— Это касается ваших отношений с дочерью. Джованна решила уйти из своей семьи. Она больше не Кастильоне. Вам следует уважать ее желание. — А иначе что? — Иначе начнется публичная битва, которой вы хотите избежать. Джованна побледнела. Ее отец не вынесет огласки. Это привлечет нежелательное внимание к его деловой репутации. И поставит под сомнение его способности руководителя. Стефано оценивающе рассматривал Санто. — Ты озлобился, потому что я сказал, что ты недостоин ее, — тихо произнес он. — Теперь ты жаждешь мести. — Месть ни при чем, — сдержанно сказал Санто. — Из-за вас она не может жить спокойно. Но теперь с этим покончено. Наступило долгое молчание, воздух пульсировал от напряжения. Наконец Стефано повел широким плечом. — Забирай ее. — Он холодно посмотрел на Джованну. — Она мне больше не дочь. Повернувшись, он вошел в ресторан. Санто смотрел на бледное и пораженное лицо своей жены. Она выглядела потрясенной. А чему удивляться? Отец только что отрекся от нее. Вычеркнул из своей жизни так же легко, как заключал дорогостоящие деловые сделки. Санто знал, что сейчас испытывает Джованна. Он до сих пор помнит прощальные слова своей матери, адресованные мужу. «Я устала, Леоне. Три сына, а теперь еще и это. Я больше не могу. Я на такое не подписывалась». Она говорила так, словно ее дети были балластом. Санто увидел шок в изумрудных глазах Джованны и провел большим пальцем по ее щеке. — Ты в порядке? — Ничего иного я не ожидала, — хрипло сказала она. — Я знала, как он отреагирует. Задета его честь. — Но он обидел тебя, — тихо произнес Санто. — Ничто не оправдывает поступка, Джованна. Ничто. Она моргнула, словно ей было трудно собраться с мыслями, и потерла ладонью висок. — Тебе не надо было так с ним разговаривать. Это неразумно. — Ему следовало знать, что ты и Лео больше не члены семьи Кастильоне, — мрачно сказал он. — Теперь он знает об этом. Она глубоко вдохнула. — Нам надо вернуться в ресторан. Дельгадо наверняка не понимает, куда мы подевались. — Она пригладила волосы дрожащей рукой. — Все хорошо. Я не позволю ему сорвать твою сделку, Санто. Он крепче обнял ее за талию. — Ты уверена? — Да. Что-то переменилось в его душе, когда он увидел в ее глазах непоколебимую решимость. Он переплел пальцы с ее пальцами и повел Джованну в ресторан. На них поглядывали посетители ресторана, пока они шли к столику. Стефано и его спутница сидели за столом у окна. Джованна взглянула на них, потом отвернулась. Гервасио, тихий и осмотрительный, оглядел их обоих. — Все в порядке? Санто кивнул. — Тысяча извинений. Я надеюсь, вы наслаждались ужином. Супруги Дельгадо заявили, что они в восторге от еды. Санто заказал еще одну бутылку вина, стараясь сгладить неприятную ситуацию. Но при виде своей жены, которая явно была как на иголках, он продолжал нервничать. Атмосфера за столом изменилась. Гервасио снова стал замкнутым и отстраненным. А у ресторана уже собиралась толпа журналистов с фотоаппаратами, ожидающих Стефано и его спутницу. Джованна перевела дыхание только тогда, когда они с Санто вернулись в тихий пентхаус. Оцепеневшая, она сбросила туфли, подошла к окну во всю стену и уставилась на городские огни. Санто подошел к ней с бокалом янтарной жидкости. — Выпей. Тебе станет легче. Ты бледная, как привидение. Обхватив пальцами бокал, она неохотно сделала глоток виски и почувствовала, как кровь медленно приливает к ее щекам. Она не забыла, что Гервасио изменился после того, как в ресторане появился ее отец. Прежний разговор за их столом так и не восстановился. У Джованны сдавило грудь. В газетах будут публиковаться показания ее отца. Начнется настоящий балаган. Ее мать будет подавлена. По спине Джованны пробежал холодок. Она подумала о том, что ее отец может потащить за собой на скамью подсудимых многих преступников Вашингтона и Голливуда. Она боялась, что Стефано Кастильоне просто убьют до того, как он что-нибудь скажет. Она повернулась к Санто и по его мрачному виду догадалась, что он тоже строит подобные предположения. — Прости за сегодняшний вечер, — прошептала она. — Я все испортила. Именно этого я старалась избегать. Он покачал головой. — Ты не виновата. Я все улажу с Гервасио завтра утром. Она прислонилась к оконной раме и сморгнула жгучие слезы. Она не станет плакать из-за отца. В тот день, когда она ушла из своей семьи, она знала, что отец никогда не простит ее. Но смириться с этим ей до сих пор не удалось. — Я не понимаю, — выдохнула она и махнула рукой, — почему меня волнует, что он разочаровался во мне. Почему он до сих пор имеет такую власть надо мной, хотя я знаю, кто он и на что способен. — Потому что он твой отец, — тихо сказал Санто. — Потому что ты не можешь отделить себя от него. И хочешь, чтобы он любил тебя. Санто был прав. Она всегда хотела любви своего отца. Хотя понимала, что он ее недостоин. Санто провел костяшками пальцев по ее щеке. — Тебе лучше без него, — хрипло произнес он. — Он социопат, Джованна. Иногда надо отказаться от ожиданий. Перестань надеяться, что он полюбит тебя. И поверь, что ты лучше, чем думаешь о себе. Его взгляд помрачнел, и у нее замерло сердце. Она понимала, что он говорит о своей матери. Он усвоил этот непростой урок. По ее щеке покатилась слеза. Санто быстро подошел к ней и обнял. — Он не стоит твоих слез. И никогда их не стоил. Она сильнее расплакалась, слезы намочили его рубашку. Подхватив на руки, он сел с ней на диван и прижал ее к груди. Потом стал целовать ее мокрое от слез лицо. Затем отнес ее в постель и обнимал до тех пор, пока она не уснула. Не в силах заснуть, Санто оставил спящую Джованну, натянул джинсы и футболку и спустился в кабинет, чтобы поработать. Надо позвонить Лаззеро, который сейчас на Западном побережье, и сообщить ему новости. Но что именно он должен сказать? Что Стефано Кастильоне заявился сегодня вечером к Чарльзу и деловой ужин не удался? Что вместо того, чтобы заключить сделку с Гервасио, Санто ушел с осознанием, что испанец откажется от сотрудничества? Что он больше беспокоится о своей жене, чем о сделке с важнейшим торговцем мира? Однажды Санто пообещал себе не влюбляться в Джованну. Но он начинал понимать, что это невозможно. Он инстинктивно хотел защищать ее и заботиться о ней. Она всегда была его слабостью, ахиллесовой пятой. Он решил отложить телефонный разговор с братом до утра. Первым делом он позвонит Гервасио и все выяснит. Убедится, что тот понял: связь между ним и Стефано Кастильоне личная, а не деловая. Но утром Гервасио вылетел в Мадрид, поэтому с разговором пришлось повременить. Лаззеро позвонил в восемь утра, когда Санто стоял у окна с чашкой кофе в руке, осматривая просыпающийся город. — Пожалуйста, скажи мне, что вы не были у Чарльза, когда туда пришел Стефано Кастильоне. Санто посмотрел на утренние газеты, разбросанные на письменном столе. На первой полосе красовалась фотография Стефано Кастильоне и его любовницы, выходящей из ресторана. — Ты уже в курсе? — спросил Санто. — Об этом гудит весь Интернет. Этого невозможно не заметить. — Мы были там, — осторожно сказал Санто. — Стефано пришел, чтобы познакомиться с Гервасио. «И унизить собственную жену». Лаззеро глубоко вздохнул. — Как отреагировал Гервасио? — По-моему, Гервасио не фанат Стефано. Но ужин удался. Ему понравились идеи для запуска «Элевейт». И он в восторге от спортсменов, которых мы пригласили. — Так вы договорились? — с подозрением спросил Лаззеро. Санто поморщился. — Еще нет. — В каком смысле?