Может, чаепитие с угрюмым эльфом и не самое приятное мероприятие, но ребенку нужно показывать правильный пример. Иван все-таки вернулся на свое место. — Если передумаешь — скажи, — обратился он к Тики. — Вчера ты не был так вежлив с представителем посольства, — хмыкнула я. — Я веду себя с эльфами ровно так, как они того заслуживают, — пожал плечами Иван, — Сернедин не имеет права называться эльфом вовсе не из-за примеси человеческой крови. Ух ты. Кто бы мог подумать? Я совершенно по-новому взглянула на своего белобрысого квартиранта. — Не беспокойся, я не читал твою тетрадь. Я вообще не знаю рун, — Тики тем временем решил поддержать беседу. — Плохо, что рун не знаешь. Хочешь выучить? Могу помочь, — предложил Иван, неспешно потягивая горячий чай. — Не очень, — покачал головой Тики, — а ты из боевого лука стрелять умеешь? Иван кивнул. — Что, правда? — не поверила я. — Я думала, эльфийские луки — это старая сказка, и ими уже пару веков никто не пользуется. Эльф как-то странно посмотрел на меня. — Ну так и я уже пару веков как не мальчик, — сказал он. Блин. Точно. Но дата в паспорте — это одно, а представить, что твой собеседник, попивающий чай из кружки в горошек, родился задолго до изобретения на территории Пангуманоидного союза огнестрельного оружия — совсем другое. — А ты можешь научить меня стрелять из боевого лука? — глаза Тики заблестели. — Нет, — отрезал Иван. — Почему? — хором удивились мы с Тики. — Потому что боевой лук — это крайний, хотя и очень эффективный способ решения конфликтов. Прежде чем изучать его, нужно овладеть всеми остальными способами. А можно мне еще чаю? Я с удовлетворением отметила, что голос эльфа стал почти нормальным, без сиплости. Иногда достаточно горячего чая, чтобы почувствовать себя лучше. Я снова наполнила его чашку. — Что, сначала руны придется учить? — правильно понял ход беседы Тики. — Не обязательно именно руны, можешь выбрать человеческий алфавит. У людей тоже есть и философия, и этика, и логика с риторикой, и все остальное. — И весь этот хлам нужно выучить? — ужаснулся Тики. — Это не хлам! Это в детстве кажется, что такие знания — ненужный балласт, а вот повзрослеешь и поймешь, как это важно! — решила вмешаться я. Тики насупился. — У нас говорят: не повзрослеешь, пока не поймешь, — добавил Иван. — Очень правильно! Действительно, хорошая мысль. — Ну а ты в каком возрасте постиг эту истину? — в наш разговор бесцеремонно влез появившийся на кухне Гвоздик. Он был в той же одежде, что и при визите миграционной службы, и в привычном для него приподнятом настроении. — Поделись с молодым человеком личным опытом, когда тебя торкнуло, что боевой лук — не самый весомый аргумент? — с улыбкой повторил вопрос фейк, без приглашения сунув нос в нашу кастрюлю с кашей. — Угощайся, это тебе, — прокомментировала я. Тики выжидающе смотрел на Ивана. Тот молчал так долго, что мне тоже стало интересно послушать его ответ. — Я очень плохой пример для подражания, — сказал он наконец. Гвоздик расхохотался. Полный рот каши ему в этом не мешал. — Ты еще в процессе осознания, да? — сквозь смех выдавил Одуванчиков. Я с трудом сдержала улыбку. Тренированному эльфу это далось значительно проще. — Не повторяй моих ошибок, — серьезно сказал он притихшему Тики, — и в любом случае, я-то выучил весь этот хлам. Гвоздик просто трясся от смеха. Молодцы! Очень педагогично! — Спасибо за чай, — Иван поднялся из-за стола, и на его место мгновенно плюхнулся Гвоздик. — Мы, кстати, идем пособие по безработице оформлять, ты с нами не хочешь? — поинтересовался тот, пока эльф мыл посуду. — У меня есть работа. — Само собой. Тогда, может, съездишь и заранее оформишь выплату на погребение, пока не сдох на морозе? Ну, чтобы мы потом из-за твоего окоченевшего трупа не бегали? — по поводу чая фейк тоже не стал скромничать, налив себе полную чашку. Мне не жалко, но можно было и спросить. — Мне нравится то, чем я занимаюсь. Люблю гулять по городу. Уже в коридоре эльф снова закашлялся. — Как же здорово, что Иван решил поработать в ночную смену. Теперь у меня под ухом по ночам будет храпеть гном, а днем кашлять эльф, — прокомментировал фейк. — Может, ему какой-нибудь сироп от кашля купить? — предложила я. — Даже не думай, — отмахнулся Гвоздик, — высшие эльфы иначе лечатся, у них свои целители и свои лекарства. Правда, эльфийских аптек в городе нет, а для посольства эльф Иванов не существует. Так что пусть пьет твой чудесный чай и на всякий случай напишет завещание. Мне вот его гамак очень приглянулся. Такой шебби-шик. И вообще, не рассиживайся, нам пора. Носик припудрить — и бежим! Можно подумать, это я только что пришла к завтраку. — Я не пользуюсь косметикой, мне пудриться не надо, — сказала я. — А я это о себе, — заявил Гвоздик, и я не поняла, шутит он или нет. На всякий случай улыбнулась. — Я тогда за документами. Только возле своей комнаты я вспомнила о сапоге, который отдавала Урфину. А что, если гном еще его не починил? Но оба сапога стояли у двери. Я подняла правый и растерянно посмотрела на подошву. Никаких следов клея или шва, словно ничего никогда и не трескалось. Совершенно гладкая поверхность! Как он это сделал? Магия, и только! Надо не забыть занести Вандерштутелю его двести рублей. Заработал, без вопросов. Выйти из дома нам удалось только около восьми. Сначала Гвоздик бесконечно долго торчал в ванной, создав небольшую очередь из Марии и Тики, а потом я минут десять искала свои ключи, которые оказались, конечно же, в замочной скважине. Тики повесил на связку симпатичную деревянную фигурку оленя. Забавно. Глава 11 ГЛАВА 11 Сказать по правде, мне было неловко ехать по городу вместе с Гвоздиком. Нет, он вел себя на удивление прилично даже по меркам летнего народа, но мне все равно было неуютно. Я еду с фейком. И сколько бы я не повторяла себе, что мне плевать на мнение окружающих, взгляды людей резали до боли. Фейки ничуть не хуже нас. И гномы, и орки, и эльфы. Мы все равноправные представители рас Пангуманоидного Союза. Да, как же. Я даже про себя произнесла это шепотом. Потому что стоит сказать такое на улице, и жители Портграда, измученные нескончаемым потоком мигрантов, непременно ответят. Может, даже в глаз. Когда еще до моего рождения внезапно открылась цепь порталов, мы, люди, встретили собратьев по разуму с распростертыми объятьями. Ну а как иначе — персонажи наших мифов вдруг оказались реальными. Это же просто сказка. Именно мы, люди, проявили поначалу наибольшую активность в налаживании культурных и экономических связей. Тем более что сближение миров оказалось катаклизмом, спровоцировавшим в мирах наших новых соседей гибель почти десяти процентов населения. Мы предложили им гуманитарную помощь, а спустя десятилетие неожиданно обнаружили, что сказочные соседи не желают сидеть в своих мирах, а предпочитают активно пользоваться благами нашего мира, наиболее богатого ресурсами и развитого экономически. По нашей инициативе был спешно сформирован Пангуманоидный Союз, в который вошли представители крупных рас: люди, гномы, орки, летний народ и эльфы. Эльфы, строго говоря, крупной расой не являлись, но владели собственным миром под названием Зеленый Лес, их цивилизация была весьма развита поэтому они и получили постоянное членство в Совете Союза. Мы попытались ограничить миграцию, но многочисленные орки из Хорга и фейки Авалона все равно лились нескончаемым потоком. Гномы Великих Гор тоже досаждали, но значительно меньше. Что до эльфов, то их, может, и хотели видеть в Союзе, но вот они-то как раз и не стремились покидать свой умирающий Зеленый Лес. Надо сказать, что люди поначалу тоже активно исследовали сопредельные миры. Дальновидные эльфы практически сразу объявили Зеленый Лес закрытой территорией и ввели визовый режим, обосновав это хрупкостью и неустойчивой структурой своего древнего мира, а потому об их родине мы знаем в основном из фильмов и благодаря фотографиям. Зато наши туристы буквально вытоптали цветущие луга Авалона, а экстрим-туры в Хорг и Великие Горы в конце концов пришлось запретить по многочисленным требованиям активистов-экологов. Правда, это не помешало нашим бизнесменам выкупить за бесценок все, что было полезного в Авалоне, Хорге и Великих Горах. Пару лет, пока там еще были хоть какие-то ресурсы, шахты и карьеры работали круглосуточно, перегоняя сырье в наш мир. Капитал, понятное дело, тоже оседал у нас. А теперь мы имеем то, что толерантно называется «миграционной проблемой». Взаимной межрасовой любви все это нисколько не способствует. Расизм цветет махровым цветом.