Смех стаи не стих и, казалось, накрыл Отрадную кровожадными переливами. Впереди на мостике Блажка заметила Тоуро и пару младших сопляков, которым она приказала проверить периметр. – Приближаются?! – спросила она отчаянно. Тоуро, несмотря на замешательство, сообразил быстро и, перегнувшись через стену, посмотрел на траншею. – Да! Не сбавляя скорости, Блажка набросила петлю на один из кольев частокола, второй конец веревки обернула вокруг левого запястья и спрыгнула со стены. Чувствуя, как все внутри переворачивается, Блажка летела вниз, пока веревка не остановила ее падение страшным рывком, болью отдавшимся в плечо. Теперь она висела всего в считаных ладонях над местом, где основание стены упиралось в земляной вал. Поставив ноги на доски, Блажка нагнулась надо рвом и вытянула обе руки, насколько могла, одной держась за веревку, а вторую занеся в ожидании. Щерба появился спустя мгновение, его свинья выскочила из-за поворота. Две твари бежали вдоль наружного края рва, со свиньей наравне, вынуждая ездока пригибаться к шее животного, чтобы избежать их щелкающих челюстей. Блажка резко свистнула сквозь зубы. Свист прорезался сквозь хихиканье стаи, и Щерба вскинул голову и увидел протянутую Блажкой руку. Стая, должно быть, тоже ее увидела, потому что смеяться животные перестали. И от этой вдруг наступившей тишины стало только хуже. Щерба толкнул варвара каблуками, и тот, как все хорошие свиньи, немного прибавил ходу. Свиноматка рванулась вперед, отрываясь от стаи, позволяя Щербе дотянуться до Блажкиной руки. Как только он встал в седле, тоже вытянув руку, Блажка оттолкнулась ногой от стены. Кочевник обхватил ее за запястье, и от его инерции Блажку качнуло назад. Когда на веревку пришелся дополнительный вес, она крепче обтянула Блажкину руку и впилась в плоть. – Крепче держись, урод костлявый! – процедила Блажка сквозь зубы. Снова качнувшись вперед, она изогнула туловище так, что опять коснулась ботинками стены. Используя кочевника как маятник, она побежала по частоколу. Стая уже была внизу, твари наскакивали друг на друга, пытаясь маневрировать в тесном рву. Щерба закричал, брыкаясь от скачущих животных, алчно щелкающих челюстями. Благодаря силе собственных ног и качающемуся весу хилячного Блажка нарастила длину дуги до предела. А когда наступил момент невесомости, Блажка быстро повернула запястье, намотав на него еще немного веревки. Как только они с Щербой снова качнулись вниз, от верхушки частокола их отделяла всего ладонь. Кочевник издал бессловесный крик, когда его ноги опять стали наживкой для тварей. Те рычали и завывали, пытаясь использовать насыпь, чтобы добраться до добычи. Наверху появился Тоуро – он высунулся, чтобы ухватить за качающуюся веревку. – Брось! – крикнула Блажка, и сопляк подчинился. Он не смог бы вытянуть их в одиночку, а двое претендентов, находившихся с ним, были почти совсем мальчишками. Все, чего они могли добиться, это не дать веревке раскачиваться, и будь Блажка проклята, если повиснет без движения. Ей требовалось только избегать клыков, пока ее не вытянут члены копыта. У стаи же был другой замысел. Глянув вниз на осклабившиеся морды, Блажка поняла, что раненую свинью уже никто не преследовал. Она вспомнила о двух тварях, покинувших траншею, слишком поздно. Блажка подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как первая из них спрыгнула в ров, чтобы врезаться в Щербу. Когда вес животного еще сильнее натянул веревку, та уже грозила разорвать Блажке запястье. Щерба взвыл, когда зверь сомкнул челюсти у него на предплечье. Не имея возможности ни отпустить Блажку, ни как-либо сопротивляться, щуплый кочевник ничего не мог поделать, пока зверь причинял ему боль, повиснув на одних зубах и яростно тряся головой и телом, чтобы сорвать плоть и мышцы. Затем демон-пес упал в ров с окровавленным куском Щербы, зажатым в зубах. С губ хилячного срывались истошные вопли. Держаться истерзанной рукой он больше не мог. Теперь, только одной рукой, Щерба скользил навстречу траншее и алчным тварям в ней. Крики сверху сообщили о прибытии копыта. Блажка в тот же момент почувствовала, как ее перестало раскачивать, и веревку потянули наверх. Щербой полностью завладели боль и страх, он попытался сопротивляться. Отчаянно задергавшись, он стал вырываться, и Блажка почувствовала, как он выскальзывает. – Щерба! Перестань! Мы тебя держим! – крикнула она. Он услышал ее и затих, почувствовав, что веревку уже тянут вверх. Затем поднял глаза, и на его лице отразилось облегчение. Еще бы мгновение – и они окажутся достаточно высоко, где тварь их не достанет. Но дьявольский зверь прыгнул, разинув пасть, и сомкнул челюсти на лодыжке кочевника. Блажка стиснула пальцы вокруг руки Щербы, но тот ускользнул от нее, как песок сквозь пальцы. Кочевник упал к ожидающим его пастям. Он исчез под клубящейся массой грязного пятнистого меха, и тогда остались слышны только его вопли, пока и их не заглушили. Сильные руки помогли Блажке подняться над частоколом, и не успели еще ее ноги коснуться досок, как братья издали дюжину возгласов облегчения. Она была будто глуха к их беспокойству и слышала только пирующую стаю, а когда чавканье стихло – раздался издевательский смех, который вскоре тоже исчез вместе с кучкой влажных костей. Глава 7 Оставшуюся часть ночи все копыто провело в дозоре. Наряду с посвященными бдели и сопляки, и кочевники: каждое копье, дротик и тренчальная стрела из оружейных складов были вынесены к стене. Блажка размеренно патрулировала периметр, не останавливаясь и избегая вопросов, на которые не могла ответить. Что это, черт возьми, были за псы? И что, если они вернутся? У Блажки не было ответов – кто бы об этом ни спрашивал: ее братья или собственный разум. Рассвет застал сопляков за дежурством у стены, а Реальных ублюдков – в патруле снаружи и в полном вооружении. Ездоков у них было всего шесть, и Блажку подмывало взять с собой Мозжка и Лодыря. Но это было не их проблемой, поэтому Блажка дала им отдых. И скудную пищу. Ворота с треском открылись. Блажка выехала во главе колонны, Мед с Дуболомом по левую сторону от нее, Хорек и Облезлый Змей – справа. Колпак был в арьергарде. Они объехали вокруг Отрадной, удостоверились, что стая действительно ушла. Ничего не увидели, ничего не услышали. А вернувшись к воротам, отправились посмотреть на тварей, убитых ранее. И ничего не нашли. – Я положил одного прямо здесь! – воскликнул Хорек, подводя своего свина к краю заброшенного виноградника. – Вот прямо здесь, мать его! – Он яростно ткнул пальцем на пустое место. – Всем рассредоточиться, – приказала Блажка, встречая гнев Хорька спокойствием. – Посмотрим, успели ли они улизнуть перед смертью. Она понимала, что искать тщетно. Она сама свалила из арбалета двоих – первому воткнула стрелу в сердце, второму в глаз. С такими ранениями ни одно существо не могло уйти. Копыто вернулось лишь с несколькими подобранными стрелами. – Возможно, они вернулись за мертвецами, – допустил Мед. – Готовая добыча. – А кто-нибудь видел, как они возвращаются? – спросил Змей. – У нас же люди на стенах. Ответом послужили качающие головы. Щелкочес, на котором сидела Блажка, топнул копытами и фыркнул, выражая недовольство, которое сама она не высказывала. Она посмотрела на Колпака. – Есть какие-нибудь следы? Что их тащили? Или кровь? – Нет. – Тогда нужно искать дальше. Место в траншее, где погиб Щерба, искать было жутко, но несложно: его выдавало обилие крови. – Есть след, вождь, – сообщил Облезлый Змей. На земле надо рвом виднелись отпечатки лап и следы волочения, которые вели от Отрадной. Свинья Щербы тоже была рядом: ее тело лежало в конце траншеи, где еще предстояло копать. Блажка собиралась уже увести копыто отсюда и пойти по следу стаи, когда Дуболом нарушил построение, толкнув своего свина и подойдя к жалкой туше Щербиного варвара. Огромный полуорк спешился и наполовину слез, наполовину соскользнул по пыльному склону в траншею. Когда Блажка и остальные подоспели к нему, Дуболом сидел на корточках перед свиным телом, ощупывая и осматривая животное. – Дуб? – позвала Блажка. Немой полуорк поднял глаза и, поднеся кулак к груди, несколько раз растопырил и сжал пальцы. Блажка изумилась. – Она еще жива? Дуболом кивнул. – Можешь ее спасти? Пауза. Еще кивок, на этот раз менее уверенный, но на лице здоровяка отразилась надежда. Сопляки наблюдали за ними со стены. Блажка приказала, чтобы пятеро спустились и помогли. – Занесите ее внутрь, если сможете, – сказала Блажка Дуболому. – Но если она еще будет здесь на закате, придется с ней покончить. Тот еще раз кивнул, теперь мрачно. Блажка дала знак Колпаку, и тот повел остальных ездоков по следам стаи. Отпечатки лап сначала следовали от стен по прямой, после чего начинали петлять, а еще через полмили уходили в полосу кустарника. Скудной растительности было недостаточно, даже чтобы скрыть одного демона-пса, не говоря уже о целой стае. Ублюдки медленно проехали сквозь колючие кусты и бледную траву в поисках следов тварей. Когда они не принесли успеха, Блажка снова приказала рассредоточиться. Каждый из полуорков вернулся ни с чем. След пропал. – Что за долбаный бред! – Хорек был в гневе. – Держи-ка это в себе, – сказала ему Блажка. – Так ты не поможешь. Он успокоился и кивнул, присоединившись к безмолвию братьев и предоставив вождю возможность подумать. Осмотреть группой весь удел до наступления ночи было невозможно, но делить копыто Блажке не хотелось. Стая показала, что способна погубить ездока, если тот останется один. Поэтому не было иного выхода, кроме как исследовать больше труднодоступных мест – мириады щелевых каньонов, оврагов и усеянных валунами холмов, где стая вероятнее всего могла затаиться. Блажка отдала приказ, и Реальные ублюдки взялись за неустанный поиск. Уходящий день оставил одну улику на своем смертном одре – ее обнаружили по кружащим на западе стервятникам. Копыто заметило их, пробираясь чуть к югу от реки Алундры по болотистым низинам, разливавшимся от ее слияния с Люси. Когда ездоки подоспели, падальщики скакали по обожженной солнцем насыпи из растрескавшейся грязи. Блажка ожидала найти там останки Щербы. Но на деле все оказалось гораздо хуже. Зловоние достигло их раньше, чем они увидели, что там. Это был удушающий, безошибочно узнаваемый запах, который появлялся всегда, когда зной Уль-вундуласа воздействовал на мертвую плоть. Ездокам пришлось завязать носовой платок над нижней частью лица. Всем, кроме Колпака. На выгоревшей земле лежало пять мертвых свинов и перевернутая повозка. Рядом валялись разбитые бочки и ящики, и их содержимое гнило на жаре вместе с полукровками, которым было поручено их доставить. Тел должно было быть шесть, но теперь представлялось трудным разделить даже самые сохранившиеся грудные клетки и внутренности. Шесть ездоков-полуорков теперь напоминали объедки со стола. – Вот черт, мать твою, – простонал Хорек сквозь платок. Мед смотрел немигающим взглядом. – Это наши припасы. От Шквала бивней. В любой другой день за столь очевидное замечание кто-нибудь стукнул бы его по затылку, но это несчастье Ублюдков следовало озвучить, чтобы до конца поверить, что это правда. – Посмотрим, можно ли что-то отсюда забрать, – сказала Блажка. Прогнав стервятников, они спешились, чтобы разобрать обломки. Но все было тщетно: они не нашли ничего, кроме трупных мух. – Ни одной стрелы не пустили, – заметил Колпак, возвращаясь с осмотра округи. Его штаны промокли до бедер – очевидно, что он обыскал и болота. – Их колчаны опустели задолго до того, как они доехали сюда, – согласилась Блажка. – Это было последнее противостояние после долгой погони. Их сюда загнали.