. Гаспар дернулся, когда стрела вошла ему в спину, не дав скрыться за скалой. Блажка постаралась проткнуть ему легкое, чтобы он не успел вскрикнуть. Его тело упало на факел и загасило пламя. В нескольких шагах Альваро высвободился из-под трупа Коренастого и встал, но внезапная темнота оставила его слепым. Блажка же его хорошо видела: он сидел на корточках и, размахивая ножом, пытался разглядеть очертания в темноте. Идиот мог позвать на помощь, но, по-видимому, не хотел раскрывать своего местоположения, ошибочно считая, что не виден в темноте. Блажка сделала три шага и ударила снизу по рукояти кинжала Альваро, заставив мужчину всадить собственное лезвие себе под челюсть. Булькая и захлебываясь кровью, он снова упал, на этот раз на своего мертвого товарища сверху. К тому времени, как Блажка повернулась обратно, Нежка уже положила конец стенаниям Луйса, перерезав ему горло. Затем сняла с его пояса колчан и предложила ей. – Нужно идти, – прошипела Блажка, принимая стрелы. – Обойдем часовых и подкрадемся к свину из темноты. Если повезет, большинство будет уже спать. Лагерь осматривали восемь разведчиков. Они не патрулировали – просто сидели на лошадях, отвернувшись от гребня, и вглядывались в ночь. Блажка с Нежкой затаились в кустах, ближайших к крайнему всаднику. Миндаль, к которому был привязан Щелк, находился в броске камня от него. Костер уже почти потух, но дерево еще подсвечивал. Если кто-то из разведчиков обернется, пока Блажка с Нежкой будут отвязывать свина, их точно увидят. Бросив взгляд на лагерь, они увидели развалившихся вокруг костра мужчин, еще несколько лежали, прислонившись к скале. Было трудно сказать, оставался ли кто-то из них бодрствовать. Если хоть один откроет глаза, полукровок тотчас раскроют. Чутье подсказывало Блажке, что сейчас нужный момент, – и она решила им воспользоваться. Она выскочила пригнувшись, Нежка – следом. Они проскочили мимо крайнего разведчика и спешно направились к дереву. Щелкочес фыркнул и топнул копытом, когда Блажка к нему приблизилась. Она выругалась про себя на норовистого негодяя. Затем присела и замерла, так чтобы свин скрыл ее от лагеря, будто щит. Вытянула шею, чтобы посмотреть, не обернулся ли разведчик. Тот, похоже, ничего не замечал. Нежка опустилась на колени рядом с деревом и принялась возиться с веревкой, пока Блажка прикрывала разведчика тренчалом, готовая пустить в него стрелу, едва возникнет такая необходимость. Тут она услышала резкий вдох Нежки. Блас, пошатываясь, вышел на свет, прижатая к горлу рука была вся в крови. Он прислонился к скале, едва в силах удержаться на ногах. Он двигал челюстями, тщетно пытаясь выдавить из разинутого рта хоть какой-нибудь звук. Блажка встала и подняла арбалет к плечу, но жизнь покинула Бласа прежде, чем он успел принять стрелу. Он упал на одного из спящих. Тот с криком проснулся. Лагерь ожил. Блажка резко развернулась и выпустила стрелу в часового. Тот выпал из седла, его лошадь заржала. Мужчины тотчас посбрасывали одеяла, схватились за оружие и ринулись к своим лошадям. – Вы трое, обойдите гребень! – выкрикнул приказ Рамон. – Найти их! – Вон там! Свин… Блажка уже перезарядилась и уложила наблюдательного кавалеро. Но недостаточно быстро. – Садись в седло! – крикнула Блажка, выпустив еще стрелу, чтобы кавалеро не высовывался из-за щитов. Нежка забралась на свина. Блажка тронулась с места, чтобы присоединиться к ней. Щелкочес завизжал: похоже, ему в бок вошла стрела. Он крутанулся и врезался в Блажку. Мелькание света, боль. Она ударилась обо что-то раненой головой. О дерево? Она не поняла, попыталась встать, но у нее все поплыло перед глазами. Она почувствовала, как ее потянули за бригант, увидела над собой неясные очертания Нежки. Стук копыт и свиной визг. Ржание лошадей и крики людей. Все слилось в боль в Блажкином черепе, теперь она ощущалась еще глубже. Затем вскрикнула Нежка, и тянуть ее перестали. Зато стали бить. Ногами, кулаками, древками копий. Ее колотили, пока боль в голове не распространилась на живот, грудь, спину, руки и ноги. Потом ее опять потянули. Теперь сильнее. Волокли по земле. Она пускала кровавые слюни, пока рот не забился землей. Руки отпустили ее и бросили, неподвижную. Приложились чем-то твердым и грубым по лицу. Она пошарила руками, почувствовала кору. Опять то же дерево? Нет. Другое. Подальше от света. – Принесите веревку, мать вашу! – Пф-ф. Ее легче копьем проткнуть, и дело с концом. – Я сказал, повесить. – Дерево слишком низкое, Рамон. – Будет нормальное, когда отрежем ей ноги. Блажка попыталась перекатиться. Мужчины стояли над ней, обступив со всех сторон. За ними были всадники, один перезаряжал арбалет. – Долбаные хиляки, – пробормотала она, плюясь в них кровью. Она попыталась осмотреться, но ее свесившаяся с дерева голова едва слушалась. Нежки она не видела. Блажка оттолкнулась и скользнула назад. Рамон наступил ей на грудь – дерево впилось в позвоночник. И прислонившись к стволу, она стала ждать, когда появится веревка. И веревка появилась – у Нежки на шее. – Иза? – Нет! – Блажка снова попыталась встать. Рамон пнул ее раз, потом еще. – Я тебя предупреждал! – взревел он, хрипя от напряжения. – Предупреждал, что так будет! – Изабет! – Девушка была в панике. – БЛАЖ… Лошадь пустилась вперед, веревка обтянула ветку, и крик оказался подавлен. – А дерева все-таки хватило. – Кавалеро хмыкнул. – Нет… – Слово каплей слетело с распухших Блажкиных губ, слабое и тщетное, но сдержать его она не могла. – Нет… нет… На расстоянии вытянутой руки от нее Нежка болталась в воздухе, брыкаясь ногами в ладони от земли. У Блажки внутри закипела ярость, которая могла поставить ее на ноги и заставить выносить тупые удары, пока кавалеро не придется использовать острую сталь. Она позволила ей разрастись. Но ее ждало предательство. Ее стало душить месиво – своей влажной тяжестью оно подавило ее дыхание. Рамон счел ее приступ уловкой и снова пнул. Умереть сейчас, рядом с Нежкой, для нее было бы благом. Но месиво пощады не знало. Блажка не умирала. Она могла только смотреть Нежке в глаза до самого конца, пока у той не закатились зрачки. Девушка, которую она знала с детства, умерла задолго до того, как перестала болтать ногами в воздухе. Блажка пыталась осыпать хиляков проклятиями, пообещать им, что убьет своими руками, но не сумела извергнуть ничего, кроме мучительного кашля. – Обмотать ее цепями! – закричал Рамон. – И никто к ней не прикоснется, пока не забросим ее на мула! Ты и ты, возьмите Бласа и остальных и оттащите их от лагеря. Я не хочу завтракать на рассвете вместе со стервятниками. – Мы их не похороним? Рамон недовольно зарычал. – Безмозглым насильникам – гнить на солнце! – А шлюху? – Ее тоже оттащи. Труп Нежки едва издал звук, рухнув на землю. Обмякшее тело преодолело расстояние между ними, и Блажка положила руку ей на голову, быстро проведя по волосам, которые бесчисленное количество раз заплетала, когда они еще жили в приюте. В следующий миг Нежка выскользнула из-под пальцев – ее утащили кавалеро. Только пыль взметнулась. – Это все из-за тебя, – сказал Рамон. И сразу отвернулся: ночь разорвал хор криков, который привлек его внимание. Блажка услышала взволнованных лошадей – и это были крики животных в запредельном ужасе, – животных, у которых помутился рассудок. Кавалеро все как один повернулись к веревочному загону, который устроили рядом с лагерем. Лошади вставали на дыбы и брыкались, напуганные настолько, что вырывались из своих пут. – Смотрите за ней! – приказал Рамон разведчикам, а сам повел остальных своих людей к обезумевшим животным. Они были так поглощены своими попытками усмирить ржущих лошадей, что не заметили своры псов, которые выстроились на вершине гребня. А когда в ночи разнеслось мерзкое гоготанье, все взгляды устремились наверх. Блажка присоединилась к гиеньему смеху. Все-таки ей удалось перебить всех кавалеро. «Иди возьми меня, Штукарь, урод мордатый». На гребне возникла фигура и вышла к краю гребня среди псов. Но это оказался не жирный чародей в тюрбане. Это была высокая, грузная тень с длинными руками и ногами, широкими плечами, освещенная луной и излучавшая угрозу. Гребень был выше его роста раз в десять, но фигура сошла с него, будто с маленькой скамеечки. Массивная фигура эффектно приземлилась, подогнув жилистые ноги. Выпрямившийся в дрожащем свете костра, это оказался орк – самый крупный из всех, что доводилось видеть Блажке, и характерными чертами настоящего дикаря. Свирепость и жажда крови словно пульсировали на его аспидно-черной плоти, даже когда он просто стоял без движения. Без оружия, голый, в одних только украшениях из костей и бивней, продетых сквозь кожу, особенно поперек груди и вдоль рук. Первыми на него отреагировали разведчики: каждый выпустил по стреле. Но только две попали в огромного орка посреди лагеря. Одна вонзилась в грудь, другая – в мясистое бедро. И обе отскочили от пронизанной костьми плоти. Кавалеро бросились за щитами и копьями, которые оставили, чтобы заняться лошадьми. Орк медленно повернул лысую голову и зыркнул на них. Тогда они обратились в бегство. По крайней мере, попытались. Орк ринулся с такой скоростью, что Блажка своим затуманенным взором не могла за ним уследить. В одно мгновение настигнув их, он стал хватать ноги и разбивать головы о камни, разбрызгивая кровь и мозги. Рамон крутанулся, попытался принять мужественную стойку. Выставил щит, ударил копьем. Сталь встретила плоть. И согнулась. Ужасный тяжак отшвырнул его щит в сторону и раздавил череп Рамона, хлопнув ладонями. Хруст был слышен даже поверх ржания лошадей. Самым быстрым из кавалеро удалось немного оторваться: дрожащие ноги унесли их от места бойни насколько могли далеко. Орк, не став их преследовать, выпрямился перед обезумевшими лошадьми. Животные больше не могли выносить его присутствия. Веревки лопнули, и лошади сорвались с места, но орк успел схватить одну, впившись пальцами ей в шею и живот. Бугай поднял брыкающееся животное над головой и запулил в убегающих мужчин. Визжащее тело врезалось в них, раздавив и сбив с ног. Звук трескающихся костей – а потом последний жуткий глухой удар. Лошадиная туша застыла, прижав пораженных людей к земле. Разведчики, рассыпав проклятия, повернули своих животных и пришпорили их, чтобы убраться прочь. Орк лишь слегка поднял голову. Псы ушли с гребня, их смех стал громче, когда они начали спускаться по склонам с обеих сторон. Всадникам было не уйти. Орк переключил внимание. Прошелся по лагерю в сторону миндаля. В сторону Блажки. Она попыталась встать. Чтобы сбежать. Для этого нужно было вдохнуть. Чего она сделать не могла. Она вдыхала, но воздух будто встречал стену. И она оставалась на земле. Ее легкие забились так, что, казалось, лишь в начале дыхательного пути было чуть-чуть свободы. Блажка использовала эту свободу, чувствуя, как она сжимается с каждым ее вымученным вдохом. Босая нога скользнула под нее и перевернула на спину. Затем орк, наклонившись, схватил ее за шею и одной рукой поднял в воздух. Она заболталась, как болталась недавно Нежка. Стала задыхаться, как задыхалась Нежка. Ее душило месиво – жесткими пальцами тяжака. Он поднес ее к своим глазам. Янтарные радужки сверкали в свете костра, с презрением изучая ее лицо. Сквозь пляшущие черные точки Блажка увидела, что орк раскрыл рот, а потом его теплый влажный язык, почувствовала она, скользнул по ее щеке.