Деда Гера поворотил голову в сторону города и задумался. Я выждал немного, пытаясь разгадать ход его мыслей. Но застопорился. – А почему концлагерь? – Ну, мало ли, что у ментов, у наших теперишних полицейских в детстве на уме было. – И деда Гера усмехнулся очень саркастически. – Как же! Помню я наших сержантов в армии, японский бог! – Я совсем недавно в городе был. Там все в порядке. Типа мирная жизнь, – доложил я, и вышла прямо речь в защиту нашей гуманной платоновской полиции. – Никакого зомбиапокалипсиса. Пока нет. Деда тряхнул головой, словно отделываясь от мрачных воспоминаний. – Вот и хорошо, что в детстве мы ни про каких зомби ничего не знали… Тады ладно, – кивнул он. – Короче, у Люси тоже полный порядок. В школе она командиром пионерской дружины была. А еще вожатой у октябрят. Потом главной в комсомольском бюро школы. В пединститут московский поехала учиться, сразу поступила. Красный диплом. Вернулась да еще прихватила из института вместе с дипломом красивого парня. Ну, ты ж дядю Аркадия знаешь. Это он сейчас с пузом и плешью. А был прямо Джеймс Бонд. Историю, говорят, шикарно знает. – Да, у нас преподает, – вставил я немаловажную информацию. – Интересно рассказывает. Когда-то реконструктором был чуть ли не первым… Все жалеют, что завязал. На уговоры снова начать не поддается. – Вот-вот, – покивал деда Гера. – Еще в девяностые с ребятами эти реконструкции битв Древней Руси устраивал, такие щиты и кольчуги сам делал – хоть в главный исторический музей тащи!.. Так это он и подарил их музею. Это вам не в эти игры ваши играть на экранчиках. И в пришельцев каких-то дурацких! Их и так тут у нас, инопланетян этих, как мух на навозе, смерть как надоели все! Дернул больно за какую-то жилку в моем сердце деда Гера. И заметил он, что меня перекосило. – Короче, все свои детские мечты Люся своей железной волей исполнила. Уже лет в тридцать пять директором школы стала… Могла бы еще на пенсию не уходить. Но, похоже, они вместе с Аркашей решили спокойной жизнью насладиться… Это, наверно, я дурной пример подал. Короче, никакой старик Хоттабыч и никакая такая Аришка ей не страшны. Она, может, даже и не видит этого зайца слонопотамского. – Как не видит? – не понял я. – А так. Не видит и все. Этот заяц-кролик из мира мечты, – четко и понятно объяснил деда Гера. – Из нашего мира. А у нее там совсем другой мир. Поди к ней, поспрашивай. Я не могу. Я при зайце пока… И при Вере. Да иди уж. Мороженое уже тает все. – Вы тоже подкрепитесь, Дедгер. – И я протянул деду Гере через забор рожок. – Мне одного хватит. – Я его лучше попробую зверю скормить, – сказал деда Гера, осторожно принимая рожок. – Может, он от яблонь хоть ненадолго отвяжется… Хотя ему ведро мороженого нужно. Выбравшись через кусты на тропинку, я двинулся к калитке. – Только сначала навстречу Славке! Предупреди его, чтобы глупостей тут не наделал! – крикнул мне вдогонку деда Гера. – Он же все равно мимо моста не пройдет. Вплавь домой не пустится. Хотя теперь уже ничего наверняка не скажешь! Хорошо смеется тот, кому уже не над чем смеяться… Со Славкой мы повстречались красиво и символично – прямо на середине моста. Свой рожок я, конечно, успел сожрать почти на бегу и пожалел об этом: подумал, что надо было бы отдать Славке – сладость немного приглушила бы его шок от всего того, что я собирался на него вывалить… С другой стороны, тотчас и оправдание выскочило – мороженое уже успело потечь до моста, и пальцы у меня уже были липкими. – Чего это у тебя пальцы липкие? – так и спросил меня Славка, которому я невольно протянул руку, хотя мы уже успели повидаться в больничке… но то было в другом мире. – От страха, – схохмил я. Славка тут резко посмотрел куда-то ввысь, поверх моей головы. Уже потом я догадался: глянул он в небо Загривок – нет ли дыма пожарища над ними. – Как утюг? – сочувственно нахмурившись, спросил Славка. – Отдыхает утюг, – ответил я и взял быка за рога. – Слав, мне нужно тебе срочно кое-что рассказать, пока ты до дома не дошел. Только ты походу будешь думать, что или я дико стебаюсь непонятно зачем, или совсем ку-ку… В общем, пошли, а ты сам решишь, пока не увидишь, что и как. Мы двинулись на берег Загривок. Я сразу предупредил друга, что подробный рассказ не получится, поэтому все будет еще более безбрежно в своем безумии. Мы шли, я невольно ускорялся, Славка тоже невольно ускорялся. Я рассказывал, стараясь не вдаваться в детали и глубокие причины событий, Славка молча слушал… Ну, он всегда славился выдержкой! – Короче, я эту девчонку сам найду, – вдруг вставил он свое веское слово. – А ты пока займись этим приемником. Разберись там сначала с техникой прежде, чем волну ловить. Я слегка обалдел от его оперативной сообразительности, помолчал несколько шагов. – Что еще-то? – нетерпеливо спросил Славка. Я продолжил. – Чего?! Эта тварь наши яблони обгрызает?! – вдруг весь вспыхнул он. – С этого начинать надо было! И как рванет Славка спасать свой сад – только его и видели! Я невольно тормознул, глядя, как его пятки сверкают вдали. Только настоящий друг мог вот сразу не просто поверить полному бреду, который я нес, а прямо принять его как руководство к решительному действию. Такой друг, что настоящее некуда! Друг, которому через шесть лет суждено будет… стать моим зятем. Да-да – мужем моей сестренки! Но это уже другая большая история. Потом, потом когда-нибудь расскажу обязательно. Чтобы не терять времени, я тоже припустил и через пару минут достиг дома тети Люси. У нас с сестренкой, конечно, был ее телефон, но, по нашей деревенской привычке, мы всегда наведывались друг к другу, то есть соседи к соседям, без всяких предварительных звонков – и именно это считалось знаком высокого уважения. Уже на участке тети Люси я пригляделся к соседнему, тети-Вериному. Над верхушками яблонь огромных кроличьих ушей не торчало. Доносилась какая-то тихая возня, она же и была заметна. Потом уж я узнал, что Славка уже успел к тому моменту выволочь из сарая мешок морковки, и в те минуты они с дедом Герой обсуждали, как сподручнее увести травоядное чудовище к лесу. У крыльца я, опять же по привычке, позвал тетю Люсю в голос. Она очень быстро открыла дверь. – Ну наконец-то! – со странным для меня облегчением выдохнула она, но тут же спросила с не менее удивившей меня тревогой: – Ты дома был? Такой прием меня крепко ошарашил. То есть, появись сейчас розовый слон – я бы ничуть не удивился, но теть-Люсины слова и интонации конкретно озадачивали. – Нет… а что? – пробормотал я. – Это хорошо, что пока не был… – еще больше смутила меня тетя Люся и коротко повелела: – Заходи давай. Я поднялся на террасу. – Чаю выпьешь? Голоден? Вижу, что голоден. Сейчас котлету съешь, – бомбардировала меня тетя Люся. – Мой руки вон. Этот приказ был как нельзя кстати. Хотя наши с Санькой родители давно, то есть почти две недели назад, вернулись домой из командировки, тетя Люся продолжала, порой смущая их, заботиться о нас, как сердобольная бабушка о своих любимых внучатах… Скажу по секрету, Павлинов она считала людьми несерьезными, не повзрослевшими толком и, наверно, в чем-то была права… особенно учитывая то, что произошло в тот вечер в нашем доме и о чем я в ту минуту еще не знал. Только когда она усадила меня на террасе за стол и поставила передо мной тарелку с котлетой и дышавшей паром картошкой, налила себе чаю и тоже присела, я заметил, что тетя Люся сама не очень-то в себе… в общем, немного странная. На ее лице эдаким туманчиком блуждала потусторонняя улыбка, какую я у нее никогда-никогда не видел. – Зря ты девчушку одну оставил, – укоризненно сказала она. Сказала, конечно, когда я уже расправился с котлетой и умял почти всю картошку, по ходу размышляя, как бы потактичнее спросить тетю Люсю про ее поступок – увод маленькой инопланетянки в полицию. Спроси она раньше – я чего доброго подавился бы. Ответ у меня был наготове: – Она мороженое требовала, чуть не ревела. Я побежал за ним, а она ушла. – Да уж… Странная история. Очень странная, – тоже как-то потусторонне проговорила тетя Люся, подняв глаза к потолку. – Как она такая к нам сюда забрела, откуда – я так ничего и не поняла. Но ясно дело – родители ее совсем разбаловали: только сладкое и хочет. Вот и недосмотрели. Понимаешь, какое дело? Я понимал: тетя Люся бросает камешки в огород наших с Санькой родителей. – А что тут не понимать… – согласился я и посчитал, что самый момент поинтересоваться: – А в какое отделение вы ее отвели? За рекой оба платоновских отделения были примерно на одном расстоянии от Загривок. – А прямо в ГУВД, – ответила тетя Люся. – Там быстрее разберутся и найдут, чья она. ГУВД Платонова было дальше. Солидное здание середины прошлого века, с колоннами и с красивым бульваром по периметру, который платоновцы называли «Тюремной прогулкой». – А там что с ней сделают? – невольно поежился я. – Ну, не съедят же! – зычно возгласила тетя Люся. – Это их дело – родителей искать. Не в другой же они галактике. – А она сказала, что – в другой? – Умелый у меня допрос получался. – Какая разница! – уже едва не сердилась тетя Люся. – Мало ли что ребенок соврет. Будут искать, найдут. Если органы опеки подключат – влетит ее родителям. – Не боитесь, что эта ювенильная полиция ребенка отберет? – Это я вспомнил недавние события про альдебаранское похищение детей и кота и то, как сама тетя Люся со Славкиной мамой меня и сестренку от ювенильной юстиции-полиции едва не прятали, пока наши родители были в долгой командировке. Тетя Люся испуганно заморгала. – Ну, знаешь! Рано об этом говорить. Ребеночек тоже непростой. Такой от кого угодно увильнет… – Тетя Люся осеклась и хмуро подумала о чем-то. – Да и натворить может… Некоторое время стояло молчание. Я видел, что невольно припер тетю Люсю к какой-то невидимой стене. И даже взбодрился: похоже, теперь и на ее помощь можно было рассчитывать. Стояло молчание, но не тишина. Какие-то негромкие шорохи и щелчки доносились из соседней комнаты. Замечу, что в свое время дом тети Люси был серьезно перестроен, и между террасой и внутренними комнатами уже не было традиционных деревенских сеней. Тетя Люся заметила, что я невольно прислушиваюсь. И вдруг огорошила новым неожиданным вопросом: – Вы с сестренкой в детстве в солдатиков играли?