Я была потеряна и найдена, присвоена и завоевана, и когда я уже решила, что мне больше нечего отдать, он показал мне, как именно умеет использовать эти человеческие зубы. Кусая мой клитор с нужным количеством давления… и я снова кончила с хриплым криком. Пока я переводила дыхание, Салем снял свои штаны и проложил дорожку поцелуев вверх по моему телу, покрывая каждый дюйм гиперчувствительной кожи на своем пути. Когда он добрался до моего лица, я накрыла ладонью его подбородок и скользнула губами по синяку под глазом, по изгибу сломанного носа и по его терпко-влажным губам. — Ты развратный мужчина, — я облизала свои губы. — Ты знаешь, сколько времени прошло с моего последнего оргазма? Салем запустил руки в мои волосы и толкнулся своей твердой длиной между моих ног. — Сорок четыре дня. Он трахнул меня месяц назад в попытке вытащить меня из ужасного состояния опустошенности, но в те несчастные несколько недель ни один из нас не испытывал разрядки. Если не считать прошлую ночь, то со времени его последнего оргазма тоже прошло сорок четыре дня. — Твоя очередь, — я заерзала под ним, пихнув его в грудь. — Теперь, когда у меня нет клыков, я могу взять тебя в рот. Салем уткнулся лицом в мою шею и застонал. — Я не продержусь долго. — Что, теперь ты беспокоишься по поводу своей выносливости? — Ни один мужчина в таком не сознается, — он игриво куснул место, где моя шея переходила в плечо. — Но восстанавливаться я буду, наверное… как человек. — Ужас какой, — я опустила руку между нашими телами, обхватила пальцами его толстый член и погладила. — Возможно, я даже сумею ходить, когда мы закончим. — И не рассчитывай, — Салем поймал мою руку на своем стволе и расположил себя у моего входа. — Подожди, — я сжала его пальцами, отчего с его губ сорвалось рычание сексуальное как сам ад. — Учитывая все изменения, которые претерпело твое тело, возможно, сейчас ты можешь иметь детей. Ты хочешь сначала провериться? — Больше никаких тестов. Никакой науки. — Что будет, то будет? — Именно так, — он вошел в меня жестко и рьяно, немедленно задав темп, который присвоил меня изнутри. Мои ладони вцепились в его мускулистую задницу. — Бл****дь! — Ты ощущаешься так чертовски приятно, — его губы завладели моим ртом, и все мысли испарились. — Тугая, идеальная и моя. Он наполнял меня и растягивал, вколачивая меня в матрас и хрипя мне в рот. Я скучала по этому. По резким толчкам его бедер, по грешному трению наших движущихся тел, по тому, как он лихорадочно завладевал моими губами. Я так, бл*дь, сильно скучала по каждому прикосновению, каждой реакции. Его ладони скользнули по моей вспотевшей от удовольствия коже, вызывая прилив ощущений, которые погрузили меня в блаженство. Салем смотрел мне прямо в глаза, и горячность его любви пылала в нашей связи, борясь с моим телом за обладание моей душой. Он был мои радом и адом, моей смертью и перерождением, и каждым ярким биением сердца между этим. — Я твоя, — я кончила, забившись во взрыве жара и фрикций, крича «твоя», пока не сорвала голос. Его зрачки расширились, толчки стали хаотичными, тяжелое дыхание срывалось на хриплые стоны. Когда он кончил, все было видно в его взгляде — его изумление, удовольствие и бескрайняя преданность. Если он и не обладал той же выдержкой, что и прежде, я не заметила. Он был Салемом во всех важных отношениях. Он был моей вечностью. Глава 37 Спустя пять лет Запах свежей земли переполнял мои легкие, пока я спешила по травянистому склону холма, прикрывая глаза от восточного неба. Мягкое янтарное свечение целовало улыбку, которую я не могла подавить. Само солнце едва встало, а окружающие сельские земли уже кишели людьми, собирающими урожай. Все они были слишком заняты, чтобы поднять головы и заметить мое волнение. Двадцать семь лет назад моя мать жила на этой земле, прямо посередине Америки старого мира, со своим мужем Джоэлом, моей сестрой Анни и моим братом Аароном. Те окрестности давно сгинули с лица земли, но я надеялась, что она гордилась бы деревней, которую мы возвели на этом месте. Строительство в месте, которое моя мать некогда называла домом, делало это место особенным, но это не единственная причина, по которой мы его выбрали. Зимы напоминали нам о Канаде. Лета напоминали о плотине Гувера. Промежуточные сезоны были мягкими и умиротворенными — лучший фундамент для новых воспоминаний. Большая часть домов собралась вокруг главной дороги, окруженная просторами посевов и пастбищ, усеянных лошадьми и скотом. Не было уродливых стен для сдерживания гибридов. Не было больше гибридов. Инфекция умерла во всем мире в тот момент, когда мое сердце остановилось. Конечно, угрозы существовали всегда. Волки, дикие кошки и время от времени вооруженный засранец, который думал, что может украсть счастье у тех, кто его заслужил. Но таких хищников можно было поймать… и легко убить, если до того доходило. Я управляла безопасностью, обучала охранников и поддерживала порядок среди нашего населения из 92 граждан. Мои отцы называли меня городским шерифом. Мои ноги выбрались на земляную дорогу, и я пробежала мимо огромного дуба в центре города. Дюжина маленьких зданий выстроилась вдоль основного пути. Вскоре их будет больше. Намного больше. Я приблизилась к нашему госпиталю с одной комнатой. Мичио уже наверняка внутри, готовится к своему дню в роли городского доктора. Но я не остановилась. Мои отцы жили сразу за пределами деревни, в пяти минутах езды на лошади. Они построили бревенчатый дом на другой стороне озера, заявив, что хотят спокойствия и тишины. Учитывая, как быстро росло наше сообщество, уже через несколько лет их жилье будет окружено домами и сельскими землями. Я миновала единственную церковь в деревне — крохотный домик с треугольной крышей. Рорк был городским священником, но он наставлял и женил людей всех религий и вероисповеданий. А еще ему нравилось спать допоздна, так что я даже не пыталась заглянуть между ставнями. Когда я добралась до самого крупного здания, мои ноги уже горели, а легкие с трудом втягивали воздух. Я затормозила на пороге и обнаружила, что передняя комната здания нашей мэрии пустовала. Я заведовала безопасностью из помещения справа, но здание использовалось преимущественно для собраний. Тембр Джесси доносился из заднего помещения, за ним следовал женский голос, который я не узнавала. Я зашагала по деревянным полам коротенького коридора и свернула за угол. Дюжина лиц повернулась в мою сторону. Большинство лиц я не узнавала. Но три улыбки были знакомыми. Джесси, Эребус и Салем сидели за огромным столом с мужчинами и женщинами из… другой деревни? С помощью Эребуса и Джесси Салем добился огромного успеха в управлении нашим городом, начиная с эффективной организации инженеров, плотников и фермеров, чтобы наши планы реализовывались гладко и вовремя. Городки вроде нашего расцветали всюду. Многие испытывали проблемы с ростом населения и обращались к Салему за советом. Я подозревала, что сейчас как раз проходило одно из таких совещаний. Незнакомцы в комнате склонили головы и не смотрели мне в глаза. Распространенная реакция, из-за которой я чувствовала себя неловко и изолированно. Возможно, некоторые из этих мужчин и женщин были гибридами и видели во мне какую-то спасительницу. Но я была всего лишь женщиной, человеком со своими страхами и мечтами, совсем как они. Хоть я и освободила их, но это им предстояло строить будущее человечества. Салем встретился со мной взглядом и обеспокоенно нахмурил свой загорелый лоб. — Все хорошо? — Да. Простите, что помешала, — я не сообразила, что он уже на встрече. Моя радость могла подождать. — Я вернусь попозже. Я выскользнула из комнаты, пересекла здание и вышла на главную дорогу. Пять лет назад Салем сказал мне, что не хочет делать тест на способность к зачатию. Я больше никогда не поднимала эту тему. Спустя столько лет незащищенного секса я уже решила, что «что будет, то будет» видимо уже не будет. Позади меня раздались шаги, и не успела я обернуться, как сильные руки обняли меня сзади. — Сегодня утром ты выглядишь невероятно красивой, — прошептал он мне на ухо. По мне пробежала дрожь, губы изогнулись в улыбке. — Никогда не устану это слышать. Салем обошел меня, не отстраняясь, и всмотрелся в мои глаза. — У тебя что-то на уме. Я запустила руки в его густые черные волосы, заправив более длинные пряди за уши и скользнув пальцами по щетинистому подбородку. Он все равно не мог отрастить полноценную бороду или волосы на груди, и если не считать случайного солнечного ожога кое-где, его фарфоровая кожа оставалась безупречно идеальной. — Поцелуй меня, — я запрокинула голову и тихонько застонала, когда его губы встретились с моими. Поцелуй длился вечно и в то же время недостаточно долго. Салем отстранился и с подозрением прищурился. — Что-то случилось. Я кивнула. — Что будет, то и случилось. Он нахмурил брови, затем расслабил обратно, задержав дыхание. — Ты…? У нас… будет ребенок? — Сюрприз, — я прикусила губу. — Как?