Иногда я садился на лавочку и долго наблюдал за ним. Серое в крапинку горлышко слегка вибрировало, поблескивало на солнце, издавало дивные хрустальные звуки. Интересно! Маленький сам, а такой голосистый! Спустя некоторое время, очевидно, появились птенцы. Потому что скворец теперь уже меньше пел и в поисках корма стремительно носился по саду. То личинку какую-нибудь принесет, то кузнечика… А однажды я его увидел в крапивнике, что был за садом. Но что там делает скворец? Смотрю, а он клювом — хвать! — листок крапивы — и к скворечнику, и прямо в окошечко. — Бабушка, иди сюда! — закричал я. — Что еще там? — она полола грядку с капустой. — Скворец крапиву в гнездо таскает. Он же погубит птенцов. Надо что-то делать! Бабушка выпрямилась, сощурилась от солнца и говорит так хитро: — Не надо ничего делать! — Как это не надо? — удивился я ее спокойствию. — А так! Запах крапивы, наоборот, помогает птицам. Он отгоняет вредных насекомых и клещей. Так что не бойся, птенцы и их родители будут в полной сохранности. Такая она крапива, целебная, что для людей, что для птиц… Помни это! Я снова сел на лавочку и стал смотреть за скворцом. Он уже достаточно натаскал в гнездо крапивы и теперь на жердочке чистил перья. А потом как запоет! Звонко и чисто, словно серебряный бубенчик… ДИМКИНА ГРУША Димка у нас ужасный фантазер. Всегда чего-нибудь выдумывает. Увидит молнию в небе и говорит, что это красный конь проскакал. Или встретит на поселковой улице ослика с вьюком сена и тут же радостно кричит: — Смотрите, облако плывет! А однажды вбежал в дом, как всегда возбужденный, и таинственно сказал маме: — Там во дворе грушу ручей щекочет! И она хохочет всеми листьями… — Как это груша может хохотать, — улыбнулась мама. — Пятки у нее появились, что ли?.. — Зачем пятки, — насупился Димка. — У груши вместо пяток корни. Вот их и щекочет ручей. Пойдем, посмотрим. — Ну и выдумщик ты! — вздохнула мама, но посмотреть на грушу вместе с сыном вышла. Грушевое дерево росло в самом конце двора, прямо на бережке шустрого ручья. Пробегая мимо дерева, он ледяной своей водой омывал старые узловатые корни. А груша хлопала на ветру густой темно-зеленой листвой. Вот Димке и казалось, что дерево хохочет. — И правда, — согласилась мама. — Грушу будто щекочет вода. Когда мама с Димкой взошли на крыльцо, в кроне дерева запела птица. — Слышишь! — озарился улыбкой Димка. — Щекотка передалась и птице. В середине жаркого лета ручей стал пересыхать. Груша все меньше трепетала листьями. Они стали сворачиваться в трубочки. И птица сразу куда-то улетела. Загрустил Димка вместе с грушей. Как ей помочь, не знает. Как-то в полдень мама решила полить двор из шланга. Заглянула в чулан, а шланга нет. Как сквозь землю провалился. — Димка, ты где? — позвала мама. — Здесь, — откликнулся он с другого конца двора. — Что там делаешь? — Грушу щекочу. — Как же ты ее щекочешь? — Из шланга. — Вот тебе на! А я его ищу. Мама хотела рассердиться, но когда вышла во двор, увидела, что Димка, оказывается, протянул шланг на улицу к водопроводной колонке, и теперь упругая струя, будто оживший ручей, омывала корни. И груша снова воспрянула. Листья выпрямились, зашелестели мягко на ветру. Заманчиво зарозовели первые плоды. И птица залилась звонкой трелью. Откуда она только появилась? — Мам, тебе нужен шланг? — спросил Димка. — На, возьми! — Ладно уж, — улыбнулась мама. — Я подожду!.. УДОД ПРИЛЕТЕЛ Над предгорьями прошумел хлесткий ливень. Апрель. Травы в самом соку. Пошли в рост. Радуга цветным хрусталем опоясала пол-небосвода. Хорошо в такую пору бродить по холмам в поисках грибов-шампиньонов. Легко на сердце. А на память приходят полузабытые строки: В островах охотник бродит. С полной кепкой грибов я вышел к урочищу Ургаз-сай. Трофеи — один к одному. Крепкие, с кремовыми шляпками. Отдают сырой землей и травами. У родника, бьющего из-под огромного валуна, остановился. Присел на каменный выступ. Надо мной широкой мелколиственной кроной колышет джида. Сквозь нее осколками пробивается солнце. И тут откуда-то со стороны холмов раздается еле слышное: «Уп, уп!» Звук все ближе и отчетливее: «Уп, уп!» Интересно, кто это кричит? И вот уже над самой головой: «Уп, уп!» Смотрю: на ветку джиды села птица. Величиной с горлинку, только крылья в полоску, а на голове роскошный розоватый гребень. Повернулась в сторону гор и снова: «Уп, уп!» Заметно, как надувается зоб. Да это же удод! Крылатый петушок… Видно, вернулся на родину и от радости не может сдержать восторга: «Уп, уп!» Наверное, еще помнит жаркое солнце Индии, а на лапках сохранилась пыль великих пустынь. Но это позади… Сейчас вокруг родная земля — величественные горы, холмы, родники, адыры… Сады и чащи. «Уп, уп!» Удод прилетел, весна в разгаре. И так хорошо, что я встретил его возвращение. Здравствуй, удод! Я иду холмами в свой поселок. Надо мною пролетает пестрая птица с розоватым гребнем. Солнце любуется на нас с высоты. А в памяти опять, как утром, всплывают полузабытые строки: