– Ну не днем же! У Юленьки есть муж. То ли крутой бизнесмен, то ли политик, видать, из бывших бандитов. – Почему вы так решили, Варвара Степановна? – Посудите сами – ездит на «БМВ» и лысый. – Ну… – протянула Мирослава, слегка растерявшись, – «БМВ» может быть не только у бандитов, – она невольно вспомнила о своем автомобиле, – и лысина тоже не признак бандитизма. – Если бы это была обыкновенная лысина, в том смысле, – усмехнулась старушка, – когда умные волосы сами покидают дурную голову, то да, не признак. Но он бреет свою голову! Зачем?! – Причины могут быть разными. Но вы считаете, что Юля боится своего мужа? – Опасается, – кивнула Варвара Степановна. – А с чего вы взяли, что по ночам она встречается с любовником? Ведь отделение и саму больницу закрывают. – Ха! – сказала старушка. – Они же не в больнице встречаются. – А где же? – В чапыжнике! – выпалила продвинутая бабушка. – Где? – переспросила Мирослава удивленно. – В кустах! Тут же не парк больничный, а целый лес. – То есть Юлия выходит ночью в парк? – Выходит, – довольно кивнула Варвара Степановна. – Каким образом? – Спускается по пожарной лестнице. – Вы сами это видели? Пожилая женщина довольно кивнула. – Расскажите, пожалуйста, подробнее, – попросила Волгина. – Один раз я заметила, что у Юли порван низ халата, и сказала ей об этом, а она, не подумав, проговорила: «Ой, наверное, об лестницу зацепилась». – Я спрашиваю: «Юленька, о какую лестницу?», а она уже язык прикусила и стала выкручиваться, мол, на второй этаж спускалась на рентген и там оступилась и зацепилась. Но я не поверила ни одному ее слову. Вечером свет потушили, я притворилась, что сплю, даже захрапела для правдоподобия. Слышу, Юля вертится на кровати, а потом встала и на цыпочках вышла из палаты, я спустя минуты три за ней. Крадусь по коридору и вижу, Юля на лоджию вышла, где пожарная лестница. Я еще немного подождала, выглянула и увидела, как она спускается. Потом от дерева отделилась мужская фигура, бросилась к ней, и они стали обниматься. «Просто мисс Марпл», – подумала Мирослава, уважительно поглядев на пожилую даму. – Варвара Степановна, большое вам спасибо за рассказ, у меня к вам просьба: не говорите ничего Юлии. – Ни слова! Обещаю! – Варвара Степановна сделала жест, показывающий, что она навесила на свой рот замок. Мирослава невольно улыбнулась. Детектив опросила всех остальных женщин, потом вышла в парк и позвонила Наполеонову. – Как дела? – буркнул он уныло. Она хотела ответить в тон ему – как сажа бела, но решила не мучить друга детства и сказала: – Шура, минут через двадцать позвони на сестринский пост и попроси к телефону Юлию Архипову, а потом внимательно слушай. – Ты думаешь, это она звонила? – Не знаю. Надеюсь, об этом мне скажешь ты. Через двадцать минут из коридора закричали: – Архипова! К телефону! – Кто там меня спрашивает? – спросила на бегу Юлия. – Не знаю, мужик какой-то, – ответили ей. Мирослава увидела, как Юля взяла трубку и проговорила: – Алло. Сердце девушки замерло. Муж всегда звонил ей на сотовый. А Сеня… Сеня мог позвонить только в экстренном случае… Трубка безмолвствовала. – Алло, алло! – быстро проговорила Юлия и тихо спросила: – Сеня? Потом добавила: – Вас не слышно! Говорите громче. Но трубка отключилась. Юлия нашла женщину, которая позвала ее к телефону. – Катя, ты уверена, что звонили мне? – Мужик попросил позвать к телефону Юлию Архипову. Вот я и позвала тебя. Другой Архиповой у нас в отделении нет. – Понятно, – промямлила Юлия, – спасибо. Она ушла в туалет и долго оттуда не появлялась. Мирослава не знала точно, чем там занимается Архипова. Может, тайно курит? Она учуяла едва ощутимый запах сигарет, когда стояла рядом с девушкой. Когда же Юлия вышла из туалета, глаза у нее были красными. «Неужели плакала?» – подумала Волгина. И тут она увидела идущую навстречу Юлии Настю Бессонову. В палате кровати девушек стояли рядом. Соседка Юлии явно что-то собиралась сказать, но что-то ее остановило. Возможно, она заметила Мирославу. В то же время детектив была уверена, что во время их беседы с Варварой Степановной Насти поблизости не было. Да и сама беседа не могла вызвать подозрения, так как все женщины уже привыкли к тому, что Волгина ведет с каждой из них разговоры наедине. С Настей Мирослава тоже разговаривала, но ничего не узнала, кроме того, что Настя пользуется только сотовым телефоном, а за остальными не следит. Мирослава не стала звонить Шуре на работу и выяснять, знаком ли ему голос Юлии Архиповой. Постояв на крыльце, она решила, что неплохо было бы повидаться с Люсей… Недолго думая, она отправилась в автосервис своей подруги. Вернее, мастерской Людмила Стефанович заправляла вместе со своим отцом Павлом Степановичем, который любил пошутить: «Прикинь, я по отчеству Степанович и по фамилии Стефанович, два в одном, как теперь говорят». – Для двух в одном одна буква не совпадает, – говорили ему. – Одна не считается, – отмахивался он. У Павла Степановича были золотые руки, широкая душа и… пышные пшеничные усы. Всех, кто к нему приходил, он неизменно потчевал крепким чаем из пивных кружек, а на столе всегда лежали горкой конфеты «Мишка косолапый». Когда Мирослава на этот раз без звонка явилась в контору сервиса, то застала Павла Степановича в полном одиночестве. – Здравствуйте, дядя Паша, а где Люся? – Здравствуй, Славочка, коли не шутишь, Люся в гараже. Позвонить? – Не надо. Она там надолго? – Да нет, минут через двадцать придет. Давай я тебя пока чаем напою. Вскоре Мирослава уже сидела за столом и пила чай из пивной кружки. Засунув в рот конфету, она стала аккуратно разглаживать фантик. – Сколько себя помню, всегда вы угощаете этими конфетами. – Всю жизнь я к ним неровно дышу, – согласился Павел Степанович и улыбнулся, – но представь только – о том, что мишек нарисовал не Шишкин, а его дружок Константин Савицкий, узнал совсем недавно. Мирослава кивнула, задумавшись о чем-то своем. К реальности ее вернул голос отца подруги: – Просто представить себе невозможно, что бы это было за утро в сосновом лесу без мишек! – Пожалуй, в этом лесу было бы слишком пусто, – согласилась Мирослава. – Вот! – обрадовался Павел Степанович. – И конфеток таких у нас бы не было. Вернее, конфеты были бы, но назывались совсем иначе. – Думаю, что наши посиделки в вашем гараже от этого многое потеряли бы. – О чем и речь! Дверь распахнулась, и в комнату влетела Люся. – Привет, подруга! – радостно завопила она с порога. – Чего не позвонила-то? – Хотела чаю напиться с дядей Пашей, – отшутилась Мирослава.