— Это из-за того, что случилось с Кипом? — Нет, — он снял штаны, удерживая мой взгляд. — Я быстрее и сильнее тебя. Тебе не нужно забивать свою хорошенькую головку беспокойством о том, что ты укусишь меня. — Тогда мы займемся сексом. Я не хотела умолять, но его член был прямо здесь, огромный, длинный и красивый. Я никогда не думала, что буду смотреть на мужские гениталии с таким трепетом и голодом, но это действительно был великолепный член. Толстый, твердый и способный доставить столько удовольствия, он был продолжением его очарования, символом ошеломляющего эффекта, который он производил на меня. Салем скользнул в ванну позади меня и уложил меня обратно на свою грудь и бедра. Его рот коснулся моего уха, лаская мою кожу соблазнительным дыханием. — Расслабься. Расслабиться? С его эрекцией, скользящей по моей киске? Я просунула руку между ног и сжала его член. Мои внутренние мышцы пульсировали в предвкушении, когда я расположила его у своего входа. Его пальцы сковали мои запястья и прижали их к бокам. — Веди себя хорошо. — Зачем? — я терлась о его член, но в этой позе у меня не было никакого преимущества. — Если я займусь с тобой любовью, то укушу тебя, а я уже укусил тебя сегодня. «Займусь любовью». Правильно ли я его расслышала? Осознает ли он, что сказал это? Вопрос вертелся у меня на языке, но я решила не придавать этому большого значения, боясь, что он скажет мне, что не имел этого в виду. — Ты все время кусаешь меня по нескольку раз в день, — я повернула голову, чтобы увидеть его глаза. — Это всего лишь глоток. — Не шевели руками, — Салем отпустил мои запястья и провел пальцами по моим бедрам, поднимаясь вверх по груди, пока его теплое и эротичное дыхание касалось моей шеи. — У тебя была тяжелая ночь, — его губы коснулись чувствительного места под моим ухом, облизывая, покусывая, пока он обхватывал и мял мою грудь. — Я заставлю тебя кончить. А потом ты заснешь и успокоишься. — А как насчет тебя? Я хочу… Его пальцы скользнули по моим складочкам и проникли в меня до самых костяшек пальцев. Я застонала и впилась ногтями в твердые бока его задницы, дергая бедрами от толчков его руки. Вода хлестала по стенкам ванны, его бицепс напрягся, пока Салем превращал меня в пыхтящую, изгибающуюся лужу похоти. Он прижал свой член к моей заднице, и его дыхание участилось. Поглаживание его пальцев стало жестче, погружаясь глубже. — Ах, Салем, — я была готовой и набухшей, пульсировала и готова была взорваться. — Я близко. Совсем близко. Он переместил большой палец, обводя им мой клитор, и я сорвалась. Электричество пронзило мое нутро и пробежало по телу искрами обжигающего жара. Я выкрикнула его имя, дергаясь, корчась и задыхаясь. Мой мозг превратился в кашу, тело лишилось костей и гудело от покалывания. Бл*дь, это было здорово. Так здорово, что я не представляла себе жизни без него. Когда у меня перехватило дыхание, я лениво повернулась к нему лицом. — Твоя очередь… — Нет, — он захватил мой рот в нежном поцелуе, неторопливо облизывая, его язык погружался и терся о мой. Потом он поцеловал меня в щеку и прошептал на ухо: — Я никогда не думал, что доживу и увижу рассвет, — он взял меня за подбородок и держал мое лицо в нескольких дюймах от своего. — Просто дух захватывает. У меня екнуло сердце. Этот мужчина и его слова. — Ты даже не представляешь, каким счастливым ты делаешь меня, — он прижал мою щеку к своей груди и погладил по волосам. — Ты тоже делаешь меня счастливой, — невероятно. Я не хотела его терять. Его член все еще был твердым, но вода остывала, и он уже протянул руку, чтобы вытащить пробку. Мы вытерлись. Я выпила воду из бутылок и принялась за жареную редиску и орехи. Затем мы задули свечи и свернулись калачиком на маленьком матрасе в нашей импровизированной комнате. Окна были закрыты досками, чтобы свет не проникал внутрь. Слои шерсти окутали нас в клубок общего тепла тела. Благодаря этому восхитительному оргазму мои мышцы расслабились и стали вялыми, а внутренности расслабились. Спокойная. Сонная. Умиротворенная. Именно такой Салем и хотел меня сделать, щедрый ублюдок. Кажется, я люблю его. — Ты поедешь со мной домой в Альберту, — прошептал он мне в волосы. Мои глаза распахнулись, ничего не видя в темноте. «А как же мои отцы? Сопротивление? Мои клыки? Насколько хорошо я вообще тебя знаю?» — Ты говоришь мне, что делать? — Ты поедешь со мной домой? — Ты не можешь просто повысить тон своего голоса в конце и превратить это в вопрос. — Значит, решено. Мы уезжаем завтра в сумерках. Глава 21 Несмотря на удовлетворенное состояние моего тела, сон дался мне нелегко. Когда я наконец поддалась ему, сон был таким же беспокойным и тревожным, как и мои мысли. Я то задремывала, то приходила в себя, размышляя о своих непонятных чувствах к Салему, о своей цели как дочери Ив и о том, куда идти дальше. Через несколько часов я перестала дремать и высвободила свои конечности из тепла Салема. Он перекатился на спину, и его рука в тени потянулась к моему лицу, нежно лаская мою щеку. — Ты хочешь поговорить об этом? Именно разговора я и хотела. С тремя людьми, которым я доверяла больше всего. Я поднялась с матраса и натянула одежду в холодной темноте. — Я собираюсь прогуляться. Постель зашуршала от его движения. — Одна, — ответила я. — Я не могу думать в присутствии всей твоей… сексуальности. Он рассмеялся. — Теперь ты знаешь, что я чувствую. Надев простую рубашку и брюки, я натянула сапоги и пристегнула к поясу мамин кинжал. — Я ненадолго. Я оставила его с поцелуем, полным обещания, и пошла через нижний уровень старой больницы, лишившись клыков. Лабиринт коридоров уходил в темноту, и странный запах исходил из какого-то неизвестного источника. Может быть, плесень на облупившихся обоях? Или гнилое дерево под сколотым линолеумом пола? Я схватила свечу с шаткого стола и зажгла фитиль. Пламя отбрасывало зловещие отблески на зал, разрисованный граффити. Тля занимала почти всю стену от пола до потолка, слова с подтеками выцвели от двадцатилетнего износа. Я завернула за угол, дрожа от множества сообщений, написанных торопливым почерком. Они услышат тебя. Вы не видели мою маленькую девочку? Я не хотела умирать. В своих путешествиях по Северной Америке я встречала множество отчаянных граффити, все они напоминали о том, что мир погрузился в десять видов безумия, когда вирус поразил его. Сломанное больничное оборудование и ржавые металлические каркасы кроватей выстроились вдоль коридоров. Никаких людей. Было, наверное, около десяти часов. Большинство жильцов наверняка заперлись в своих комнатах на ночь. Десять моих солдат будут патрулировать периметр лагеря, готовые к восьмичасовой смене. Впереди один из моих людей вошел с улицы и стряхнул снег с сапог. Заметив мое приближение, он выпрямился, расправил плечи и опустил голову. — Мэм. — Вольно, солдат, — я сократила дистанцию. — Мои отцы тоже там? — Нет, мэм, — его осанка расслабилась. — Они зашли в помещение минут двадцать назад. Проверьте конференц-зал. — Спасибо, — я направилась к западному крылу Г-образного здания. Через несколько минут я вошла в помещение, которое когда-то служило больничным конференц-залом. Освещенные несколькими керосиновыми лампами, Рорк и Линк склонились над длинным столом, заваленным картами. Пустые бутылки из-под «Бушмиллса» придерживали углы рисунка, который они обсуждали. Морщинистая лысая голова Линка приподнялась, его улыбка была частично скрыта седой бородой. — Привет, мини-Иви. — И тебе привет, старина, — я поставила свечу на стол. — На что смотрите? Рорк поднял руку, молчаливо приглашая нырнуть и обнять его. Я прижалась к нему, обняла за широкую спину и уставилась на карту территории Юкона. След из крестиков шел вдоль реки Юкон и отмечал пути на север и юг. — Ты же вроде бы отдыхаешь, — Рорк поцеловал меня в макушку.