— Нам нужно прекратить это, пока мы не сделали то, о чем потом пожалеем. — Я говорю так же бездыханно, как и чувствую. Его язык бездумно проводит по моей шее. — Я каждый день живу с сожалениями. Еще одно? — его грустный голос бьет мне прямо в грудь. Он покусывает чувствительную плоть, вызывая у меня слабый стон. Надеюсь, он не услышит его за музыкой. Я толкаюсь в его грудь, наконец-то отстраняясь. — И чья это вина? — Моя. Всегда была. И всегда будет. — Он вздыхает, глядя на мои губы затуманенными глазами. Мое сердце бьется в унисон со стуком колонок — быстро, неровно и достаточно громко, чтобы быть услышанным в моих ушах. Без особого протеста со стороны Джакса я веду его обратно к VIP-столу. Внимание Лиама и Софи переключается на нас. Софи пытается скрыть улыбку, а Лиам качает головой, потирая висок. Дерьмо. Я лучше вернусь в толпу и спрячусь до конца вечера, чем столкнусь с этими двумя. — Ну, ты взяла его под контроль менее чем за пятнадцать минут. Я впечатлен. Обычно мне приходится вытаскивать его из толпы. — Лиам встает и обнимает своего друга, позволяя ему прислониться к нему. По крайней мере, у него достаточно сочувствия, чтобы спасти меня от смущения. Я благодарна слабому освещению, скрывающему, что мое лицо напоминает цвет стоп-сигнала. — Твой секрет в безопасности со мной. — Софи сжимает пальцы и делает невидимый символ молнии на своих губах, прежде чем бросить фальшивый ключ за плечо. Я издаю нервный смешок, когда Лиам смотрит на меня с прищуренными бровями. Он ничего не говорит, предпочитая сосредоточить свое внимание на Джаксе. Оба они остаются нормальными, пока мы проходим через клуб. Мы выходим через черный вход, чтобы избежать папарацци. Водитель арендованной машины приветствует нас, открывая для нас заднюю дверь. Лиам заталкивает Джакса на заднее сиденье. Софи смотрит на Лиама. — Ты должен поговорить с ним. Дело теперь не только в нем, потому что работа Елены тоже зависит от него. — Она хмурится на Джакса, перебираясь на центральное сиденье рядом с ним, вынуждая меня сесть по другую сторону от нее. Наверное, так будет лучше, учитывая, что Джакс уже случайно задел меня. Точно. Потому что его губы упали на мои. Кого я обманываю? Это фантастика. Действительно, моя уверенность в своей работе достигла апогея. Нет. Я закрываю дверь машины. — Все в порядке, пожалуйста, не разговаривай с ним. Я разберусь с этим и поговорю с ним, чтобы этого больше не повторилось. — Конечно, она может поговорить со мной. Она всегда хочет поговорить со мной. Она не уходит, сколько бы раз я ее ни просил. — Пробормотал Джакс. — Не обращай на него внимания. Он говорит глупости, когда пьян. — Лиам садится на пассажирское сиденье, бросая на Джакса взгляд, который говорит мне, что он хочет, чтобы его друг заткнулся и пошел спать. — Трезвые слова, честные мысли. — Джакс смеется. — Нет, придурок. Пьяные слова, трезвые мысли. — Поправляет его Софи. — А, понял. Значит ли это, что я могу сказать Елене, что считаю ее красивой? Софи откидывает голову назад на подголовник и смеется. — Конечно, давай. Наконец-то, вечер становится интересным. Почему бы тебе не рассказать нам, что ты действительно чувствуешь? — Не поощряй его. — Ворчит Лиам. — Елена такая красивая, что на нее больно смотреть. — От слов Джакса в моем желудке поселяется устойчивый гул, как будто я выпила двухлитровую бутылку газировки меньше чем за две минуты. Я серьезно не в себе. — Тогда почему ты рядом с ней угрюмый придурок? — Софи насмехается над ним. — Потому что я могу быть таким. Лиам застонал. — Это плохая причина. — Ладно. Потому что у меня нет выбора. — Он фыркнул. — Это еще худшая причина. Ты не понимаешь сути. — Софи постукивает Джакса по виску. Лиам поворачивает свое тело вокруг сиденья и улыбается Софи. — Наверное, потому что он выпил достаточно, чтобы убить большинство клеток своего мозга. Софи сжимает руки вместе. — Он должен был сделать ей комплимент, а потом извиниться. — Ты не можешь заставить Джакса делать то, чего он не хочет. Это то, что делает его… ну… таким Джаксом. — Лиам смотрит на своего друга. И вот тут-то и кроется моя самая большая дилемма. Я хочу знать, что заставляет Джакса чувствовать, что он не заслуживает ничего хорошего в своей жизни. Я хочу знать о человеке, который прячется за дрянными новостными статьями и бездумным сексом. О человеке, который шепчет себе, что он недостаточно хорош. Я хочу узнать о нем больше, и я не уверена, хватит ли у меня самообладания, чтобы удержать себя от попыток. Как только Джакс просыпается, я оказываюсь в его пространстве. Он выглядит настолько свежим, насколько можно ожидать после того, как накануне вечером он напился до оцепенения. Я бы не удивилась, если бы его кожа была на вкус как его драгоценная бутылка Джека. Представив, как я делаю это с ним, я сдерживаю стон. Я засунула эту мысль в самый темный угол своего сознания, надеясь, что она никогда не увидит свет. Я поднимаюсь с дивана и иду за ним в нашу маленькую кухню. — Нам нужно поговорить о прошлой ночи. — Я прошу очень немногого в жизни. Первое — чтобы никто не беспокоил меня до утреннего чая. И второе — чтобы никто не беспокоил меня после утреннего чая. — Джакс… — Я предупреждаю. — Ладно. Мне нечего сказать. У меня голова болит до такой степени, что хочется умереть, так что, пожалуйста, прибереги свою речь до того момента, когда я почувствую, что могу стоять прямо без того, чтобы мир кружился. — Как насчет того, чтобы я помогла тебе. Начни со слов «Мне жаль, Елена» и продолжай в том же духе. Он смотрит на меня, пока включает свой электрический чайник. — Ты злишься, потому что я выпил? — Да. — Слова выходят с шипением. — Что, если бы Лиама не было рядом, чтобы помочь мне? Что, если бы случайный человек снял видео и выложил его в интернет? Я провела большую половину этого утра, прочесывая интернет, чтобы убедиться, что никто не написал о тебе ничего плохого. Ты сказал мне, что постараешься стать лучше, и я хочу тебе верить, но потом ты делаешь такие вещи, которые заставляют меня сомневаться в том, насколько серьезно ты относишься к своей карьере! — мой акцент становится все тяжелее, так как я все больше расстраиваюсь. Его налитые кровью глаза переходят с чайника на мое лицо. — Ты поверишь мне, если я скажу, что не хотел так разозлиться? — Почему ты можешь злиться? Это же ты меня поцеловал! И напился! Я должна быть в бешенстве. Он покачал головой и поморщился. — Разозлился — значит напился. Господи, я слишком много выпил. — А как же поцелуй? Ты больше не можешь этого делать. — Поцелуй? — его брови сходятся вместе. Мое сердце ныряет куда-то в желудок. Я не ожидала, что он не помнит. По какой-то причине его амнезия кажется мне еще одной формой отказа. Позвольте мне ввести еще один слой лажи между нами. — Мы целовались? — он произносит эти слова хриплым шепотом. Его взгляд падает на мое лицо, прежде чем закрыться. Я смотрю на него, пытаясь сохранить спокойствие. Мне требуется все, чтобы не уйти в свою комнату и не зализывать раны наедине. Некоторые вещи имеют приоритет, например, преподать ему урок. — Все, что случилось прошлой ночью, больше не повторится. Он проводит рукой по волосам. — Черт. Прости, что поцеловал тебя. Я не должен был этого делать. — Я больше не буду об этом говорить. Я собираюсь притвориться, что этого никогда не было, раз ты уже это сделал. — Хорошо, я звучала немного горько. — Я говорю о том, что ты напился и вышел из-под контроля.