– Пойдемте, девочки! И заметив, что Леся замешкалась, женщина нахмурилась: – Побыстрее, пожалуйста! Не задерживайтесь! Вы же знаете, Коля очень занят. К нему очередь на полгода вперед! Очередь? На полгода? Интересно, как же тогда самим подругам удалось попасть так удачно и без всякой очереди? Кира снова хотела спросить, а чем же занимается Коля, но вовремя прикусила язык. Ни к чему сейчас лишние вопросы. Через минуту сами все поймут. Эльза с подругами к Пипеткину не пошла. Страх перед большим миром у нее почти совершенно прошел, и она осталась ждать снаружи в кафе. – Я проголодалась! – Мы тоже хотим есть, – пробовали убедить ее подруги. – Но нас ждет Коля. Если мы не пойдем, наше место могут занять, и нам придется добиваться встречи с ним еще неизвестно сколько времени. – Все равно! Я хочу есть. И Эльза уселась за столик в кафе, твердо давая понять, что пока она не поест, ей не интересен ни сам Коля, ни его профессия. Так что Эльза осталась наедине с антрекотом и жареной картошкой с салатом, а голодные подруги отправились к однокласснику пропавшего Семы. Когда они очутились в комнате, где их ожидал Коля Пипеткин, то сразу же поняли, что с определением его профессии они не ошиблись. Он был художником. Вокруг стояли полотна, занавешенные тряпками. Стоял подрамник с чистым полотном. Всюду лежали кисти и краски. В воздухе витал неистребимый легкий запах растворителя, какой бывает в мастерских востребованных или просто работящих мастеров. Но больше всего подруг интересовал сам Коля. Они впились в него взглядами, желая рассмотреть лучшего друга Семафора во всех подробностях. Но внешний вид художника их разочаровал. Был он маленьким, сухоньким, с блестящими черными глазками. И внешне точно напоминал жука. Волосы у него были черные и торчали во все стороны непослушными жесткими пружинками. Для солидности Коля зачем-то нацепил на себя огромный темно-синий шелковый халат, в котором разгуливал взад и вперед по своей мастерской. Под халатом мелькали голые страшно волосатые ноги и желтые пятки. Тапочек Коля не носил. – Располагайтесь, где вам удобно, – произнес художник. – Я буду готов через минуту. – Хорошо. – Не возражаете, если сначала я сделаю несколько ваших снимков? – А это необходимо? – Я не могу уделить вам сразу столько времени, чтобы написать картину с натуры. Да и вы устанете ждать. Конечности начнут затекать. Что вы думаете, ремесло модели не из самых легких. Так что лучше сейчас я сделаю общий набросок. Почувствую вашу ауру. А потом допишу картину, сверяясь с фотографией. – Ну, если вы так привыкли работать, мы не против… Значит, подруги были правы! Коля зарабатывает на жизнь картинами. И похоже, пишет он их просто мастерски, раз его семья живет в таких хоромах и в таком доме. – Если стесняетесь, раздеться можете за ширмой. – Раздеться? – Ну да. А как же я буду писать? Кстати, вы хотите парный портрет? – Да. – Вообще-то с парами мне работать еще никогда не приходилось, – покачал головой Коля. – Но, наверное, это будет интересно. Знаете, я даже не возьму с вас двойную цену. Раз уж вы первые, кто на такое решился, то должны же вы получить хоть какой-то бонус за свою отвагу? Никто не позировал ему парами? Хм… А как же семейные портреты, которые были в моде в восемнадцатом – девятнадцатом веках и сдали свои позиции только после прихода им на смену сначала черно-белой, а потом и цветной фотографии? Да и теперь близкие друзья или родственники, решившие запечатлеть свой образ в масле или акварели, частенько позируют вместе. Но художник явно чего-то ждал от подруг. Ах да! Он же предложил им раздеться. Ну, и что им еще снять? Под взглядом художника Кира сняла туфли, а Леся отложила в сторону сумочку. Потом Кира сняла пояс, а Леся вытащила из кармана носовой платок. Больше снимать было вроде нечего. Но Коля продолжал смотреть на них с явным ожиданием во взгляде. И под его взглядом подруги переминались с ноги на ногу, не зная, что им снять с себя еще. – Вижу, что вы стесняетесь, – вздохнул наконец Коля. – Очень зря! В том, что вы собираетесь сделать, нету ничего противоестественного. Не нужно меня стесняться. Представьте себе, будто я врач. Между нами ничего личного, только работа. Подруги согласно покивали, но все равно не поняли, что им можно снять с себя еще. И Коля произнес: – Ну ладно! Остается последнее средство. Смотрите и учитесь! Раз! И в одно мгновение он сбросил с себя свой шикарный халат, оставшись в чем мать родила. – Ах! – Ох! – Батюшки! Поражались подруги долго. Оказалось, что шерстью художник оброс и под халатом. Но главное было не это. Его мужское достоинство было таких гигантских и прямо-таки устрашающих размеров, что просто не могло не впечатлять. – Это… Это вы зачем сделали? – прошептала Леся, не в силах отвести глаз от болтающегося между ног художника сокровища. – Так для вас же! – пожал плечами Коля. – Чтобы вы меня не стеснялись. Видите, я уже голый. Раздевайтесь и вы тоже! – Но нам-то зачем? – А как же я тогда буду вас рисовать? – Ну… так… это… в одежде! – Нет, в одежде я никак не могу, – неожиданно запротестовал художник. – Я же не телепат, мне через одежду ничего не видно! Снимайте одежду и ложитесь! – Ложиться? Куда ложиться? Подруги ужаснулись, но Коля их неправильно понял и принялся растолковывать: – Вообще-то обычно клиентки ложатся вон туда. Но раз вы вдвоем, ложитесь прямо на пол. Не беспокойтесь, там чисто. И можете взять вот эту простыню, чтобы вам было помягче. С этими словами Коля сдернул простыню с того, что подруги приняли за гигантских размеров мольберт. Но оказалось, что под простыней скрыто самое обычное гинекологическое кресло. Впрочем, нет. Кресло было новейшего образца. С мягкими подушечками. И оно регулировалось по высоте и прочим параметрам. Конечно, подруги видели подобные вещи, и не раз. Как же иначе, ведь они были женщинами, так что им приходилось сталкиваться с такими конструкциями. Но вот в мастерской художника гинекологическое кресло было последней вещью, которую они ожидали тут увидеть. – И… И зачем оно тут? – пролепетала Леся. – Дамы, вы чего? – удивился Коля. – А как же мне познакомиться с вами? Как же я буду вас рисовать, если не вижу? Понемногу до подруг стало доходить. Выходит, Коля рисует не самих людей, он рисует… – Совершенно верно, – кивнул головой Коля, когда подруги озвучили вслух свою догадку. – Именно так и никак иначе. Я изображаю половые органы людей так, как я их вижу. – И что? Есть спрос? – Бешеный! – И… И выставки бывают? – В следующем месяце открывается моя выставка в Париже. Феноменально! Конечно, подруги слышали, что такие вещи бывают. Но никак не ожидали, что столкнутся лицом к лицу с человеком, который рисует женские половые органы, да еще получает от этого неплохую прибыль. Между тем, пока пораженные подруги разглядывали орудие мастерства художника, сам он что-то прикинул в голове и произнес: – Выходит, вы не клиентки? – Нет. – А… А как же вы тогда сюда пришли? – Правильней спросить не как, а зачем мы сюда пришли. – И зачем? Коля быстро накинул себе на плечи халат и снова обрел былую величавость. Впрочем, мужчине, снабженному таким орудием, есть чем гордиться. Маленький рост и невзрачная внешность не имеют ровным счетом никакого значения. Если у мужчины есть деньги и большой член, он может чувствовать себя королем, даже будучи записным уродом. – Зачем же вы ко мне пришли? Я вас совсем не знаю. – Зато мы знаем одного твоего друга. Вы с ним вместе учились в школе. – Вы говорите про Семку? Семафора? – Да. Как ты так быстро догадался? Коля усмехнулся, отчего его некрасивое лицо в мгновение ока озарилось и преобразилось. – А он у меня один друг и есть. – Вот как… А он тебе не жаловался в последнее время на то, что ему грозит какая-то опасность? – А что с ним случилось?