— Твой отец — Таллис. Голова Салема дернулась назад, брови изогнулись дугой. — Откуда ты знаешь? Я попыталась взглянуть на Салема глазами Джесси, но не увидела смуглого австралийца, о котором так много слышала. — У тебя его массивное телосложение, — Джесси уперся локтями в колени и склонил голову набок, глядя на Салема. — Форма твоего носа. То, как твой рот расплывается в ухмылке, — его губы дрогнули в легкой, скрытой улыбке, когда он оглядел челюсть и торс Салема. — Этот ублюдок не мог отрастить волосы ни на лице, ни на груди. За это я его вечно подкалывал. В моей груди что-то набухло, и я крепче сжала руку Салема. — Он также унаследовал дерзкое высокомерие Таллиса, да? — Рорк положил руку на затылок Джесси и слегка сжал его. — Нашему австралийскому мальчику была бы просто разлюли-малина, если бы он узнал, что у него есть сын. Когда Салем бросил на меня непонимающий взгляд, я сказала: — Твой отец был бы счастлив… — Где она? — голос Джесси пронесся по хижине. — Она мертва, — серебро в глазах Салема раскалилось добела. — Я убил ее восемь лет назад. Рорк вздрогнул. Джесси провел рукой по лицу. Затем оба вскочили на ноги, не сводя глаз с двери. Мичио. Мой желудок скрутило от возбуждения и страха, когда я поднялась вместе с Салемом. Я умирала от желания увидеть Мичио. Я также вот-вот собиралась раскопать яркие воспоминания об его насильнице. Мы все думали об этом, выпрямившись и задержав дыхание, когда ручка на двери повернулась. Она распахнулась, когда он добрался до порога, и Мичио вошел, принеся с собой порыв зверского холода. Остальных с ним не было, но я не удивилась. Он, наверное, побежал бы со скоростью света, когда эти слова слетели с губ Эдди. Он оглядел комнату, и когда его темные глаза встретились с моими, глубокие морщины исчезли с его лица. — Папа, — мои ноги горели от желания подойти к нему, но Салем крепко держал меня за талию. Когда Мичио приблизился, Рорк остановил его, положив руку ему на шею, и тихо заговорил ему на ухо. Его японское происхождение исходило из его карих глаз, когда они сузились, заострились, перескакивая с Джесси на меня и останавливаясь на Салеме. Рука Рорка сжалась вокруг его горла, губы шевелились у уха. Я поняла, когда Рорк дошел до части про Элейн. Лицо Мичио исказилось, клыки удлинились, а в глазах заплясали тени, когда он впился гневным взглядом в Салема. Глава 17 Агония, отразившаяся на лице Мичио, вызвала в моей груди жгучее жжение — жжение, которое распространилось на мое горло, когда его челюсти угрожающе задвигались. Его заплечная сумка упала на пол. Его скулы заострились, а затравленные глаза вновь сфокусировались на Салеме. Рорк обхватил ладонями щеку Мичио, заставил их головы соприкоснуться и продолжал шептать ему на ухо. В те несколько раз, когда Мичио говорил об Элейн, становилось ясно, что самой большой его пыткой было чувство вины. Моя мать была заключена в тюрьму на плотине Гувера, одна, беременная, а чуть дальше по коридору Элейн гнусно развлекалась с каждой частью его тела. Хотя его насиловали морально и физически, он чувствовал себя так, словно предал мою мать. За эти годы Рорк стал его психотерапевтом и любовником, но, несмотря на мудрость и поддержку Рорка, мы все знали, что Мичио до сих пор сражается с демонами. Сейчас он, казалось, был готов сразиться с демоном во плоти. — Ты похож на нее, — он сверлил Салема гневным взглядом. — Он — не она, — я встала перед Салемом, демонстрируя свою убежденность. Я никогда не повернусь спиной к человеку, которому не доверяю, и Мичио это знал. Но сердитые складки на его лице говорили мне, что ему это не нравится. Ни капельки. Рядом со мной настороженно стоял Джесси, его внимание было приковано к Мичио, брови сдвинуты, руки сжаты по бокам. Мое сердце сжалось от горя, отразившегося в его глазах, но я также была благодарна. После пыток Элейн и потери моей матери мои отцы всегда поддерживали друг друга. Пальцы Салема обвились вокруг моих и сжались, и за это я тоже была благодарна. Рорк прошептал слова, которые я не расслышала, провел рукой по черной куртке Мичио и стукнул его кулаком по сердцу. Что бы ни сказал ему Рорк, выражение лица Мичио смягчилось, и он расправил плечи. Мичио сжал губы, прикрывая клыки. К тому времени, как он встретился со мной взглядом, я уже сошла с места. Когда я подошла к нему, его твердые пальцы обхватили мое лицо, запрокинув мою голову, чтобы прижать наши лбы друг к другу. Так мы и стояли, умиротворяюще дыша, пока он не сказал: — Я чуточку слишком сильно скучал по тебе. — Я тоже скучала по тебе, папа, — я схватила его руки там, где они держали мое лицо. — И не только потому, что я отчаянно нуждаюсь в твоей помощи с тем, чтобы разобраться в ситуации, — я сверкнула клыками в улыбке. — Это происходит, — он рассматривал мои зубы со смесью эмоций, горящих в его глазах. — Что-то происходит, — в виде клыков и светящихся вен, о чем я еще не сообщила. Он прижал мою щеку к своей груди и поцеловал в макушку. Я обняла его за талию, и Рорк двинулся вперед, обнимая нас. Приближались шаги, и Джесси появился с другой стороны от меня, замыкая круг. В другом конце комнаты деревянный пол заскрипел от движения. Огонь потрескивал и трещал, и я предположила, что Салем занимается очагом, давая нам уединение. — Иви так гордилась бы той женщиной, которой ты стала, — Мичио положил руку мне на затылок, крепче прижимая к себе. — Ты уничтожила последнее для воспроизведения потомства в Северной Америке. — И ты пережила плен, — сказал Рорк с усилившимся от гордости акцентом. — И выжила в жестокой местности Юкона, — Джесси обхватил пальцами мой затылок. Мичио отстранился и взял меня за подбородок, и его глаза сделались теплыми, как мед. — Наша свирепая, прекрасная девочка. Я нуждалась в их одобрении, как в воздухе, и мои легкие растягивались до предела, когда я вдыхала их слова. Здесь, в оберегающих объятиях их любви, мой мир снова слился воедино. — Как вы нашли ее в такую метель? — Мичио перевел взгляд с Рорка на Джесси. — Мы шли за ее хлебными крошками, — Джесси улыбнулся мне. — Вообще-то… — я отступила назад, разрывая круг. — Я не оставляла следы. Присев на корточки у огня, Салем оторвал взгляд от чашки с чаем из сосновых иголок, который он готовил. Его взгляд слегка блуждал по моему телу, и я жаждала его близости с физической болью в груди. Схватившись за вырез одолженного свитера, я поднесла его к носу и вдохнула его мужской запах. — Ты не хочешь рассказать им, что случилось? Он встал и направился ко мне, держа одну руку в кармане кожаных брюк, а другой протягивая кружку с чаем. — Спасибо, — я приняла кружку и сделала глоток, наслаждаясь цитрусовым вкусом. — Мы попали в снежную бурю, — он расправил плечи, и оранжевое сияние огня отразилось от его четко очерченной груди. — Она продержалась несколько часов, продираясь через сугробы выше ее ростом, пока переохлаждение, не взяло верх, — уголок его рта приподнялся. — Она упряма. — Нам ли не знать, — Рорк скрестил руки на груди. — Совсем как Иви. Я отрицательно покачала головой. — Со мной все было хорошо. — Пока у тебя не упало давление, и ты не потеряла сознание, — Салем хмуро посмотрел на меня. Я закрыла глаза, когда биение сердца ударило мне в уши. Я бы не выжила, если бы его не было рядом. — Ты снял с нее мокрую одежду, — сказал Мичио. Открыв глаза, я проследила за его взглядом до одежды, сохнущей на столе. Да. Одежда, снятая из-за переохлаждения. А не из-за того, что мы занимались сексом прямо перед их появлением. Мои щеки вспыхнули. — Да, — Салем сунул большой палец в карман. — Я напоил ее теплым чаем, когда она проснулась. Держал ее в тепле и сухости, насколько это было возможно. Мой разум тут же зацепился за слово «сухость». Он трахнул меня, и я была оооочень не сухой. Наши глаза встретились, и его губы дернулись, заставляя мои губы дернуться, и, черт возьми, мои отцы смотрели. Салем откашлялся, и я быстро заговорила, стараясь заглушить этот звук: — Он сгибал ветки, — я взглянула на суровые лица моих отцов. — Пока он нес меня пятьдесят миль до этой хижины. — Мне нужна была физическая нагрузка, — Салем усмехнулся. — Да, так же сильно, как мне нужно еще больше заботливых стражей в моей жизни, — я улыбнулась поверх края кружки. Мичио приблизился к Салему, его движения казались небрежными, но я знала, что каждый шаг был размеренным и обдуманным. Он снял куртку и положил его на стол, мимо которого проходил, не сводя с Салема прищуренных глаз. — Спасибо, — он остановился на расстоянии вытянутой руки от Салема, сложив руки за спиной. — За то, что охранял ее. — Не благодари меня, — Салем смотрел на него с непоколебимой настойчивостью. — Я сделал это для себя. Я выпрямилась, сбитая с толку его ответом.